Влад Верещагин - Иной путь
- Вот ты где, паскуда! - навстречу мальчишке вышел давешний шестиклассник с двумя приятелями.
С тех пор Олег возненавидел мать еще сильнее. Он бы с удовольствием ее убил - когда она приходила пьяная и падала отсыпаться, сделать это было проще простого. Но ему самому в таком случае грозил муниципальный приют - самый страшный кошмар любого ребенка. И Олег терпел. Украденные книги читал, прячась в укромных двориках, а в холода - на чердаке или в подвале. Дома старался бывать как можно реже. В четырнадцать сумел устроиться на хорошую подработку - мыл флаеры и авто на стоянке. Платили копейки, десять евро за флаер и пять - за авто, а в день слабому и болезненному мальчику удавалось обслужить едва ли трех-четырех клиентов. Но все же это были деньги, и, что самое главное - возможность проводить дома еще меньше времени. Иногда Олегу даже удавалось переночевать в сервисе. Деньги он почти не тратил, откладывая на будущее.
А когда ему исполнилось шестнадцать, мать внезапно бросила пить. Увы, избавилась она от этой зависимости лишь для того, чтобы тут же приобрести другую. Нового бога звали нитаспан, и он требовал куда больших пожертвований, нежели спирт. Но и эффект для Олега был более приятный - уколовшись, мать падала на кровать и несколько часов предавалась наркотическим грезам, после чего еще почти на сутки засыпала. Самым главным было уйти до того, как она проснется - но это удавалось без проблем.
Ненавидя мир с каждым днем все сильнее, Олег ждал семнадцатилетия. Тогда бы его уже не отправили в приют.
День икс настал через месяц после дня рождения. Мать приползла домой избитая, на грани ломки, она почти не могла идти - но карман женщины топорщила коробочка с ампулой.
- Олежек, помоги-ка маме принять лекарство! - прикрикнула она на сына.
- Конечно, мам. Ложись, я все сделаю, - если бы алкоголь и наркотик не затмили разум женщины за многие годы их приема, она бы, возможно, почувствовала неладное. Но сейчас она способна была думать только о дозе и ни о чем другом.
Олег помог наркоманке лечь, достал из ее кармана ампулу, содержимое которой было рассчитано на два приема и шприц с иглой. Надпилил шейку стеклянного сосуда, ловко набрал прозрачную жидкость в шприц и бросил пустую ампулу возле кровати.
- Давай руку, мам.
Перехватив жгутом из какой-то тряпки плечо, он подождал минутку, не слушая поторапливающих матюгов. Поискал более-менее целую вену и со второй попытки всадил иглу. Надавил на поршень - медленно, осторожно. До упора. Положил опустевший шприц рядом.
- Спасибо, сыночек, - прошептала женщина.
- Не за что, мам. Прощай.
Когда она погрузилась в последний в своей жизни кайф, юноша вложил шприц в ее пальцы, предварительно стерев с него свои отпечатки. Едва ли кто-нибудь будет расследовать смерть наркоманки при столь ясных симптомах передозировки, но лучше предусмотреть и такой вариант.
Когда Олег на следующий день вернулся с работы, в квартире хозяйничали врачи и полицейские. Он равнодушно пожал плечами на сообщение о смерти матери - "отмучалась", ответил на расспросы полицейских, благо, расспросов было немного.
Хоронить мать он не собирался. Ее сожгли за счет города, урну поставили в общую нишу. Олег побывал там один раз и больше никогда не возвращался. Его жизнь только начиналась.
Для начала он привел в порядок свою крохотную каморку - отмыл и отчистил стены и пол, выбросил все вещи матери, купил на блошином рынке новый матрас и одеяло, купил немного одежды - и книги, книги, книги... Теперь ничто не могло помешать юноше в достижении его цели.
Следующий год он посвятил работе и учебе. Потом в мае, через два месяца после годовщины смерти матери, бросил работу, с головой уйдя в учебу. Денег было скоплено достаточно, чтобы прожить время до поступления и приобрести все необходимое для обучения на первом курсе.
Завтра - первый экзамен. Олег знал, что сдаст его, и сдаст лучше всех. Как и прочие четыре. Он поставил на учебу все, что у него было. Если он не поступит на бесплатное обучение - жизнь будет кончена. Другого шанса судьба ему не даст.
II. V.
"Ты один только друг во все времена,
Немного таких среди нас."
- Я ничего не понимаю. Если Гранд хотел показать, что для него меня не существует, и хотел дать понять, чтобы я держался подальше, то зачем ему было звонить в фирму и хвалить меня? Хотел извиниться? Мог бы просто не хамить, - Стас отложил в сторону вилку и откинулся на спинку стула.
- Ты меня в который раз удивляешь, - покачал головой Вениамин Андреевич. - И иногда не в лучшем смысле. Еще раз повтори, что он заставил тебя сделать?
- Назвать фамилию, имя, отчество и адрес.
- Вот именно! А зачем бы ему это, если для того, чтобы пожаловаться на тебя при необходимости, ему было бы достаточно просто позвонить в офис и сказать про "того курьера, который приезжал седьмого июня"?
- Вы хотите сказать, что он просто пытался таким образом узнать мой адрес?
- Ты же сам говоришь, что дом очень богатый. Следовательно, каждый сантиметр площади там просматривается видеокамерами. Я не знаю, как именно твой знакомый оказался в трущобном районе, но вряд ли его высокопоставленный отец выражал на то свою волю. И тем паче маловероятно, что он одобрил бы общение своего сына с человеком, который тоже был в Свободном городе, больше того - предводительствовал в компании, где этот сын состоял.
- То есть, Гранд затеял этот спектакль с подозрением в воровстве только для того, чтобы узнать мой адрес?
- Именно. А в фирму позвонил именно по той причине, которую ты предположил: для того, чтобы извиниться за наверняка испорченное настроение.
Стас просиял.
- Спасибо! А то я уже всякое думал...
- Не сомневаюсь. Я бы на твоем месте тоже передумал бы много всего не очень хорошего. Главное, что мы разобрались.
- Это да...
- А как у тебя на работе дела? - перевел тему Вениамин Андреевич.
Выслушав историю, инженер несколько минут молчал.
- Ты правильно поступил, Стас. Но меня немного задело, как холодно и рассудочно ты спланировал всю эту провокацию. Кроме того, тебе не кажется, что ты переусердствовал?
- Переусердствовал? Ничуть. Макс получил по заслугам, - категорично отрезал юноша.
- Ты лишил его возможности устроиться на работу. Поверь, я на собственном опыте знаю, насколько это тяжело.
- Через некоторое время устроится. Он же не думал о том, что будет с Андреем, если уволят его? Не думал. Вот пусть и получит по заслугам. На своей шкуре испытает, каково это.
