Предсказание дельфинов - Вайтбрехт Вольф

Но докладчик снова отвлекся, рассказывая о социальной структуре дельфиньих стад так подробно, что Семён Коньков снова впал в разочарование, ведь всё это было его повседневной рутиной на посту заместителя директора Одесского океанариума. Профессор Сахаров неустанно чертил свои фигурки и закорючки. Но вдруг он подвёл черту под своими каракулями и заполнил строку за строкой своим мелким, аккуратным почерком.

Уилер едва заметно повысил голос. - Почему у дельфина такой большой мозг, вернее, передний мозг? Если предположить, что теория эволюции верна, то доисторический кит, предок дельфинов, вернулся в море уже высокоразвитым млекопитающим. Мы, зоологи, предполагаем, что это могло произойти 60 миллионов лет назад, а может быть, как я подозреваю, и раньше

Коньков шепнул Сахарову: - Гораздо раньше! -

- Вопрос в том, — оживился Уилер, — что, если доисторический кит уже тогда обладал большим индексом мозга, почему он вернулся в море? Почему он не смог обосноваться на материке, хотя его знаменитый потомок сейчас стоит сразу после человека по уровню интеллекта? Вторая возможность: его мозг приобрел свою нынешнюю структуру только после возвращения в море. И снова вопрос: почему? Из истории эволюции мы знаем, что каждое животное нашло наиболее благоприятную форму адаптации к окружающей среде для своего существования и сохранения вида. Чтобы быть дождевым червем, питаться и размножаться, как он, требуется что угодно, кроме головного мозга. Его нервной системы, похожей на веревочную лестницу, и нескольких ганглиозных узлов достаточно, чтобы с трудом выживать в качестве дождевого червя. Поэтому, на мой взгляд, исключается и возможность того, что мозг дельфина столь радикально изменился только после его возвращения в море. Ведь жизнь в море требует большего, чем есть в распоряжении дождевого червя, но не такого размера мозга. Более тонкой формы, чем у дельфина, который уже появился в… Современный вид появился в конце позднего третичного периода, то есть 1–2 миллиона лет назад. Возьмём, к примеру, акулу. Она плавает почти так же быстро, как дельфин; у неё идеально обтекаемое тело. Однако плавает она иначе, поскольку является рыбой. Благодаря жаберному дыханию она ещё лучше приспособлена к жизни в море, чем дельфин. И всё же у акулы очень маленький головной мозг, типичный для рыб.

Уилер на мгновение замолчал и снял очки без оправы.

После его последнего замечания в комнате повисло беспокойство; люди перешептывались, покашливали, словно осенний ветер сквозь шелест листьев.

Коньков наклонился к Сахарову: - Он сформулировал парадокс, парадокс мозга Уилера; предложит ли он решение? -

- После всего этого, — продолжил американец, выделяя каждое слово, — я считаю, что дельфин, каким мы его знаем сегодня, не может быть результатом нескольких тысяч лет эволюции

Шёпот в комнате усилился, и крикуны стали громче: - Непостижимо! - — - Почему? - — - Смелое заявление! -

- Скорее, я подозреваю, что дельфин был намеренно и целенаправленно изменён — что с ним произошло что-то непостижимое для нас.

Шёпот становился громче; Уилер быстро и почти умоляюще возразил: - Возможно, дамы и господа, в результате процессов, мутаций, генетических изменений, влияния – возможно, даже внеземного разума, – которые просто находятся за пределами нашего понимания. Что-то случилось с дельфином; им манипулировали, иначе многие технические, перфекционистские объяснения феномена дельфинов были бы необъяснимы. Вот вам моё мнение.

В зале воцарилась мертвая тишина. Как только последний синхронный перевод прошёл через аудиосистему, волнение снова охватило слушателей. Некоторые слушатели вскочили и что-то крикнули в сторону президиума. Их крики спровоцировали других. Шум был подобен шуму пчелиного улья перед роением, с отчётливо слышимым угрожающим подтекстом. Он обрушился на кафедру, словно волна. Уилер снова сменил очки, достал платок, вытер им лоб, поклонился и медленно прошёл по залу, словно человек с тяжёлой ношей на плечах.

