Эдуард Мезозойский - Виктория
Смешно. Похоже, ты все уже обдумал. Твое подсознание решило проблему за тебя.
Но ты же не животное, над которым всецело довлеют инстинкты! Где воля, воля, воля твоя? Время тает, время чернеет, как снег под солнцем. Время становится рыхлым и превращается в воду, песочно-водяные часы по капле измеряют судьбу. Осталось сорок пять минут. Мне кажется, или лампочка тускнеет? Девушка, Юля, кажется; оставила все попытки заговорить и молча и напряженно вертит авторучку в руках. Нервы, нервы. Губы искусаны, капельки пота мерцают на висках. Самая нежная, самая восхитительная вещь на свете -- запах женского разгоряченного тела. Мятые простыни, откинутое одеяло, рассыпанное по подушкам золото. Юлия. Барабанная дробь ливня по крыше беседки и молнии в небе. Юлия. Сон длиной в жизнь, Юлия, Юлия. Всегда и везде Юлия, Юлия, Юлия. Твой утраченный идеал, идеал, растерзанный, раскатанный, разбрызганный КАМАЗом по асфальту. Бесформенные очертания на столе в морге, заколоченный черный гроб, комок сырой земли в сжатой до боли руке. Все в мире -- Юлия.
И эта стерва напротив -- тоже Юлия. Украла имя и внешность. Украла глаза и голос, украла жизнь у той, другой. Теперь ты вспомнил. Теперь ты смело можешь сказать, что это не сон. И не реальность. Ты просто сходишь с ума. Сумасшедшие не в состоянии проснуться, как сильно не желали бы. Я сумасшедший, эх, мать твою, я сумасшедший! Давайте пить, курить и драться, судьбину водкой заливать, пусть будем пьяными валяться, не стоит, братцы, горевать. Шестьдесят минут два раза по. Полчаса. Плюс двадцать, пятьдесят итого. Успокойся. Остынь. В левом кармане брюк у тебя сигареты и зажигалка. (В ПРАВОМ -- НОЖ). Закури. Так. Расслабься. Вспомни хорошенько: никакой Юлии не было. Ты ее придумал. Это персонаж нескольких твоих рассказов, не более того. Ты учился в университете. Работал. Был женат. Развелся. Все как у обычных людей. Сейчас ты здесь, немного странно, но против фактов не попрешь.
И разумеется, девушка напротив тебя -- никакая не Юлия. Не забывай, что Юлии не существует, нет Юлии и не было. Девушка знает тебя; возможно, вы встречались где-то, ты просто не помнишь. Мало ли в жизни случайных знакомств? И уж, конечно, вовсе она не идеал. Обыкновенная шлюха. Да-да, именно так: обыкновенная шлюха. Порядочные девушки ночами сидят дома, читают книжки или смотрят цветные сны, и не пытаются их снять пьяные в драбадан мужики.
То, что происходит -- реально. Тебе придется переступить через себя. Каждый человек -- потенциальный убийца. Не давай воли жалости, жалость -- всего лишь разновидность эгоизма, ублажение скучающего сознания, искусственное выдавливание печальной слезы. Жизнь -- вот единственное, что имеет хоть малейшую ценность. Твоя жизнь. Не лживая арифметика типа "одна голова лучше, чем ни одной", а некоторое количество физических удовольствий, которые тебе еще представится возможность испытать. В конечном итоге все и всегда упирается в проблему смысла жизни. Для чего живет человек, с какой целью? Каждый на данный вопрос должен ответить самостоятельно. Ответы будут принимать самые различные формы, хотя, если хорошенько подумать, подразумевается всегда одно: удовольствия.
Следование какой-либо высшей идее -- удовольствие. Аскетизм, отшельничество, служение Богу -- удовольствие. Мазохизм -- тоже удовольствие. Так уж устроен человек, что никогда и ни за что не сделает себе во вред, если только существует возможность выбора.
Девушку придется убить. Угрызения совести неизбежны -- но и не вечны. Удовольствия компенсируют всe. А, кроме того, разве мучения совести -- не удовольствие? Самокопание и самобичевание свойственно поэтам. Да внидет в Рай твоя душа... Или ты не поэт, а логик? Холодный ум, человек -- компьютер, человек -бит и так далее? В таком случае зачем волноваться? Дважды два -- четыре в любом уголке космоса. Если дважды два -- четыре в любом уголке твоего сознания -- это здорово.
Гражданином быть лучше, чем быть поэтом. Компьютер живет сам и дает жить другим, совершая насилие лишь в случае жесткой необходимости. Поэт ежесекундно насилует себя и других, поэт -это зомби, воскресший труп, которому нет покоя даже после смерти.
Сорок минут. Еще чуть-чуть, и ее взгляд разрежет стены. Коленки крепко сдвинуты, серебристая авторучка вертится все быстрее в тонких пальцах, дыхание громкое и учащенное. Жаль. Красивая, красивая девушка.
Тебе предстоит суровое испытание. Те, кто это придумал, пошли до конца. Хитро и жестоко: нож. Не пистолет. Не автомат. Не топор. Нож. Вот он, в кармане. Ладонь удобно обхватывает длинную тяжелую рукоять, большой палец автоматически ложится на жесткую кнопку. Одно усилие -- и, сверкнув, появится лезвие. Нож. Каково это -- убить ножом? Зарезать? Алый порез на загорелой коже, еще один, пронзительные крики, липкая кровь. Ты не профессионал. Когда она умрет -- с пятого удара, с двадцатого? Сколько это продлится -- сплетение тел, отчаянные мольбы, просьбы, униженные обещания отдать, сделать все, что ни потребуешь; руки, судорожно закрывающие лицо -- и полосы, тонкие, зигзагообразные, красные полосы на шее, на щеках, на лбу; и темные пятна, медленно проступающие сквозь одежду.
Тридцать пять минут. Да, мне не показалось: лампочка тускнеет. И как будто становится труднее дышать. В чем причина? Два человека за столь короткое время не могли использовать весь кислород, пусть даже в таком маленьком и непроветриваемом помещении. Тогда что? -- Начало конца? Кто бы там ни был, за стенкой, он шутить не любит. Тридцать три минуты.
Нет. Не могу. Философствуй -- не философствуй, человеком все равно останешься, в бездушную машину не превратишься. Эмоции не поддаются математическому анализу. Я не сделаю этого просто потому, что не сделаю. Такое даже представить невозможно.
Хотя, почему? Представить-то как раз не составляет особого труда. Девушка будет...
"Виктор, послушай меня. Я должна..." Замолчала. Ни одной фразы не договаривает до конца. Странная. Странно и дико все это: монолог в никуда, поиск пустых глазниц, заискивающий тон. Знает. Разумеется, знает. И боится. Она будет кричать и сопротивляться. Она заведет тебя. Сучка заведет тебя, разве не так? Прекрати заниматься самообманом. В душе ты -- садист. Подумай об этом. Подумай об этом хорошенько. Загляни в темные, пыльные, завешанные паутиной закоулки сознания. Ты всегда знал о существовании грязного мозгового подвала; время от времени оттуда доносились странные запахи и приглушенные крики, что-то могучее и бесформенное пыталось выломать дверь, запоры трещали и прыгали, но не поддавались. Твоя воля удерживала их. Она была вынуждена удерживать их, ибо ты прекрасно понимал: открыть эту зеленую дверь -- значит выпустить джинна из бутылки, значит сойти с ума.
