Филип Пулман - Тень Полярной звезды (Салли Локхарт - 2)
- Скажите, - продолжал Чарльз, - когда сэр Фредерик Лайтон писал портрет леди Уитхем, его вы тоже отсылали за угол?
Теперь лакей казался несколько обеспокоенным.
- Н-нет, - ответил он осторожно.
- Вот моя визитная карточка, - сказал Чарльз, с томным видом вынимая ее из кармана. - Будьте любезны доложить вашему хозяину, что художники-фотографы прибыли. Ровно в два часа тридцать минут, но, - он бросил взгляд на свои золотые часы, - теперь уже опаздывают на пять минут.
Лакей взглянул на карточку, поперхнулся и стал ниже ростом по меньшей мере на десять сантиметров..
- О! Ах! Прошу прощения, сэр... разумеется, разумеется. Прошу пожаловать. Я доложу его светлости, что вы прибыли точно, сэр. Прошу сюда, сэр...
Джим изобразил высокомерную мину (что было нелегко после того, как Чарльз весело подмигнул ему) и помог Фредерику внести оборудование. Их провели в зимний сад. Пока мистер Протеро обустраивал задний план и проверял освещение, Фредерик и Джим установили штатив и приготовили пластинки. Для больших официальных портретов почти все фотостудии предпочитали хорошо изученный мокрый коллодионный процесс, весьма хлопотный, зато гарантировавший хороший результат. Чарльз тем временем беседовал с лордом Уитхемом.
В зимнем саду было тепло; солнце грело слабо, но паровое отопление поддерживало температуру, и воздух оставался душноватым и влажным. Установив треногу, Джим, ни о чем особенном не думая, отер пот со лба. Услышав, что мистер Беллман и леди Мэри приближаются из-за поворота дорожки, он вскинул глаза - и почувствовал удар молота в самое сердце.
Леди Мэри. Она была так совершенна, что у него захватило дух. Прелестна - нет, это слово не подходило. Прекрасна - тоже. Словно листок, подхваченный ураганом, его закружило и понесло куда-то, беспомощного, бесконечно, пылко, страстно влюбленного. Это была действительно физическая беспомощность: у него подгибались колени, он забывал дышать. Он недоумевал (той частью мозга, которая еще не была оглушена и еще способна была думать), как этот Беллман мог стоять там и говорить так спокойно, когда ее рука лежала на его рукаве. Словно в этом не было ничего особенного! На ней было что-то белое, а волосы черные и блестящие; щеки казались теплыми, глаза были большие и таинственные... Он чуть не застонал вслух.
Джим двигался автоматически, словно во сне, повинуясь указаниям мистера Протеро, передавал пластинку Фредерику, придерживал пальмовую ветку, чтоб не мешала, передвигал ее бамбуковое кресло ближе к бассейну, укреплял полотняный экран сбоку от снимаемой картины, чтобы направить чуть больше света на затененную сторону ее лица. Все это время он пылко разговаривал с ней про себя и с благоговейным восторгом слушал ее воображаемые ответы...
Беллман был просто никто. Решительно ничего не значил. Он на ней женится?! Смехотворно. Немыслимо. Стоит только посмотреть, как она сидит с ним рядом, гордая, отчужденная, ушедшая в себя... как ее изящные прелестные пальчики рассеянно снимают крошку мха с плеча и опускают ее в бассейн... а этот теплый изгиб напряженно повернувшейся шеи, прямо под розовым ушком, там, где завиваются кверху ее зачесанные назад волосы... Джим погиб навеки.
А съемка вокруг него шла совершенно гладко. Мистер Протеро нырнул под черное покрывало камеры, вставил пластинку, снова вынырнул; Фредерик тут же протянул ему следующую, а заснятую взял; где-то на заднем плане смутно виден был лорд Уитхем, потом он удалился. Чарльз следил за происходящим с праздным видом землевладельца, наблюдающего за работой своих егерей. Всего было сделано двенадцать снимков; на одном из них была сфотографирована только леди Мэри, за что Джим вознес безмолвную благодарность.
Когда они уже почти закончили, Фредерик наклонился к Джиму и прошипел:
- Осторожнее, Джим, ты пялишься.
- О господи! - простонал Джим и отвернулся, чтобы передать мистеру Протеро последнюю пластинку.
Предполагалось, что жених и невеста снимутся стоя возле какой-то классической богини, однако Чарльз вмешался: он посчитал, что леди Мэри должна сидеть. С точки зрения композиции это предпочтительнее, сказал он, и мистер Протеро с ним согласился.
- Пожалуйста, принесите сюда кресло, мистер Сандерс, - обратился Чарльз к Фредерику.
Джим тем временем помогал мистеру Протеро поворачивать штатив. Фредерик подхватил бамбуковое кресло у кромки бассейна и перенес его к статуе.
Вдруг до сознания Джима дошло, что вокруг наступила странная тишина.
Он поднял глаза и увидел, что мистер Беллман держит Фредерика за локоть и пристально смотрит ему в лицо. Фредерик тоже уставился на него с выражением невинного удивления.
О, Фред, держись, с отчаянием думал Джим, он тебя узнал...
- Скажите, - проговорил Беллман (и все вокруг замерли, включая мистера Протеро), - вы были у леди Харборо на прошлой неделе?
- Я-то, сэр? - отозвался Фредерик с мягким акцентом. - Нет, конечно, нет, сэр.
- В роли гостя? - резко спросил Беллман.
- Гостя леди Харборо? О нет, что вы, сэр. Кресло поставить с этой стороны, сэр, или с той?
- На прошлой неделе, - громче заговорил Беллман, - некий человек... если это были не вы, то ваш двойник... оказался вечером в доме леди Харборо на ее благотворительном концерте. Все время подглядывал и следил за другими гостями и был, на мой взгляд, весьма подозрителен. Я опять вас спрашиваю: это были вы?
Однако не успел Фредерик ответить, как в разговор вмешалась сама леди Мэри.
- Вы забыли, - сказала она Беллману, - что я тоже была там. И видела человека, которого вы имеете в виду, но это не он.
- Если позволите высказать предположение, сэр, - застенчиво вмешался Фредерик, - возможно, вы приняли за меня моего кузена Фредерика. Он, кстати, частный детектив, и многие леди и джентльмены покровительствуют ему, пользуясь его услугами в тех случаях, когда речь идет об обеспечении безопасности и сохранности имущества.
Он стоял и с самым невинным видом моргал глазами.
- Гм-м, - промычал Беллман. - Очень хорошо. Но сходство поразительное. - И он отступил в сторону, чтобы Фредерик поставил кресло на место.
Джим почувствовал, как мистер Протеро перевел дух: ведь если бы Фредерик был разоблачен, с работой у Элиота и Фрая ему пришлось бы распрощаться. Все они рисковали - но что надеялись выиграть? Это было безрассудство.
Однако, не окажись они здесь, он никогда бы ее не увидел. Она выглядела совсем юной; навряд ли ей больше шестнадцати. Что, черт возьми, здесь происходит, почему она должна выйти за такого типа, как Беллман?
Теперь Джим пригляделся к Беллману внимательней, как только он, встав в позу позади кресла леди Мэри, перевел глаза вниз, на нее. Джим чувствовал: в этой тяжелой физиономии таится угроза; но кому? Он грузно нависал над леди Мэри, которая с печально-унылым видом комкала в руках носовой платок. Беллман положил руку ей на плечо, она покорно вздохнула и собралась с духом, неподвижно глядя в объектив своими прекрасными облачно-серыми глазами.
