Виталий Каплан - И взошли сорняки
Я замерла, поняв, что последует дальше.
И не ошиблась - спустя мучительно долгое мгновенье каналы слились. Ослепительная вспышка - и вот уже на их месте река. Самая настоящая река, вроде горных - столь же злобная, буйная.
Река не стояла на месте - стремительно неслась вдаль, туда, где раскинулись во все стороны синие каналы. Среди которых и мой личный ресурсик. Ой, что будет!
Собрав в комок оставшуюся волю, я попыталась выскользнуть во внешний мир. Без толку. Точно над головой - прозрачный, но крепкий лед. Да, Нонова, сказала я себе, ты попала.
Все ближе подбиралась река к нашим каналам. Остановить? Чем, как говорил Жванецкий, стоп? Происходило нечто невозможное - хотя, сказать по совести, откуда мне знать, что здесь невозможное, а что неизбежное?
И вот оно случилось. Река достигла каналов, с оглушительным треском оказывается, и в серости возможны звуки! - вобрала их в себя, закружилась бешеным водоворотом. Секунда - и там, где еще недавно так уютно располагались синие ручейки, сияло огненное нечто. Даже не поймешь, сияло или зияло. То ли озеро, то ли гейзер, то ли извержение вулкана.
А потом озеро, расползаясь сразу по всем направлениям, двинулось ко мне. Жаркое, ослепительное, страшное. И куда мне от него деться? Снова и снова я колотилась в реальность, но та или навсегда отвергла меня, или вообще перестала быть.
Захотелось плакать, точно в пять лет, разбив банку с малиновым вареньем и порезавшись осколками. Но бесполезно - никто не умоет мордочку. Надеяться можно лишь на себя... Чуть ли не сорок лет я твердила себе это. Почти поверила... а где-то в самых внутренних закоулках таилась детская мечта: вот сейчас придут, спасут, выручат... Уж не потому ли я и Сетью соблазнилась? Тяжко это и тоскливо - надеяться лишь на свои силы.
Ну что же, надейся, Нонова, надейся. Висишь бестелесная, внутри себя, и подбирается беспощадный огонь... Что с того, что нереальный? Накатит мало не покажется. У кого защиты просить? Всадники на гнедых? Не смешите мою селезенку. Бог?
У меня с Богом отношения довольно сложные. Пыталась как-то в Нем разобраться, но не вышло. Сложная штука. Как у этих теологов всё закручено хитро! Вот я и положила себе за истину, что Бог - коллективная иллюзия, но временами весьма полезная. Однако сейчас все эти мои построения разлетелись точно избушка на курьих ножках под прицельным минометным огнем. И я не нашла ничего лучшего, кроме как шептать в безразличную серость:
- Господи! Ну Ты же видишь, какая фигня творится. Ну помоги!
Я твердила это продолговатое слово "помоги" до тех пор, пока волна бледно-синего огня не подползла ко мне вплотную. Карта каналов, которую я, оказывается, до сих пор мусолила в руке, вспыхнула и рассыпалась серым пеплом. Серое мгновенно растворилось в сером. А потом ослепительный вал миллиард слитых воедино молний - нахлынул на меня. Я вспыхнула точно факел - и кончилась. Последняя мысль почему-то была об Орлеанской Деве. Наверное, Жанна вот так же, стоя у столба, тоскливо смотрела на разгоравшийся костер.
Оказалось, лежу на полу. На затылке, видимо, шишка. Всё лучше, чем синее пламя.
Со скрипом поднявшись, я огляделась. Комната. Солнышко. Мухи летают и жужжат. Где все это? Ага. Бабкин дом. Зал. Варнавин.
Я вспомнила все - и тревожно огляделась.
Оба они были тут - и Босс, и Аркаша. Первый валялся на полу лицом вниз, очки отлетели в сторону, отломилась дужка. Второй пребывал в кресле неподвижный, бесстрастный.
