Владимир Колотенко - Дети света
А пока...
Ведь если говорить о жизни на нашей планете, то ее кристаллизующим центром, ее стержнем, краеугольным камнем и началом ее координат является Его Величество Ген!
- Ты своими генами уже засррр... засеял, так сказать, все мозги...
- Только так! Sic et simpliciter! (Так, и только так! - Лат.)
- Да ясно, что твоя капля любой камень раздолбает, - говорит Лена.
- Sic itur ad astra! (Так идут к звёздам! - Лат.), - говорю я.
Можно спорить: и навозные куры, добывающие из кучи знаний о жизни какие-то зримые зерна, будут, конечно, кудахтать, мол, а как же быть с этим, а как же быть с тем... На то они и куры, чтобы копаться в говне. Ген - это ген! Иисус бы сказал: «Вы, Ген, - соль жизни». Если бы в те времена были Мендели, Морганы, Уотсоны и Крики. Люди просто не знали слова такого - «ген». В ходу были только колена. Я не зря пропел гену гимн. Все остальное, что есть на Земле - его свита, сервис, обслуга. Как короля играет его окружение, так и все живое отражает активность гена. Все законы жизни от законов наследственности до самых лучших конституций государств обеспечивают работу гена. Гену подвластны не только законы желудка (есть, пить, метаболизировать), но и законы экономики, экологии, социума. Простой пример: вода есть - воды нет. Вдруг не стало воды. Закричат, заорут, застонут все геномы земли. То же и с хлебом, с электричеством, нефтью и газом... Нет света - мир слепнет, нет нефти - мир цепенеет, нет газа - мир стынет. Вот и вся экономика. Биологическая обратная связь, biofeedbасk - движущее колесо всех законов и всех экономик. Деньги? Деньги - эквивалент работоспособности гена, мера его труда. Вся феноменология жизни от какой-то там бледной спирохеты до геобиоценоза, вся-вся-вся - это феноменология ее генофонда. Хочешь - спорь. От этого ничего не изменится.
- С тобой спорить, - говорит Лена, - что...
- Что?
- Нет, ну сегодня даже самый оторванный троечник знает, что ген - это...
- Мало знать, - говорю я, - надо эти знания превращать в жизнь.
Мы спрессовали историю так, что генам ее стало тесно. Она шла перед нашими глазами густыми рядами. Колонии клонов - как жар пожара... Когда численность населения нашей Пирамиды достигла критической массы, Жора нажал красную кнопку: стоп!
- Все, - сказал Стас, - это последний...
Веня облегченно вздохнул.
- Жор, шумит в голове, в ушах звенит...
- Выпей.
- Да нет, звон такой, что...
- Это уже не звон, а звоночек, - сказал Жора, - за тобой пришли.
Последним оказался Мунк со своим «Криком». Было и в самом деле о чем прокричать. Но это был не крик оголтелой толпы, не крик потерь и отчаяния, не крик, исказивший облик доведенного до крайности человека, и даже не последний вздох смертника, это был восторженный крик победителя. И клич Архимеда: «Эврика!». Да, мы нашли все то, что искали все колена планеты, ухватили Жар-птицу за хвост, отыскали свой «философский камень», изготовили эликсир бессмертия, вылепили из глины неверия своего Homo perfectus, высекли его из камня, что крепче Тунгусского метеорита. Крепче телом и особенно духом. Так нам казалось.
- О Гермесе так никто и не вспомнил? - спрашивает Лена.
- Куда там!.. Было уже не до него!..
- И, конечно же, не до Переметчика?
- Хм!.. Мы дали возможность природе отдохнуть от него.
- На его детях?
- Какие дети?! Он же голубой! Хоть и крайне активно пассивный, но и пронзительно голубой! Как... Медный купорос. Аж сияет, аж светится!!!
- И кастрат!
- И кастрат! Это - всенепременно!
Каждый житель нашей чудной страны, мечтали мы, станет сильнее самого сильного и богаче самого богатого. Но никто не нарушит призыв: «Мы не должны быть сильнее самого слабого и богаче самого бедного».
Наконец-то! Настало время осознать наши принципы и приоритеты.
Теперь увесистый том Бенджамина Спока «Разговор с матерью» стал нашей настольной книгой.
- Прекрасно! - восклицает Лена.
- Мы отправились в путешествие, значение которого трудно переоценить.
- Рест, - улыбается Лена, - никогда не поверю, что вы...
- Что?!.
- Что вы...
- Что мы путешествовали с Переметчиком? С Авловым и Валерочкой? С ними в одной лодке? Ты об этом хочешь сказать?
- Без Тины...
Глава 5
Юлю огорчает лишь мысль о том, что какое-то время ей придется жить без телевизора и интернета. Телефон - вот спасение! Спасение от чего? Болтая с Вашингтоном (подруга замужем за афроамериканцем), она узнает, что в мире ничего существенного не происходит. В конце концов, сенсации не случаются каждый день. Даже в Америке, даже в Нью-Йорке... Разве что какой-то всемирный кризис...
