Георгий Реймерс - Северная корона
— Я понимаю, — продолжал Алексей, — тебе не хочется включать аппаратуру без коллег…
— Да, это не совсем удобно.
— А мне кажется, опробовать приставку после сборки твое право, неожиданно вмешалась Лида. — Ты ее и конструировал и собирал.
Петр махнул рукой и принялся за куриную ножку.
Ночью Алексей долго ворочался в постели: не спалось. Не выдержав, он встал, надел пижаму и на цыпочках, чтобы не разбудить хозяев, прошел на веранду.
Там его окружил безмолвный мрак. Густой неподвижный воздух почти ощутимо давил на грудь. Дышалось с трудом. Все замерло. Даже неугомонный прибой затих, притаился где-то внизу, в кажущейся бездонной черноте. И только звезды, крупные, яркие, переливчато блистая в разрывах наползающих туч, бросали вызов всеобъемлющей тяжелой тьме.
Скрипнула дверь, Алексей вздрогнул.
— Пойдем, попробуем, — прошептал подошедший Петр.
Алексей обрадованно сжал ему руку. Ага! Петру тоже не терпится! Конечно, нужно опробовать аппаратуру сейчас. Если будут неполадки, он сможет их устранить до приезда комиссии, чтобы испытание прошло как можно лучше.
В обсерватории было темно. Больно стукнувшись о какой-то выступ, Алексей чертыхнулся. Петр уверенно прошел к столу. Щелкнул выключатель. Мягко засветился абажур настольной лампы. Из полумрака показалась огромная труба телескопа.
Петр включил рубильник. Наверху, как шмель, запел мотор. В открывшуюся щель заглянули звезды.
Непривычная, немного таинственная обстановка возбуждала. Нетерпеливо прохаживаясь, Алексей следил за действиями товарища. Как долго Петр возится! Того и гляди, все небо тучами затянет.
— На какую планету будешь наводить? — спросил он.
Астроном не спеша осмотрел аппаратуру, покрутил какие-то рукоятки, потом сел за пульт управления электронно-оптической приставкой.
— Попробую на Марс. Он и близко, и его поверхность практически никогда не бывает прикрыта облаками. Выключай свет.
Засветился экран. По голубому полю временами пробегали золотистые искры. Изображения не было.
— Не работает? — с тревогой спросил Алексей.
— Чего бы это она не работала, — проворчал Петр. — Наша, земная, облачность мешает.
— Давай поищем в разрывах что-нибудь другое.
— Что же, можно и поискать.
Алексей сел в кресло. Напряженно всматриваясь в голубой квадрат, он потерял представление о времени. Сколько прошло — полчаса, три часа, определить было трудно. Монотонное гудение трансформатора притупляло сознание. Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Появилась болотистая равнина, редко поросшая причудливыми деревьями. Над гнилой водой стелился тяжелый желтый туман. В мутном воздухе кружились странные птицы. Они метались, как гонимые вихрем черные разодранные лоскуты. Вот одна отделилась от стаи и помчалась на Алексея. Раскинув огромные перепончатые крылья, сверкая красными, как рубин, глазами, птица нависла над его головой и вытянула вперед растопыренные когтистые лапы. «Птеродактиль», — с ужасом догадался он. Чудовище раскрыло усеянную острыми зубами щучью пасть…
— Кха! — громко раздалось в тишине. Алексей вздрогнул и открыл глаза.
— Кха-кха, — покашливал астроном.
— Тьфу, черт! — выругался про себя Алексей, вытирая со лба холодный пот. Приснится же такая мерзость!
— Включай свет. Ничего, видно, сегодня не высидим, — сказал Петр.
Алексей потянулся к настольной лампе, но тут его острые глаза заметили на экране расплывчатое пятно.
— Постой, там что-то есть! — остановил он приятеля, собравшегося было выключить установку.
— Где?
— Да вот здесь, посередине! Смотри лучше!
Петр подстроил аппаратуру, пятно выступило отчетливее.
— Ага! Теперь вижу и я, — проговорил он тоном охотника, заметившего дичь.
Пятно то исчезало, то появлялось вновь. Увеличиваясь, оно становилось ярче и контрастнее. Постепенно начал вырисовываться пейзаж, словно наблюдаемый с высоты. Как из тумана, выплыли ряды барханов. Тускло поблескивая, среди песков извивалась река. На ее берегах, под деревьями, виднелись постройки и кибитки. Невдалеке паслись стада. Алексей вскочил с кресла и подбежал к Петру.
— Видишь, видишь?! А ты еще сомневался! — крикнул он, тряся приятеля за плечи.
— Не мешай, садись на место! — отмахнулся астроном, хватаясь за фотоаппаратуру.
Изображение прояснилось. Теперь были хорошо видны животные и охраняющий их всадник в остроконечной шапке, с копьем в руках. Он не спеша объезжал стада и временами зорко поглядывал вдаль из-под ладони.
— Да это же овцы и человек на лошади! — воскликнул Алексей.
— Пожалуй, ты прав, — отозвался Петр.
— Так что же мы видим? Землю?
Петр неопределенно хмыкнул и, бросив фотоаппаратуру, взялся за рукоятку настройки.
Пустынный ландшафт поплыл по экрану. Замелькали унылые бугры, но вот друзья увидели плоскогорье. На его краю, у обрыва, виднелось странное сооружение. Бег земной поверхности прекратился. В центре экрана высился гигантский цилиндр. Его корпус был увенчан серебристым шаром с вытянутым вверх острием. Основание расходилось в широкий раструб, опирающийся четырьмя массивными лапами на площадку, сложенную из громадных каменных плит. В стороне, у небольшого обелиска, установленного на пирамидальном постаменте, толпились какие-то существа. Оттуда к цилиндру ползло что-то похожее на громадную черепаху. Друзья, забыв обо всем, не отрываясь, смотрели на фантастическое видение.
Странная черепаха подползла к площадке, вскарабкалась на плиты, и ее панцирь раскрылся. Изнутри вышло несколько существ с большими блестящими головами.
Петр вывел рукоятку увеличения. Светящаяся стрелка прибора подошла к предельной черте.
— Увеличь еще! — крикнул Алексей.
— Нельзя, угробим аппаратуру, — ответил астроном, торопливо фотографируя экран.
Загадочные, похожие на людей существа в эластичных скафандрах и прозрачных поблескивающих шлемах подошли к основанию цилиндра. В его корпусе, над раструбом, открылся широкий люк. Оттуда к подножию опустилась платформа. Вездеход-черепаха и существа в скафандрах перебрались на нее. Платформа поползла вверх и остановилась у люка.
— Это космический корабль! — взволнованно проговорил Петр.
— Уходят! Неужели не разглядим! — Алексей даже заерзал в кресле.
Вездеход и космонавты скрылись в корабле. На платформе остались двое. Один, меньший ростом, поднял руки.
Петр решительно довел рукоятку увеличения до отказа.
На экране отчетливо выступило продолговатое, совершенно белое лицо. Из широко расставленных раскосых глаз струился чистый синий свет. Чуть золотистые волосы мягкими волнами спадали на плечи. Это было прекрасное лицо ожившей мраморной статуи. Губы женщины иного мира шевелились. Она что-то говорила или пела.