Председатель собрания, профессор Шри Бхана Сик из Бомбея, поступил мудрейшим образом в такой ситуации: он, вне регламента заседания, объявил перерыв на полчаса.

В кафе рядом с большим конференц-залом было трудно найти свободное место. Он был оформлен исключительно в венском стиле: зеркала в позолоченных рамах, небольшие круглые мраморные столики и изящные стулья с разноцветной обивкой и резными спинками, имитирующими рококо. Выглядели они великолепно, но сидеть на них было мучительно, особенно такому тучному человеку, как профессор Ломради из Рима, который застонал, садясь за стол в окружении троих мужчин.

- Рад, что вы здесь, мой дорогой друг — приветствовал профессор Лемэр из Сорбонны, невысокий мужчина с заметно почерневшими усами, подсевший к двум советским ученым. - Немного чёрного кофе пойдет нам всем на пользу.

Подошёл официант с подносом и поставил перед каждым по чашке и стакану свежей воды. над шумом, поднимавшимся со всех сторон, временами усиливающимся до фортиссимо ободряюще парил аромат эспрессо.

Ломради закурил трубку и вздохнул. - Мадонна, этот янки не верит в чудеса природы! Не верит! - Он меланхолично выпустил дым в воздух.

- Возможно, идея Уилера не так уж и абсурдна — возразил француз. - Мы давно преодолели идею персонифицированного Бога. Дорогой мой, я тоже католик — пылко добавил он, видя, как Ломради с болью смотрит на него. - Думаю, именно мы, естествоиспытатели, должны относиться к таким вопросам серьёзно, очень серьёзно. Между небом и землёй много тайн; почему бы не обнаружить и ранее неизвестное, преднамеренное воздействие на существо нашей планеты? -

- Ни один воробей не упадёт с неба без Него — с улыбкой вставил Сахаров. Ломради повернулся к нему. - О, в Одессе знают Библию? Но

я не могу разделить мнение Уиллера. Для меня эта высокоструктурированная материя, - мозг — выражение высшей логики в природе, выражение творческой мудрости Бога, если хотите. Может быть, я старомоден, но для объяснения - дельфиньих чудес - мне не нужны никакие внешние манипуляции, Бог знает где! -

Он рассмеялся пронзительным, резким смехом, заставив несколько голов за соседними столиками повернуться. - Возможно, Уилер имеет в виду дьявола, Люцифера, старого противника. Мне вполне достаточно одного творца.

Лемэр с сомнением покачал своей изящной фризурой. - Уилер ни слова не сказал ни о Боге, ни о Люцифере. Он сформулировал это так: целенаправленные изменения, необъяснимые влияния. Возможно, это были не целенаправленные, а случайные мутации, вызванные внеземным излучением. Или преднамеренно вызванные носителями давно затерянных культур — вспомните Атлантиду

- Вы, возможно, придерживаетесь теории о том, что история человечества представляет собой цепь катастроф? - — быстро спросил Коньков. Его французский был с акцентом. - Что всё существовало раньше, или даже несколько раз, было уничтожено в мировом пожаре, а затем пришлось восстанавливать? Атлантида была уничтожена игрой с атомным огнём, Всемирный потоп был спровоцирован таянием полярных льдов водородными бомбами; затем восстановление произошло с помощью ручных топоров и каннибализма — разве это не одна из тех самых - современных - теорий? Даже если бы относительно высокоразвитая культура погибла, она никогда бы не смогла достичь уровня понимания, необходимого для управления дельфинами

Сахаров невольно улыбнулся, увидев рвение, с которым его заместитель Коньков вмешался в дискуссию.

- Нет, я не это имел в виду — ответил Лемэр. - Одно для меня несомненно: на нашей планете ещё много сюрпризов. Я за воображение в науке. И Уилер представил вывод, который, хоть и кажется фантастическим, не лишён определённой логики. Вспомните лекцию позавчера, когда Токояма докладывал о том, насколько Япония продвинулась в синтезе рибосом как кодовой матрицы. После синтеза генов несколько лет назад это представляет собой ещё один шаг к модификации генетической структуры, к конструированию живого существа в соответствии с предсказуемыми процессами