- Кто, кто? - спрашивает она, - как ты сказала?..
И тут же, выслушав подругу:
- Обама? Ты сказала Обама? Твой муж что ли?!!
И тут же, повернувшись ко мне, прикрыв трубку рукой:
- Представляешь, президентом Америки стал-таки афроамериканец!.. Этот Барак!.. Или как там его?..
И снова в трубку:
- Слушай, теперь мы с тобой...
Затем долго молчит, слушая подругу. Затем, бросив трубку на столик:
- Слушай, этот Обама, говорят, сегодня популярнее, чем Иисус!
- Вот это-то меня и настораживает, - говорю я, - даже пугает.
Да-да, признаю я, - пугает! Я признаюсь в этом Юле. И дело тут вовсе не в трусости. Просто никто из нас, земных, не может быть популярнее Иисуса!
Юля молчит.
- Ты уже третий день не бреешься, - говорит она через полчаса.
- Да-да, - говорю я, - представляешь?..
- Скажи: что для тебя твоя Пирамида?
- Я уже говорил, - говорю я, - это моя мадам Бовари и моя Наташа Ростова, это...
- Ясно-ясно, - говорит Юля, - ты повторяешься.
Тем не менее, я добавляю:
- Пирамида - это я.
- Ах, ты мой Флоберушка!..
- А ты как думала, - говорю я.
И спешу в ванную комнату.
- А знаешь, - слышу я, - я сама убедилась в том, что твою Пирамиду читают в Гарварде, в Массачусетсе, да! И в Кембридже! Да-да! Но они так перевирают идею - ужас!.. Они толком не понимают, что такое духометрия и квантификация... Ты слышишь меня?.. А вот в Сорбонне уже восхищаются... Ты слышишь меня?
- Да, - говорю я, намыливая пальцами подбородок, - слышу...
- Можно сколько угодно говорить словами, - говорит Юля, - это все будет как об стенку горохом. Увидеть! Вот ведь что важно! Не слова, а действия... И узнать масштаб! Ты слышишь меня?..
Я думаю, что Обама как никто другой проникся идеей нашей Пирамиды.
- Верно! Поэтому всякие призывы и лозунги, всякие просьбы и даже притчи Христа - вода... И даже угрозы и насилие, и всякие там диктатуры и коммунизмы, - говорю я, - не в состоянии...
- Что же в состоянии? - спрашивает Юля.
Я не могу ответить, так как скоблю подбородок.
- Что же в состоянии? - спрашивает Юля еще раз.
Я просто мычу. Затем:
- Ты же сама сказала: расчет! Квантификация чести, совести, справедливости... Духометрия - вот Путь! Количественная христианизация жизни... Одним словом - формализация. Это-то ясно?!
- Этого не поймут даже в Сорбонне.
- И стыд, всечеловеческий стыд! Написанный на каждом лице. Как клеймо. Что ж до масштаба Пирамиды, то она...
- Тавро!
Тинотавр! «Тинннн...».
Этот Тинотавр вдруг ударил мне в голову, как... Нет-нет, думаю я, его нельзя впутывать в наш разговор. Тинотавр! Как калёным железом по лбу!..
- Что ж до масштаба, - говорю я, - то...
Спасибо Юле, что хоть она не вспоминает про Тину!
- Да, - говорит Юля, - она - грандиозна! Как новая религия.
- Кто, Тина? - спрашиваю я.
- Рест, какая Тина? Ты снова объелся этого зелья?
Ничего я не объелся. Просто вырвалось... Шапка горит...
- Ничего нового. Новый виток понимания, - говорю я, а сам думаю о том, что понимание всегда приходит с опозданием. И радуюсь, что не опоздал с Обамой. Я на него рассчитываю.
И радуюсь ещё раз: что Юля пропускает мою Тину мимо ушей.
- Поэтому, - продолжает Юлия, - я и понимаю тщетность моих попыток донести суть. Именно поэтому я и пытаюсь делать кино о Пирамиде, и делать его так, чтобы даже тем, кому интересно жить как страусу, засунув голову в песок, было все равно интересно.
- Я ни на йоту не сомневаюсь!
- Я буду лукавить и изворачиваться, но донесу.
- Еще бы!
- И бог мне в помощь!..
- Да и я подмогну, - говорю я, выйдя из ванной. - Ты ж не против?
- Я отчаянно хочу пожелать вам удач и успехов на этом трудном пути к совершенству, и, знаешь...
- Нам, - говорю я, - нам, милая...
- Конечно-конечно... Нам, ну как же! И знаешь...
- Потом, - говорю я, беря ее на руки, - все остальное потом...
- Ты и пахнешь как бог! А что ты думаешь о потлаче?
Ни о каком потлаче сейчас я, конечно, уже не думаю.
- Ты, - говорю я, - сегодня мой ужин. Я тебя съем, просто сожру!
- Только сегодня? - улыбается Юля.
Не хватало мне сейчас только Тины!
- Ты же знаешь - всегда!..
Глава 6
