Генрих Эрлих - Последний волк
Вернувшись домой, наш ретивый молодой сотрудник написал краткую заметку под ясным названием "Возрождение волков как экзистенциальная модель развития мира" объемом чуть менее "Степного Волка" Германа Гессе, столь же наполненную литературными аналогиями и апокаплисическими видениями, которую главный редактор непринужденным движением всегубернско известного красного карандаша превратил в полновесную статью объемом в 1/32 печатного листа под претенциозным названием "Волки: правда и вымысел", которая сводилась, в основном, к изложению рассказа старого егеря Егорыча.
После публикации в официальной губернской газете столь провокационной статьи встрепенулись многочисленные общественные организации. "Губернское общество трезвости", представленное одним зашитым алкоголиком (председатель), двумя хроническими язвенниками и тремя старыми девами, озабоченных тем, что они будут не просто изнасилованы, а изнасилованы в извращенной многократно-разнообразной форме молодым здоровым красивым алкоголиком, немедленно опубликовало в своей малотиражке "Белая горячка" (тираж - шесть экземпляров) саркастическую заметку, в которой тонко рекомендовал всем егерям, включая старых, и всем работникам средств массовой информации, включая главных редакторов губернских газет, чаще закусывать, особо выделяя моченую бруснику, и не публиковать вздорных заметок, так как любому непьющему школьнику в этой стране известно, что последний волк был уничтожен на нашей планете три года назад.
Не остались в стороне и местные "зеленые", возглавляемые широко известным в своем некогда закрытом ведомстве профессором-химиком, потратившим большую часть своей жизни на разработку средств уничтожения всего порхающего, летающего, бегающего, плавающего, ползающего и мыслящего и оставшегося не у дел после того, как его ведомство сначала по недомыслию открыли, а затем закрыли окончательно из-за нехватки средств. Плечом к плечу с ним стояли два студента химического факультета местного университета, которым по велению времени и молодости необходимо было против чего-нибудь протестовать, но вследствие природной осторожности и благоприобретенного здравомыслия хотелось делать это на безопасной для их последующей карьеры стезе. В своем "Открытом письме" они категорично отринули возможность появления волков в их губернии, гневно указали на то, что полное исчезновение волков явилось следствием преступной политики всех предшествующих властей, особенно последней, и пророчески возвестили, что если не будут приняты их предложения по сохранению природы, в первую очередь, по основанию специального института и выделению средств, то в наиближайшем времени придется дискутировать не о волках, а о карасях и воробьях.
Но наибольший вред нанесло, как, впрочем, и следовало ожидать, "Общество защиты животных". Возглавлявшая его гренадерского обличия дама, справившая незадолго до описываемых событий серебряный юбилей бегства единственного рискнувшего жениться на ней мужчины, выплеснула весь нерастраченный запас природной агрессивности в общественную деятельность и нашла себя в вышеупомянутом Обществе, единственном имевшим неосторожность пригласить ее на общее собрание и немедленно избравшим ее своим председателем. Ей бы больше подошло возглавлять общество защиты пирамид от разрушения, тем более, что любила хорошо поесть, преимущественно брызжащую жиром мясную или слабосоленую рыбную пищу, а по ночам тайно грезила о норковом длинном в разлет манто, которое отлично бы скрыло слишком выдающиеся формы ее фигуры или, на крайний случай, ослепило бы возможного кандидата на обладание этими формами. Но председательские посты, как и любимых, не выбирают. Дама развернула кипучую деятельность (общих собраний с гневным осуждением и резолюцией - три, пикетов у Дома Правительства - два, выступление на телевидении, сорванное происками - одно, итого мероприятий шесть) и во время подготовки к очередному пикету у нее из глубин подсознанья выплыло забытое, но тайно лелеемое слово - охота, которое и выплеснулось в чеканный плакат - "Нет охоте на волков!"
Такая жаркая полемика, тем более по столь безобидному поводу, не могла долго удерживаться в границах одной губернии. Она перекинулась в столицу, пройдя те же этапы, включая визит корреспондентов к старому егерю Егорычу и познание свойств моченой брусники. И организации, принявшие участие в кампании, были по названию очень похожи, но возглавляли их люди здравомыслящие, проверенные, и им с готовностью предоставляли слово на телевидении и в газетах, где они с чувством собственного достоинства и легким налетом интеллекта - чтобы не обидеть слушателя и потенциального избирателя - демонстрировали себя и свою заботу, о чем - не суть важно, главное, чтобы голос дрожал при магических словах о народе и, как в данном экзотическом случае, - о природе.
Власти, как и всегда, когда кампания в масс-медиа не угрожала лично им, не обратили на нее никакого внимания, тем более, что газет не читали и телевизор, за исключением иностранных и хорошо известных отечественных фильмов, не смотрели, чтобы не расстраиваться.
Но тут случилась цепь внешне обыденных происшествий, которые, как это часто бывает, круто изменили течение жизни и с неотвратимостью привели как к рождению нашего главного героя, так и ко всем последовавшим за этим событиям.
В один из холодных февральских вечеров 20.. года в загородной резиденции Губернатора можно было наблюдать идилическую картину. В большой зале у камина, не электрического, как "у всех", а с настоящими горящими березовыми поленьями, в покойном кресле восседал сам Губернатор, крепкий мужчина лет шестидесяти, и, попыхивая гаванской сигарой, доставленной контрабандой из Другой Великой Державы, увлеченно читал распечатку разговора его двух первых заместителей, случившегося второго дня на берегу Женевского озера, когда один из них выбивал кредит для губернии в Лондоне, а второй присутствовал на экологической конференции в Риме. Жена, расплывшаяся дама с вечно озабоченным лицом, смотрела по телевизору одновременно отечественную мелодраму из южноафриканской жизни, трансляцию коронации нового испанского монарха, изложение новой очень привлекательной диеты "Клин клином" и концерт симфонической музыки Великого Мэтра, последний, впрочем, ради крупных планов первых рядов партера. Младшая дочь Губернатора, озабоченная начавшей полнеть не по возрасту фигурой, заинтересованно разглядывала парижский журнал мод, отмечая подходящие ей модели. Зять, президент крупнейшей в губернии финансовой компании, хлопотал на кухне с чаем, так как Губернатор, вросший в предписанный имиджмейкерами образ простого в быту человека, не терпел мельтешения прислуги, когда он отдыхал в семье. Девятилетняя внучка, оторвавшись от нашумевшего комикса "Красная Шапочка в стране Серых Волков", подошла к Губернатору, бесцеремонно дернула его за рукав и спросила: "Волки, какие они, ну в натуре?"
