Джон Браннер - Мстители Каррига
С каждым днем он все больше сожалел о своем решении. Раньше он полагал, что это умно и дальновидно, если он будет сотрудничать с пришельцами. Разве Белфеор и его спутники не располагали огромной властью? А их чудо-оружие, а их восхитительные машины в курящихся горах! Он был настолько убежден в правильности своего решения, что не ощутил никакой вины, когда отец бросился с башни, — а только сочувствие к упрямому старику, который не хотел приспособиться к изменившемуся миру.
Но теперь…
Вместо того, чтобы привечать его и осыпать подарками, которые могли бы соблазнить других последовать его примеру, они презирали его, отсылали прочь, а в последнее время попросту перестали замечать. Он был совершенно один. Никто не хотел его дружбы.
Несколько часов назад он говорил с членами своего бывшего рода. Инициатива исходила от них, и он надеялся, что они, может быть, захотят снова принять его. Ничего подобного. Хотя они разговаривали с ним сугубо вежливо, в голосе их был сарказм, а в глазах — пренебрежение. Без особой необходимости они не обменялись бы с ним ни словом.
— В этом году первое весеннее новолуние наступает поздно, — говорил Гуртон Кноль, и лицо его стало кислым. — В прошлом году подготовка к Королевской Охоте прошла как обычно, и он убил короля своими молниями. Соревнование оказалось фарсом, но внешняя форма в известном смысле все же была соблюдена. В этом году мы уже много раз посылали к Белфеору людей из-за Королевской Охоты — и остались без ответа. Он отправил претендентов на работу в курящихся горах и сказал, что они должны забыть о тренировках с планерами. Люди из древних родов недовольны, они говорят, что Белфеор понасмехался над богами, как делали и наши предки накануне изгнания в неприветливые страны дальнего севера. И еще они говорят, что если он будет поступать так и дальше, то боги снова раздуют солнечное пламя, и люди будут сожжены, и на этот раз пощады никому не будет.
Услышав страшные слова, преподнесенные таким серьезным тоном, Амбрус встревожился.
— Что вы хотите от меня?
— Пойди к Белфеору. Спроси его, какие приготовления к Королевской Охоте проведены в этом году. На наши вопросы он отвечать не хочет, так, может, он выслушает тебя.
Это поручение и привело сюда Амбруса.
* * *Весна обещала быть необычайно теплой; с полей и холмов в округе уже исчез снег, а две недели назад с юга прибыли первые караваны. Конечно, не тепло было причиной, что Амбрус обливался потом, когда постучал в дверь кабинета Белфеора. Когда-то это был кабинет его отца.
За дверью слышались голоса, и поэтому пришлось постучать еще раз, громче, прежде чем Белфеор брюзгливо рявкнул: «Войдите!» Амбрус вошел.
У Белфеора были Паргетти, светловолосый нервный человек, его товарищ с самых первых дней, и женщина по имени Янна, со светящимся алым ртом и жестким взглядом, которая привела в Карриг остальных людей Белфеора будто бы из разбойничьих логовищ в горах. На столе лежала уйма бумаг, по поводу которых они, очевидно, и дискутировали.
— Чего надо? — рявкнул Белфеор. — Не люблю, чтобы меня отрывали.
Амбрус подтянулся и попытался принять достойный вид, как у отца. Твердо посмотрел узурпатору в глаза.
— Меня послал мой бывший род, — сказал он. — Я должен узнать, какие проведены приготовления к Королевской Охоте, как того требуют закон и обычай.
— Убирайся и перестань мне докучать, — бросил Белфеор и повернулся к Амбрусу спиной.
Паргетти откашлялся и сказал:
— Э-э… Белфеор, ты знаешь, это не умно. Учитывая местные традиции, тебе действительно надо бы…
— В этом году не будет Королевской Охоты, — сказал Белфеор.
Амбрус отшатнулся, не веря своим ушам.
— Что? — выпалил он.
— Ты меня слышал, — ответил Белфеор. — За кем там охотиться? Эти проклятые паррадайлы мешали нашей работе, и я приказал осенью либо разогнать их, либо перестрелять. А теперь уходи и забудь об этом глупом суеверии.
— Берегись! — вскричала Янна. Белфеор развернулся на стуле и увидел, как Амбрус с искаженным яростью лицом, сжав кулаки, бросается на него. Он вскочил и рванул из-за пояса пистолет.
— Вон! — заорал он. — Сматывайся, если не хочешь быть зажаренным, как твои дражайшие паррадайлы!
Совершенно сломленный, Амбрус, пошатываясь, вышел.
Остаток дня его дух, словно гонг, отзывался эхом паники. Что же станется с Карригом, если не соблюдаются древние традиции? Он был не очень умен, и прошло изрядно времени, прежде чем он осознал правомерность отцовского упрека — он-де неспособен к регентству. Прав его отец был и в том, что человек не может освободиться от возлагаемых на него богами обязанностей. Разве не был причиной его глубокого падения разрыв с кланом, в котором боги поместили его?
Город как целое также имел обязанности, и одной из важнейших являлась Королевская Охота. Отменять ее значило издеваться над богами. А ведь каждый знал, как человечество было изгнано из более прекрасного мира, потому что насмехалось над богами.
Месть богов могла заставить себя ждать, но она была неминуема. Он помогал Белфеору — как же он мог надеяться избежать их гнева?
Вечером того же дня он принял решение и сделал то, на что не отваживался уже много месяцев: пошел в город. Идти пришлось одному. Даже двое личных слуг оставили его после добровольной смерти Бависа Кноля.
О боги! Как переменился Карриг!
А горожане не забыли его. Даже дети на улицах узнавали его и бежали следом, бросая в него грязью и выкрикивая его имя. Еще не пройдя и половины мили, он понял, что его предприятие потерпело неудачу. Если он пойдет дальше, они, возможно, нападут на него в темном переулке и забьют до смерти. Когда к банде ребятишек присоединились подростки, кидаясь уже не только грязью, но и камнями, он обратился в бегство и, ослепленный комком грязи, который попал ему в лицо, налетел на человека, только что вышедшего из кабачка.
— Полегче, мой юный друг, — сказал незнакомец и ухватил Амбруса за локоть, не давая ему упасть. Потом приказал ребятишкам, чтобы они перестали безобразничать и расходились по домам.
— Но это же Амбрус, изменник! — крикнул один из подростков.
Незнакомец отпустил Амбруса и сказал резко:
— Вы довольно отделали его. Теперь убирайтесь, пока я не погладил мечом ваши задницы!
Амбрус вытер с лица грязь и увидел, что его спаситель — широкоплечий, крепкий мужчина, атлетически сложенный, несмотря на седые волосы и морщинистое лицо. Дети с неохотой подались назад и то и дело оглядывались, но незнакомец, расставив ноги, смотрел им вслед, пока они наконец не исчезли за углом.
— Я не могу достойно отблагодарить вас, сударь, — униженно сказал Амбрус. — Но ребята не виноваты. Это родители научили их называть меня изменником.
