Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара
Ноги шагали на удивление легко. С тех пор, как в голове стало проясняться, усталость почти прошла, хотя тело не получало ни отдыха, ни пищи. Осознание правильности направления придавало сил. Контролер говорил, что надо спешить и что в шесть часов должны открыться ворота. Сколько Вадим ни справлялся у прохожих, который час, он ни разу не получил ответа. В лучшем случае пожимали плечами. Один интеллигентного вида мертвец сказал: «Полагаю, малдой-члавек, надо поспешить».
Порой ему хотелось бежать вприпрыжку. Медленно ползущая безгласная толпа преграждала дорогу, но Расин не сбавлял ход. Он ловко изворачивался, ныряя в щели, огибая чьи-то выступающие бедра и плечи. В конце концов, он побежал вприпрыжку, словно мальчуган. Ему стало весело, он начал размахивать руками — все шире амплитуда, все дальше прыжки, он замечает просвет, бросается в него, на миг тормозит, толкается, меняет направление, впереди несколько шагов свободного пространства, он преодолевает их одним прыжком, он почти летит. Вдруг — приземистая старушка (не мертвая — спящая). Он реагирует мгновенно, делает толчок левой ногой и… перепрыгивает ее.
Он подпрыгнул так высоко, что увидел всю улицу — широкую реку, заполненную людьми. Прыжок был плавным, как во сне. Зависни, сказал он себе и завис в воздухе.
Никто не поднял головы, не остановился. Старушка прошла под ним, а за ней прошагали ещё несколько человек, и они так и шли, не останавливаясь, не поднимая удивленных взглядов на человека, висящего в воздухе. Спящие не могли видеть того, что произошло.
И тогда он двинулся дальше, по воздуху, над беззвучной толпой.
Летелось легко и естественно. Не надо было задумываться о механизме и причинах полета. Мозг отдавал сигналы телу, и оно двигалось. Вот и все.
Это было восхитительно! В груди вспыхнула радость, стала нарастать. Черт возьми, стоило сойти с ума ради этого! Расин не выдержал и заорал на всю улицу. На бешеной скорости он описал синусоиду из нескольких десятков волн и замер в позе распятого Христа. Он чуть не выплеснулся из самого себя — это был неописуемый кайф!
Вадим посмотрел вверх, в серое небо, и взмыл к фронтонам и крышам домов, а затем поднялся ещё выше. И увидел Киев.
За близлежащими плоскостями крыш находились провалы, за которыми вставали новые ряды домов, микрорайонов, жилмассивов, разделенных улицами, проспектами и парками. Окна в домах были темны и безжизненны, а по всем видимым улицам двигались мрачные потоки. И не было видно Днепра, на его месте раскинулась низина.
А справа, за лесом начиналась пустота — зловещая пепельная пустота, в которой тонул взгляд.
Закружилась голова. Вадим плавно спланировал на одну из крыш, на самый край. Присев, он оперся на колено, посмотрел вниз.
Куда идут? Кто создал человечество таким? В этом бессмысленном движении не угадывались черты общества или нации, или признаки индивидуальной души. Не было в нем даже животной естественности.
Поток двигался так, как стекает лава вулкана, — он был безжизнен. И Вадим, сидя на крыше, не находил ни одной разумной мысли, чтобы объяснить все это. Ему не оставалось ничего другого, кроме как созерцать.
В какой-то миг он почувствовал себя каменной химерой, и от этого ощущения мороз прошел по коже.
Чтобы страх не поглотил его, он спрыгнул с крыши, мягко приземлился на тротуар и пошагал среди прохожих в направлении того места, где предположительно находился его дом…
Расин шел быстро, не останавливаясь и не разглядывая больше нелегалов-проповедников.
Он прошел не меньше километра и добрался почти до Братиславской, прежде чем что-то заставило его вздрогнуть.
(Прочь отсюда, ибо следующий шаг не будет быстрее.)
Он повернулся и посмотрел.
Прижав хрупкую фигуру мощной рукой к шершавой штукатурке, красный контролер, точь-в-точь такой же, как тот, что с ним недавно толковал, дубасил рыжую девушку. Он бил её в живот, в грудь, по лицу, отчего вид у нее был как у куклы, из которой собрались вытрясти говорящее устройство.
— Незнание… законов… природы… не освобождает от ответственности! — приговаривал контролер своим дивным бас-сопрано, нанося тяжкие удары. — Не!.. Освобождает!.. От!.. Ответственности!!!
Контролер широко улыбался.
Прочь отсюда!
Сейчас, когда он так близок к пониманию своей цели, ввязаться в историю для него грозит не просто потерей времени. Не останавливайся, говорил Галах.
Вадим делает шаг, усиливая скорость. Только… Следующий шаг вряд ли будет быстрее.
До того места, где улица становится шире, не больше семидесяти метров. Раньше здесь было шоссе, а теперь просто какой-то поворот.
Если он сильно оттолкнется ногами от асфальта, то окажется там через секунду-другую.
— Пребывание без документов запрещено.
Прочь отсюда.
Он посылает импульс. Следующий шаг становится чуть быстрее.
Но чем быстрее шаг, тем медленнее течение времени.
Краем глаза он замечает…
Рука гермафродита взмывает вверх, с ней вместе летят по воздуху несколько капелек крови, сперва рука обгоняет их, но, когда локтевой изгиб превращается в развернутый угол, кулак плавно прекращает движение, и капельки, свободно двигаясь дальше, опережают его; нога Вадима делает толчок, и уже на лету приходит понимание: вот почему на контролерах красные комбинезоны — чтобы кровь их не слишком марала; на полпути к разбитому лицу девушки кулак контролера меняет траекторию, все это похоже на удачный выход из пике, на бешеной скорости Вадим совершает поворот, и его выбрасывает высоко вверх, но за секунду до этого руки успевают намертво вцепиться в мускулистое предплечье красного контролера.
Расин не почувствовал груза, который вместе с ним взмыл в воздух.
Он разжал пальцы и в одночасье остановился, а контролер, переворачиваясь на лету, понесся дальше.
Интересно, умеет ли он летать? — отстраненно подумал Вадим.
Почти касаясь стены, он скользнул вдоль водосточной трубы и замер между седьмым и шестым этажами.
Контролер достиг наивысшей точки и, не переставая вращаться, стал падать. Равнодушная толпа и не подумала уступить место для приземления, и туша гермафродита погребла под собой человек пять или шесть горожан.
Что случилось с этими людьми там, на поверхности? — подумал Расин, прежде чем услышал звук сирены.
То там, то здесь стали появляться красные комбинезоны контролеров.
Контролеры, как крысы, ринулись изо всех щелей. Один, распахнув железные ворота, выбежал из арки между двумя домами, двое других показались из-за поворота, ещё один выглянул из темноты окна дома напротив.
