Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара
Странно. Почему то самое Нечто, что целенаправленно перемещало его сознание с уровня на уровень, позаботилось о нем и дало ему способность быть малозаметным в толпе, обеспечив соответствующими справками и траурным маскарадом, а некоторые здешние люди, отличные от общей массы, ведут себя вполне свободно и даже не пытаются укрыться? Как они спасаются от контролеров-надзирателей?
Те бродяги, которые составили ему компанию на одну ночь, тоже были явно не мертвецами и тем паче не спящими. Теперь он вспомнил их явственнее.
Шабрус среди них явно был лидером. Его небольшая круглая голова вертелась, как колесо рулетки. Он то и дело раздавал подзатыльники компаньонам, словно те были его непослушные чада.
Вадим припомнил ещё одного человека. Его фамилия была Карликов.
Карликов был высоким рыжеволосым малым. Он единственный среди всех помнил свое земное прошлое и знал свою настоящую фамилию.
Этот Карликов сказал тогда Расину одну очень важную вещь. Все его дурнопахнущие компаньоны, и он в том числе, — бывшие проводники. «Кто?» — спрашивал Вадим, не понимая. «Ты не можешь этого не знать, — отвечал Карликов и хлопал его по плечу. — Ты, небось, один из тех, кто идет по пути, и должен вспомнить, для чего сюда пришел и куда собираешься топать дальше».
Потом Шабрус отослал Карликова за выпивкой и в двух словах поведал Расину его историю. Оказывается, Карликов занимался переводом людей с первого уровня (то есть, с земли) на второй — как, возможно, и остальные ребята. При жизни Карликов не смог вынести возложенной на него ответственности и оттого спекулировал своими способностями. С каждого идущего он требовал налог — по тысяче зеленых, а это немало. Разжился, изменил образ жизни, а когда подошел срок убирать тяготу (это штуковина такая, через которую проводят людей), был на Мальдивах. Там и началось помрачение. Карликов успел долететь до Киева, но в Борисполе его адская воронка таки засосала. Услышав эту историю (в очередной раз), маленький бомж по прозвищу Зябагар расплакался, а его сосед-голодранец, которого, кажется, звали Война, стал его сурово утешать.
Вадим не искал на стенах домов таблички с указанием улиц. Он двигался по наитию.
Похоже, впереди начинался Броварский проспект, он был полон народу, и Расин свернул правее. Впереди домов было меньше. Вадим миновал недостроенное здание и долгое время шел по асфальту, почти не встречая прохожих.
Умственное оцепенение понемногу начинало проходить, а с ним и мышечная слабость, которая преследовала его последние дни.
Расин миновал «недострои», народу прибавилось. Некоторые Спящие стали за ним увязываться, и Вадим, вспомнив предостережения Галаха, прибавил ходу.
На широком перекрестке возле торгового центра с вывеской «Традор» (кажется, несколько лет назад здесь и впрямь была такая надпись) собралась толпа человекотеней. На невысоком подиуме стоял один из тех горожан, которые были ни мертвыми, ни спящими (Вадим про себя назвал их нелегалами). Он был молод, и на лице его читалось утомленное раздражение.
— Кока-кола! Макдоналдс! Сергей Рыжиков! Масло Ойл-Траст! — охрипшим от повторений голосом выкрикивал нелегал, и толпа вторила ему с угрюмой радостью.
— Ещё раз! Кока-кола, Макдоналдс, Ойл-Траст, Рыжиков. Еще… Кола! Доналдс! Рыжиков! Траст! Тьфу ты, черт бы вас побрал! Ну-ка?! Говорите! Че пьем?!
— Кока-коооолу!.. — бесстрастно и нестройно шумела толпа.
— О'кей, ребятки… Где жрем?
— В Маааакдоооонааалдсееее!..
— Ол райт, граждане-товарищи! Вэри гуд! Умники и умницы! А теперь ещё раз хором: ну-ка, кола — Доналдс — кола!
— Кола! Доналдс! Кола! — подхватила буря стонущих голосов, и у Расина на коже выпрямились волоски.
— А теперь все вместе! Сотню раз подряд мы скажем — втрое вырастут продажи! — выкрикнул нелегал.
Толпа с покорным воодушевлением повторила и эту ахинею.
— Вэри гуд! — заорал нелегал. — Помните это каждую минуту вашей сраной жизни! Помните до самой своей убогой смерти!
Вдруг он резко развернулся от одной половины толпы к другой и вопросил, приставив к уху ладонь:
— Ну, а кто же ваш отец родной, братцы? А?! Кого вы поддерживаете, хрен бы вас побрал?
Толпа вобрала в себя побольше воздуха и заунывно проскандировала:
— Рыыыы-жи-ко-вааа!..
— Ко-о-вааааа!.. — ответило эхо.
Вадиму захотелось поближе рассмотреть нелегала. Растолкав толпу, он приблизился к трибуне.
— Никому не расходиться, кретины! — хрипло продолжал нелегал. — Ну-ка, ещё раз повторим усвоенный урок… Кола — Макдоналдс — Рыжиков — Ойл-Траст!
Нелегал поднял руки и приготовился дирижировать. В эту минуту он заметил Расина.
— Вау! Жмурик! — парень скрестил руки на груди и криво ухмыльнулся. — Ты-то какого хрена сюда притащился?
Он сказал это без злобы, но Вадима такое обращение смутило, он стал оглядываться.
Толпа затихла. Хотя никто из присутствовавших на Расина даже не глянул, все как-то странно занервничали.
— Не крути башкой, чувак, я с тобой говорю, — продолжал парень. — Что, жмурик, в человеческие сообщества потянуло? Захотел узнать, как все на самом деле происходит? Я тебе сейчас объясню: это в тебе старая программа работает. Любопытство называется. Только ты давай, вали на хрен отседава! Тебя эта фигня, что я своим баранам в их тупые бошки вдалбливаю, никаким боком уже не должна касаться! Ты теперь неплатежеспособный!.. — Он отчаянно захохотал. — Понимаешь мою речь, жмурик?.. Иди-иди! От тебя мертвечиной разит, а бараны мои это чуют! Вали, сказал! Справку в зубы — и шагом марш! Понял? Бегом, говорю, а не то красного щас кликну, он из тебя кишки выпустит! Ну!..
Вадим поспешил ретироваться, опасаясь, что толпа примет меры. Но страх оказался напрасным: толпа оставалась по-прежнему сонной.
— Продолжим! Че остолбенели? — кричал за спиной нелегал.
— Кола!.. Рыжиков!.. Ойл-Траст!.. — отозвалась толпа.
Расин выбрался и пошагал дальше. Несколько спящих тоже поначалу побрели за ним. Пришлось на них прикрикнуть, чтобы они отстали.
— Тьфу ты! — прошептал Вадим. — Кто же знал? Покруче двадцать пятого кадра!
Спустя сотню метров Вадим наткнулся ещё на одного проповедника. Этот был старше, солиднее и выкрикивал единственное слово — название одной из марок автомобилей. Толпа вторила ему многоголосо и тоскливо, как зимний прибой.
Ноги шагали на удивление легко. С тех пор, как в голове стало проясняться, усталость почти прошла, хотя тело не получало ни отдыха, ни пищи. Осознание правильности направления придавало сил. Контролер говорил, что надо спешить и что в шесть часов должны открыться ворота. Сколько Вадим ни справлялся у прохожих, который час, он ни разу не получил ответа. В лучшем случае пожимали плечами. Один интеллигентного вида мертвец сказал: «Полагаю, малдой-члавек, надо поспешить».
