Уоррен Фейхи - Фрагмент
Впечатление было такое, будто его пропороли слесарными кусачками.
— Энди, дай мне свой галстук, — распорядилась Нелл.
— Что?
Нелл схватила Энди за ворот рубашки, сорвала с него кожаный галстук и, обмотав им руку Отто, крепко затянула выше локтя.
— Что они отвечают, Отто? — спросила она.
— Посылают сюда кого-то и связываются с «Энтерпрайзом», просят транспорт!
— Отлично. Так, Отто, давай-ка сядем, дружок!
Отто с остекленевшими глазами обессиленно опустился на табурет. Он продолжал грязно ругаться. Ярко-алые струйки стекали на белый пол между забрызганными кровью кроссовками.
— Энди, принеси полотенца, — сказала Нелл. — И аптечку первой помощи. Квентин, стерилизуй желоб.
Квентин ошарашенно вопросил:
— Желоб-то зачем стерилизовать?
Нелл обернулась и пробуравила его свирепым взглядом.
— Сделай это!
— Ладно, ладно.
Он нажал на кнопку.
Желоб заполнился желтовато-зеленым облаком газа.
16.35
«Трезубец» покачивался на якоре в заливе, окруженный отзвуками волн, налетающих на отвесные скалы. Синтия расхаживала взад-вперед по кормовой палубе, словно загнанный в клетку зверь.
Для нее это было просто невыносимо — находиться так близко от сюжета века и не иметь возможности его отснять. Она чувствовала, что если в самом скором времени что-то не предпримет, то просто сойдет с ума.
Остальные тоже не слишком радовались тому, что оказались в карантине, а если быть точнее — в тюрьме на борту «Трезубца».
Флотское начальство проявило любезность и обеспечило их всем необходимым, включая свежие журналы и DVD-диски, но им было строго-настрого запрещено сходить на берег.
Не прошло и двух часов после выхода в эфир последнего выпуска «Морской жизни», как правительство США отдало официальный приказ: экипажу «Трезубца» стоять на якоре около острова, не сходить на берег и не вести никаких передач с острова.
Шоу было официально и необратимо закрыто. Синтия попыталась было надавить своим авторитетом, но здесь от ее авторитета толку было — пшик. У военных имелись свои аргументы — здоровенные пушки. Пришлось передать все полномочия флоту. Безусловно, Синтия не могла с ними тягаться.
Зеро, закрыв глаза, полулежал в шезлонге и загорал, подставив солнцу стройное, поджарое тело профессионального бегуна на длинные дистанции.
Синтия ходила около него и говорила, говорила. Порой она гадала, слушает ли ее Зеро.
— Ты просто должен попасть на этот остров, Зеро! Часового материала нам с тобой больше чем хватит, чтобы безбедно уйти на покой. Да ты меня слушаешь или нет, засранец?
Зеро приоткрыл один глаз.
— Ага.
— Ну и?
— Я туда ни за какие коврижки не вернусь, — заявил Зеро и закрыл глаз.
— А я могу пробраться на этот остров, — объявил Данте, помощник кока, уловивший обрывки их разговора.
Данте был родом из Пало-Альто, штат Калифорния. Скалолазанию он обучался в Высокой Сьерре и возрасте девятнадцати лет поднялся на вершину Эль-Капитан.[26] Когда ему было шестнадцать, его, спящего в гамаке на высоте тысяча двести футов, дважды ударила молния. Мокрые веревки отчасти приняли удар молнии на себя, но все равно Данте пролежал в больнице три недели и только потом снова смог ходить.
Данте указал на расщелину в скалах.
— Я мог бы подняться вверх прямо по этому ущелью, и никто бы меня не заметил.
— Ты сам не понимаешь, о чем говоришь, парень, — проговорил Зеро, приоткрыв и тут же закрыв один глаз.
— Я видел отснятый материал! Те твари, что на вас напали, пришли снизу, по земле. А я мог бы взобраться на скалу внутри ущелья, по стенке, до самого верха.
Зеро приподнялся и сел в шезлонге.
— Да там подъем на шестьсот или даже на семьсот футов. Ты сбрендил, парень?
— Что скажете? — обратился Данте к Синтии. — Хотите, чтоб я сделал это?
Зеро уставился на Синтию. Блеск в ее глазах пропал.
— Нет-нет, мне кажется, это слишком опасно. — Она скрипнула зубами и перевела взгляд на Зеро. — Но должен быть какой-то выход. Зеро, ну же, малыш! Если ты придумаешь более безопасный способ, обещаю: я сделаю тебя самым счастливым человеком на земле. Я могла бы для нас с тобой устроить такую сделку…
Зеро растянулся в шезлонге и снова закрыл глаза.
— Я слушаю.
— Я могу взять с собой камеру! — воскликнул Данте.
Синтия повернулась к нему.
— А вот это…
— Синтия, — предупреждающе проговорил Зеро.
— Это слишком опасно, Данте. Но спасибо за предложение, голубчик! Сегодня ты — мой герой! — Синтия отвернулась и устремила жадный взгляд на скалы, окружавшие бухту. — Проклятье! Что же мне делать? — Она зыркнула на Зеро, но тот сделал вид, что спит. — Черт! — Синтия посмотрела на Данте. — А Нелл даже отказалась взять с собой мою портативную камеру, маленькая ученая зазнайка!
Зеро хихикнул.
— Ну, сколько ты хочешь, Зеро? Давай, говори! Мне нужен хоть какой-то материал об этом острове!
— Я тебя внимательно слушаю, — проговорил Зеро и перевернулся на живот.
Данте, расстроенный и рассерженный, ушел.
Синтия снова хмуро посмотрела на расщелину в прибрежных скалах. Миллионы лет древняя прибрежная стена острова Хендерс побеждала цунами, ледяные лавины и всех, кто проплывал мимо этого острова.
«Меня этому острову будет не так просто победить», — решила Синтия.
20.33
Вертолет доставил Отто на борт «Энтерпрайза», где медики очистили рану на его пальце и наложили шов. Его накачали успокоительными, антибиотиками и противовирусными препаратами и поместили на двадцать четыре часа в корабельный лазарет, что повергло его в сильнейшее отчаяние.
Тем же «Морским драконом» на корабль были доставлены самым тщательным образом упакованные первые пробы крови и ткани животных с острова Хендерс. Все материалы переправили на «Филиппин Си», где их должны были исследовать с помощью компьютерного томографа и рентгена, подвергнуть биохимическому анализу, провести секвенцию генов. Теперь научная бригада, обосновавшаяся на борту корабля, могла приступить к физиологической и таксономической классификации обитателей острова. Вернее говоря, попытаться это сделать.
Поскольку живые образцы фауны с острова вывозить не разрешалось, Нелл наблюдала за сохранностью мертвых образцов, а также за изоляцией и изучением живых. Бригады ученых занимались этим в течение первого дня и ночи. Следить за тем, чтобы все работали с предельной осторожностью, оказалось труднее вдвойне, и Нелл теперь, когда начались настоящие исследования, пришлось провести без сна двадцать часов подряд.