Мертвы? Оба?
Сперва я, конечно, кинулась к Юре. Перевернула на спину, приложила ухо к груди. Слава Богу, сердце билось. Ужасно медленно, но все-таки. И едва заметное дыхание вылетало из разбитых в кровь губ.
Потом обследовала Аркашу. Тоже крепкий мужик оказался, коньки не откинул. Ладно, а дальше-то чего? Какую им первую помощь оказывать?
По привычке потянулась в Сеть, к Доктору.
Не вышло. Вообще ничего не вышло. Ни серости, ни холодка. Солнышко, мухи. Все равно как шевелить отрезанной рукой. Удовольствие ниже среднего.
Хорошо хоть хватило ума не метаться в панике. Что там с Сетью стряслось - пока неважно. Вот как этих гавриков оживлять? В принципе, в Варнавине есть больница, надо бежать туда. Хуже, наверное, не будет.
А вообще положеньице. На мне - двое мужиков без сознания, я сама в чужом городе, в чужом доме. На ходиках - начало двенадцатого. Через два часа приедет бабка Геннадьевна. И что она обнаружит? И как ее потом спасать? Особенно когда узнает, что я дом покупать раздумала.
И сорванец вдобавок где-то шляется...
13. Варнавинский гамбит
Пакости шли косяком. Хотела водички набрать, на бесчувственных побрызгать - а нате вам, водопровод забунтовал. В трубах шипит и хрюкает, но ни капли, сколько ни верти кран. Интересно, а купи я бабкин дом взаправду - какими словами кляла бы себя? Если здесь такое в порядке вещей...
Что ж, отступать я не привыкла. Нашла в чулане ведро, потащилась на улицу, к ближайшей колонке. Уж колонка-то работать должна, иначе остается лишь повеситься.
Далеко, впрочем, не ушла - лишь до калитки.
Они шли навстречу - Олег и... и тот самый, что возле магазина "люлюку" просил. С той лишь разницей, что сейчас он был относительно причесан. Но все та же гимнастерка, те же чудовищные штаны... Прыщи тоже никуда не делись.
- Ну как, теть Оль? - зачем-то шепотом спросил Олег.
Я оглядела его сверху вниз - совсем дикого, обгоревшего на солнце. Майку снял, обвязал вокруг пояса. Ноги пыльные, коленки ободраны. Зато в руке - и это ценно! - двухлитровая бутыль минералки.
- Что именно "как"? - сухо осведомилась я.
- Ну, в смысле... Короче, сильно вас это стукнуло? Ну, когда...
- Что когда? - я даже испугалась, что скоро потеряю над собой контроль.
Олег поковырял носком кроссовки пыль на обочине. Получилась ямка, куда немедленно забежал здоровенный черный муравей.
- Ну, короче... когда мы Сеть рванули, - смущенно пояснил он на конец.
Ясности, впрочем, не было.
- Вот что, друг дорогой, - нахмурилась я, - пойдем-ка в дом и там уж поговорим обстоятельно. Заодно водичкой побрызгаем на пострадавших.
- Они что, до сих пор в отключке? - озабоченно спросил Олег.
- Пошли, поглядишь.
- А можно Вова с нами тоже пойдет? - он улыбнулся столь невинно, что мне сразу захотелось плюнуть на все свои педагогические принципы и схватить что-нибудь потяжелее.
- Умеешь ты друзей находить, - процедила я сквозь зубы. - Но не вижу смысла. Не до гостей, понимаешь ли. Своих проблем выше крыши.
- Так Вова же в наших делах не посторонний! - зачастил Олег. - Без него бы и не получилось ничего. Ну пошли, я все вам расскажу!
В зале за время моего отсутствия произошли некоторые изменения. Юрий Михайлович, скорчившись, сидел на полу и глухо стонал, водя головой слева направо. Аркаша ворочался в кресле, беззвучно открывая и закрывая рот.
