Ольга Макарова - Галерея Миров
— Ив, ты помнишь?.. — прошептала она, так, чтобы было слышно только им двоим.
— Что? — беззаботно спросил Ив.
— «Невидимок», снег, войну, раны, боль… мы путали следы, а потом подорвали танк в «грифовском» лагере… а потом мы бежали… на лыжах… — Рон чувствовала, что каждое слово дается все с большим трудом. — Ты не такой совсем! — восклицательный шепот, кажется, он прозвучал очень громко… — На самом деле ты… жестокий, сильный… молчаливый… и без чувства юмора… как настоящий «Невидимка»… и голос у тебя — прокуренный хриплый бас…
— Ты тоже, значит? — прервал ее Ив. — А я думал, это чисто мой глюк.
— Ну вот, узнаю прежнего Ива, — улыбнулась Рон, крепко сжав его руку.
— Кто они? — спросил он коротко. Это, в общем-то, значило: «Посмотри на них, как смотришь на всех незнакомцев, и скажи, можно ли им доверять и что у них на уме».
— Не знаю… — сказала Рон растерянно.
— Ты?! Не знаешь?! — удивился Ив и приказал: — смотри еще!
— Не знаю, извини… голова кружится и спать тянет… — Рон сделала последнее усилие, — но они не те, кем кажутся… и доверять им нельзя… они опасные… существа… очень… бежать надо, Ив…
…Рон уснула на плече Ива. Он же героически боролся со сном добрых полчаса. Сопротивлялся изо всех сил. Ему было страшно, как бы он ни старался задавить это чувство. Он знал Рон и знал, что она никогда не ошибается. И если она сказала такое, значит, дело запахло жареным…
В каждом движении хозяев дома он теперь чувствовал угрозу… и ощущал свою беспомощность. Почему-то казалось, что даже будь он сейчас в полном вооружении, его ничего бы не спасло… это как в детстве, когда наслушаешься сказок о всяких там созданиях ночи, которых не ранишь ни свинцом, ни железом… только чеснок, или серебро…
На шее Рон висел серебряный крестик. Ив потянул к нему руку и успел только почувствовать, как лопнула старая нитка, а крестик впился краями в сжатую в кулак ладонь… и провалился в сон… который оказался всего лишь пробуждением…
5
— Они больше не вернутся, помяни мое слово.
— Ив и Рон… Иван и Вероника, верно?.. я от них этого не ожидала…
— Вот на этом месте Ройхо бы засмеялся и сказал: «Ну, убедились, что совсем не знаете людей?»
— Хорошо, что его здесь нет.
— Плохо. Он хоть и псих, а опыт у него большой. Он бы придумал, что делать.
— Боюсь, он УЖЕ придумал.
— Только не надо меня пугать, Айна. Он на это не решится.
— Да, в конце концов, нельзя же в сотый раз наступать на одни и те же грабли…
— Брось эти человеческие сравнения, Онабу. Давай лучше думать, что делать, или придется искать Ройхо…
6
Проснуться было тяжело… да вообще нельзя было спать. На снегу, когда шесть «Грифов» идут по твоему следу… проклятое место… старики говорят, что там, где взрывались бомбы, поселяется нечисть, а бомбы, вроде бы, везде взрывались… атомные грибы… а здесь как раз краешек… позор, так и скоро в детские сказки начнешь верить…
Его занесло снегом, а своих рук и ног Ив почти не чувствовал, только болит сжатая в кулак правая рука, как будто что-то впилось в ладонь… и как спать тянет!..
«Урргх», — рыкнул Ив, резко поднимаясь с земли. Понимая, что сейчас или никогда…
Ноги — то ли затекли, то ли замерзли, — чувствовались только до колен, руки вообще как чужие. В таком состоянии единственное, что можно было — это ползать…
Он с трудом нашел Рон. Ее так занесло, что от сугроба не отличишь. Снег лежит на лице… не тает. Она вообще живая?
Ив вытащил безжизненно обмякшее тело из снега. Как тряпичная кукла… сердце… бьется тихо-тихо…
Мыслей в голове не было. Ив был не философ, и в чувствах особо не разбирался, но сейчас больше всего на свете ему хотелось, чтобы Рон проснулась, и еще ему было страшно и противно видеть это замерзшее тело, которое совсем недавно было веселой симпатичной девчонкой. Он тряс ее за плечи, отвешивал пощечины со всей силы… после одного из таких ударов из рассеченной губы потекла кровь, и Иву показалось, что он слышал слабый стон… а через пару секунд Рон открыла глаза… и тоже рывком поднялась с земли…
«Ну слава Богу!» — выдохнул Ив…
Просто удивительно, как быстро к Рон вернулись силы. Как будто и не ее только что вырвали из смертельного сна… Живучая, как кошка, как кто-то когда-то о ней сказал…
Скоро она, радостная, порозовевшая, аккуратно растирала обмороженные руки Ива, который никогда не носил перчаток. Если бы не Рон, Ив просто нашкурил бы их снегом… и остался б без половины пальцев. А весь секрет тут в том, чтоб растирать не побелевшие пальцы, а здоровую часть кисти. Тогда разогнавшаяся кровь постепенно отогреет замороженные ткани… а если начать растирать их, то они станут требовать больше крови и погибнут от ее нехватки.
Рон как обычно весело и с интересом объясняла все эти медицинские хитрости Иву, который сидел с угрюмым видом, точно нахохлившийся хищный птах, и молча на нее злился. У него до сих пор на сердце неспокойно, после того, как он пытался вернуть Рон к жизни, колотя полумертвое тело… а она ведет себя как будто ничего не произошло. Глупая. Вся жизнь у нее — пикник…
— Мой крестик? — удивилась Рон, когда Ив с трудом разжал закостеневший от холода кулак. — Откуда…
Ив пожал плечами. Долго больно объяснять, а желания на это нет совсем. И думать о связи между сном и явью тоже не тянет… и вообще пора мотать отсюда…
— Ив, снимай сапоги, — велела Рон. Ив что-то буркнул, но послушался. Пальцы на ногах он тоже заморозил…
— Ты вот мне скажи, юный лекарь, — недовольно спросил Ив, глядя по сторонам, — это ж ты чуть не уснула тут насмерть, а обмороженные руки-ноги — у меня… нечестно…
— У меня тоже. Только меньше… щеки я уже растерла, а пальцы… самые кончики. Само пройдет… и дело все в том, что я обувь обычно сушу, ноги мою и одеваюсь теплее.
— Ага, то есть как капуста, — злобно поддразнил Ив.
— Зато не останусь без рук и ног и не простужусь — спокойно ответила Рон, чуть заметно улыбнувшись разбитыми губами…
«Грифы» подошли на опасное расстояние. Если посмотреть в бинокль ночного виденья, можно заметить вдалеке шесть движущихся точек… а если у них есть бинокль, то они вполне могут увидеть никуда не спешащие две точки… в любом случае, надо как-то убраться из их зоны виденья… да просто сигануть вниз с этой горы…
Да-а, как все-таки приятно снова разогреться до состояния паровоза и нестись на всех парах куда-нибудь… и местность уже не как ровный бильярдный стол, горы пошли, буераки. Значит из зоны, где что-то взрывалось, выбрались или почти выбрались. Ив мысленно ругнул себя за эту мысль… Спросить бы Рон… ну да, позориться еще! Эта сорока, если что и видела, сама обо всем расскажет. Молчать она не умеет. Не научилась за два года…
