Клиффорд Саймак - Кольцо вокруг Солнца
Рассказы "Достойный противник", "Разведка" и особенно "Поведай мне свои печали" удачно дополняют обе крупные вещи Саймака, представленные в этом сборнике. Они заставляют читателя лишний раз взглянуть на язвы общества со стороны, чтобы увидеть явление целиком и, тронув наиболее болезненные струны, задуматься над лечением. Рецептов писатель, разумеется, не дает. Причем не только потому, что сам не отделяет себя от других "пациентов", но и потому, что неистребимо верит в силу коллективного разума.
И здесь хочется сказать несколько слов о рассказе "Изгородь", который лично мне представляется наиболее интересным из всего, что написал Клиффорд Саймак - творец миров.
Жесткость и смелость в постановке эксперимента, что характерно для подлинной научной фантастики, и особая саймаковская щемящая душу струна заставляют задуматься над важнейшими вопросами человеческого бытия. Это вечное: кто мы, откуда пришли и куда идем... Это молот отчаяния и протеста, бьющий в сигнальный рельс.
В "Изгороди" ограниченная человеческая популяция оказывается вообще в "загоне" (цитирую рассказ.- Е. П.), "резервации", "зоопарке".
"- Что же нам делать? - прошептал Крейг.
- Надо решать, - сказал Шерман. - Быть может, мы вовсе не хотим ничего делать...
- Не вы первый и не вы последний. Приходили и будут приходить другие... Они не могут дурачить и держать нас в загоне вечно".
Вопрос героя рассказа обращен не только к собеседнику, но и к читателям, ко всем вместе и к каждому в отдельности. Ко всем, кто в сутолоке повседневности творит завтрашний день, зная при этом, что нет и не может быть Ока, следящего сквозь изгородь с "добротою и жалостью". К каждому, кому дано было хоть однажды услышать жалобу Светоча, задутого злым ветром во вселенской ночи.
Еремей Парнов
КОЛЬЦО ВОКРУГ СОЛНЦА
Каpсону
1
Виккеpс проснулся очень рано, потому что накануне вечером позвонила Энн и сообщила, что кое-кто хочет встретиться с ним в Нью-Йорке.
Он пытался уклониться.
– Знаю, что нарушаю твои планы, Джей, но, думаю, этой встречей пренебрегать не стоит.
– У меня нет времени на поездку. Работа в полном разгаре, и я не могу ее бросить.
– Речь идет об очень важном деле, - сказала Энн, - небывало важном. И в первую очередь хотят переговорить с тобой. Тебя считают самым подходящим из писателей.
– Реклама?
– Нет, не реклама. Речь идет совсем о другом.
– Напрасные хлопоты. Я не хочу ни с кем встречаться, кто бы это ни был.
Он повесил трубку. Но уже с раннего утра был на ногах и собирался после завтрака отправиться в Нью-Йорк.
Он жарил яйца с беконом и хлеб, краем глаза наблюдая за капризным кофейником, когда позвонили у двери.
Он запахнул халат и пошел открывать.
Звонить мог разносчик газет. Виккерса не было дома, когда следовало расплачиваться с юношей, и он мог зайти, увидев свет на кухне. Или сосед, странный старик по имени Гортон Фландерс, переехавший сюда около года назад и заходивший поболтать в самое неожиданное и неудобное время. Это был учтивый изысканный, хотя и несколько потрепанный жизнью человек. С ним приятно было посидеть, но Виккерс предпочел бы принимать его в более подходящее для себя время.
Звонил явно либо разносчик газет, либо Фландерс. Кто другой мог зайти так рано?
Он открыл дверь и увидел девчушку в вишневом купальном халатике и шлепанцах. Ее волосы были всклокочены со сна, но глаза ярко блестели. Она мило улыбнулась.
– Здравствуйте, мистер Виккерс. Я проснулась и не могла заснуть, а потом увидела свет у вас на кухне и подумала, вдруг вы заболели.
– Я прекрасно себя чувствую, Джейн, - сказал Виккерс. - Вот готовлю себе завтрак. Может, откушаешь со мной?
– О да! - воскликнула Джейн. - Я так и думала, что вы пригласите меня поесть, если завтракаете.
– Твоя мама, наверное, не знает, что ты здесь?
– Мама с папой еще спят, - ответила Джейн. - У папы сегодня выходной, и они вчера очень поздно вернулись. Я слышала, как они пришли и мама говорила папе, что он слишком много пьет, и еще она сказала ему, что никогда-никогда не пойдет с ним, если он будет так много пить, а папа…
– Джейн, - сурово прервал Виккерс, - мне кажется, что твои папа и мама были бы очень недовольны, услышав тебя.
– О, им все равно. Мама все время говорит об этом, и я слышала, как она сказала миссис Тейлор, что почти готова развестись. Мистер Виккерс, а что такое «развестись»?
– Мгм, не знаю, - сказал Виккерс. - Что-то я не припомню такого слова. И все же не стоит повторять мамины слова. Послушай-ка, ты здорово замочила шлепанцы, пока шла через лужайку.
– На улице очень мокро. Сильная роса.
– Проходи, - пригласил Виккерс. - Я принесу полотенце, хорошенько вытрем ноги, позавтракаем, а потом сообщим маме, где ты.
Она вошла, и он закрыл дверь.
– Садись на этот стул, - сказал он. - Я пошел за полотенцем. Боюсь, как бы ты не простудилась.
– Мистер Виккерс, а у вас есть жена?
– Нет… Я не женат.
– Почти у всех есть жены, - сказала Джейн. - Почти у всех, кого я знаю. А почему у вас нет жены, мистер Виккерс?
– Право, не знаю. Наверное, не встретил.
– Но ведь девушек так много.
– Девушка и у меня была, - сказал Виккерс. - Но давно, очень давно…
Он не вспоминал о ней уже много лет. Долгие годы он подавлял в себе саму мысль о ней, но независимо от его желания она упрямо жила в глубине его памяти.
И вот все вернулось.
И девушка, и заветная долина, словно открывшаяся в волшебном сне… Они вместе идут по этой весенней долине; на холмах дикие яблони в розовой кипени цветов, а воздух наполнен пением птиц. Легкий весенний ветерок морщит воду ручья, гуляет по траве, и, кажется, весь луг струится, словно озеро в пенящихся барашках волн.
Но кто-то наложил чары на эту долину, ведь, когда он позже вернулся туда, она исчезла, вернее, на ее месте он нашел совсем другую долину. Та, первая, он отчетливо помнил ее, была совершенно иной.
Двадцать лет назад он гулял по той долине, и все эти двадцать лет он прятал воспоминание о ней на задворках памяти; и вот оно снова вернулось, вернулось совсем не потускневшим, как будто все было только вчера.
– Мистер Виккерс, - услышал он голос Джейн, - мне кажется, ваши гренки сгорели.
2
Когда Джейн ушла и Виккерс вымыл посуду, он вдруг вспомнил, что целую неделю собирался позвонить Джо насчет мышей.
– У меня мыши, - сказал он.
