Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом
Медведь оказался весьма проворным. Не прошло и часа, как на столе стояли две глиняные миски со стерляжьей ухой, жбан медовухи (один ковшик по безапелляционному настоянию хлебосольного хозяина я уже принял, как только мы прибыли на место), множество овощей и фруктов. И это в мае!
- Во, теперича можно и познакомиться и за знакомство выпить. Меня зовут Умберто, - медведь протянул через стол лапу, - а ты, небось, Иван?
- Не, я - Вовка.
- Странно, у нас тут все больше Ваньки. Да, ладно, будем знакомы.
Мы обменялись рукопожатием, затем стукнулись деревянными ковшиками. Выпили. Медведь за минуту разделался со своей громаднейшей миской, подпер лапами подбородок и с умилением наблюдал, как я утоляю голод.
После того, как я насытился, медведь вновь наполнил ковшики. Напиток был очень хорош: никакого сивушного привкуса, однако головная боль прошла уже после первой порции. А теперь мне захорошело и совсем не казалось странными ни таинственный лес, ни мой собутыльник - говорящий серый медведь.
- Вовка, а ты откуда?
- Из Воронежа.
- А знаю, с улицы Лизюкова.
- Не, я с другого района.
- Жаль, а то на южной окраине Города живет не то котогемот, не то котопотам. Он как раз с Лизюкова, из Воронежа. Ну а правда, ты с какой сказки?
- Я не из сказки.
- А, тебя, наверное, только что придумали, и ты пока ничего не знаешь. Не боись, я тебе растолкую.
- Да никто меня не придумывал. Разве, что мамка с папкой лет двадцать назад.
- А, ну-ну. Думал, ты все сам понимаешь. Выглядишь, вроде, по-современному...
- Ни фига не понимаю, где я и как здесь очутился?
- Я расскажу. Только, чур без истерик. - Медведь внимательно посмотрел на меня, оценивая психологическую устойчивость. - Ну, так как, говорить?
- Конечно, говорить! - Я решил, что после общения с говорящим медведем, вряд ли что-нибудь сможет вывести меня из равновесия.
- Ты находишься в сказке, только не в своей, а в общей. И ты сказочный персонаж, хотя и сам об этом не подозреваешь.
Здрасте! Насчет сказки еще можно поверить, раз уж медведи разговаривают. Но то, что я сказочный герой, пардон, не бывает сказок про сантехников.
Наш диалог прервал истошный крик с улицы:
- Серенький! Быстрей иди! Требуют!
Умберто в сердцах сплюнул:
- Как мне все это надоело. Я сейчас вернусь.
Он вышел из избушки. Подстегиваемый любопытством, я отправился вслед за ним. А, вдруг, моего нового приятеля звала, например, лисичка или лягушка какая? Интересно.
Но мои надежды не оправдались. На крыльце соседней избы стояли два божьих одуванчика: дед и бабка. Оба счастливо и одновременно заговорщически улыбались.
А медведь шел к ним, плюясь и бормоча:
- Дык сколько раз говорить - не умею я! И не мог никогда. Хочь кол на голове теши.
Странная троица удалилась в избушку. Мне ничего не оставалось, как присесть на ступеньки и дожидаться мохнатого приятеля.
Умберто появился минут через двадцать. Он все еще продолжал плеваться и материть своих соседей.
- В чем дело? - Поинтересовался я.
- Да, опять оттуда заклинание пришло, - медведь ткнул когтем вверх, - а я тут ни при чем. Не умею я колдовать. Да, если честно, то и дед с бабкой тоже ни хрена в этом не смыслят. Но им нравится делать вид, что правда колдуют, а у меня вся эта ворожба в печенках. Иногда по три раза на день приходится. Надоело.
- А что за заклинание?
- Вообще-то, нельзя говорить, но ты мне нравишься, - медведь осмотрелся, склонился к моему уху и зашептал, - оттуда (он вновь ткнул когтем в небо) приходит заклинание: "колдуй, бабка, колдуй, дед, колдуй, серенький медведь!". Деда с бабкой ты видел, а серенький медведь - это я.
- Ха! Тоже мне тайное заклинание. Я когда ребенком был по пять раз на день его повторял.
Медведь где стоял, там и сел. Прямо в ушат с водой, стоящий рядом с крыльцом. На некоторое время он потерял дар речи и только рычал, как и положено порядочному медведю, и интенсивно жестикулировал.
Через некоторое время, придя в себя, он вновь смог говорить:
- Так, значит ты оттуда?! - в третий раз за последние пять минут медвежий коготь указал на небо.
- Откуда, оттуда? Я ж говорил, что из Воронежа.
- А это где?
- В Российской Федерации.
Медведь шумно сглотнул.
- Значит, ты настоящий.
- Да уж не игрушечный.
- Такого еще не было. Тут без ковшика не разберешься, - он, наконец-то поднялся из ушата и пошел в избу, оставляя за собой мокрую дорожку.
Пожав плечами, я последовал за ним.
Медведь хлобыстнул сразу три ковшика, после чего немного успокоился.
- Дык, значит, ты настоящий, - повторил он.
- Ну, - кивнул я, потягивая медовуху.
- А как сюда попал?
- Не знаю. Упал в подвал, а очнулся здесь... Только понятия не имею где.
- Ну, тут ни чего сложного нет. Ты в сказке. Вернее, раньше была просто сказка, а теперь хрен поймешь что. Но одно точно - мы тут все придуманные. Кто из книжки, кот из мультика, кто из фильма. А ты настоящий! - В глазах Умберто читался восторг.
Без всякого перехода медведь неожиданно предложил:
- Водку будешь?
- Буду. А откуда здесь водка?
- Я ж говорю, раньше была просто сказка, а теперь, - он обречено махнул лапой, - так что здесь всякого добра с Верхнего мира навалом.
Медведь удалился в кладовую, позвенел там и через минуту вернулся, прижимая к груди обеими лапами полдюжины поллитровок. Водка оказалась паленой, но не самого плохого качества. Приходилось употреблять и более жуткие суррогаты (скупердяи - жильцы могарычили бедных сантехников такой дрянью, что мороз по коже... три дня).
Мы с Умберто, оба ошарашенные, не сговариваясь, решили напиться. Не знаю, каковы были мотивы у медведя, а я, хоть уже и нащипал себе несколько синяков, все же надеялся, что все окажется только сном (ведь, когда мы видим сны, верим в их реальность. И только проснувшись, понимаем, что это, всего-навсего, проделки Оле Лукойле), и с утра все станет на свои места.
* * *
Утром похмелялись медовухой. Окончание вчерашней попойки почти совсем не помню. Только какие-то бессвязные обрывки. То я рвался посмотреть на сказочную луну, то клялись друг другу в вечной дружбе, пили на брудершафт, мочились с крыльца - кто дальше (куда мне до медведя), а когда пели песни (у Серого оказался приличный бас), прибежала бабка уговаривать косолапого лечь спать (а то, вдруг, завтра колдовать?).
Но Умберто - молодец. Я уже привык к тому, что медведь говорящий, но не ожидал такого мата. Медведь рассказал бабке, где он видел ее вместе с дедом, вспомнил их матушек, а потом объяснил, куда они оба должны выдвигаться и чем быстрее, тем лучше.
Как укладывались спать - не помню. Пробудился с одной мыслью: унять страшную головную боль (о своей надежде проснуться в нормальном мире я забыл напрочь).
