Брайан Стэблфорд - Центр не удержать
Вскоре мы подъехали к месту, где отпечатки шин и ол-фактронные следы исчезали словно по волшебству. Стена казалась совсем гладкой, но в ней должна же быть дверь. И дверь должна вести в люк, а тот, в свою очередь, в шахту.
Тут настала очередь Клио-чемоданчика. Она прикрепилась к системам вездехода полудюжиной проводов. Подчиняясь ее командам, вездеход стал выпускать щупальца из 1айника, расположенного между передними фарами. Я зачарованно следил за тем, как щупальца пошарили по стене, исследуя невидимые швы и выискивая скрытые механизмы. Я понятия не имел, как и что они проделывают, но манипуляции заняли всего несколько минут. Секция стены отделилась от остальных и отъехала в сторону, как любая дру-1ая дверь на Асгарде. За ней был люк, достаточно большой, чтобы в него вошел вездеход. Он заканчивался дверью, и я подумал, что будет, если мы в нее не протиснемся. Урания уверяла меня, что у нас есть с собой более компактные вездеходы, но я-то их не видел.
Когда мы проехали в люк, Клио закрыла за нами внешнюю дверь и установила последовательность команд, открывающих внутреннюю. Урания подтвердила, что воздуха в шахте не было. Некоторые из уровней, которые пользовались этим спуском, имели разреженную атмосферу. Шахта была достаточно широка для нашего вездехода, но в ней не было платформы, на которую он мог бы встать.
— Так, — сухо заметил я. — Вряд ли можно ожидать, что они вернут нам платформу.
— Ее нельзя вызвать? — спросила Сюзарма. — А если можно, сколько это займет?
Пальцы Урании проворно застучали клавишами на боку ее квадратной сестрицы. У Клио не было экрана, на который она могла бы выводить слова, но они с Уранией как-то понимали друг друга.
— Мы не можем вызвать платформу, — спокойно ответила она. — Она обездвижена.
Я почувствовал, как на меня накатывает дурнота.
— Пусть она скажет, какова глубина шахты, — попросил я.
— Двадцать пять километров.
Это была не та глубина, на которую я рассчитывал, — всего лишь крошечный шажок к Центру. Но даже такой крошечный шажок — огромное расстояние для человека, и на этих глубинах давление может оставить от него мокрое место.
К этому времени я уже приучился правильно оценивать Девятку. Она знала, как справляться с подобными неурядицами.
— Можем ли мы построить новую платформу? — спросил Мирлин.
— Нет необходимости, — просто ответила Урания. — Мы спустимся обычным способом.
— Каким это обычным способом? — спросила Сюзарма, насторожившись.
Обычный способ для гуманоидов-мусорщиков, работающих на верхних четырех уровнях, подразумевал подъемную систему блоков или в простейшем варианте спуск по канату. Она сама испробовала его, преследуя Мирлина в шахте Саула Линдрака. Но здесь речь шла о шахте глубиной в двадцать пять километров. Чтобы опустить в нее бронированный вездеход, нужна была чертовски крепкая и длинная веревка.
— Я думаю, мы пойдем, — предположил я, — как скалолазы, по стене. Или как трубочисты внутри трубы. Прикрепим себя изнутри к шахте и начнем медленно падать.
Тут лицо Сюзармы на мгновение исказилось от ужаса, и я поспешно продолжил:
— Не каждый по отдельности, а вездеход. Он может выпускать ножки, как щупальца. Кстати говоря, сколько их?
— Восемь, — ответила Урания. — Четырьмя он будет держаться, а другими четырьмя нащупывать путь. Это гибкие ноги, они могут использовать органическое клейкое вещество, чтобы зафиксировать себя, а потом с равной легкостью растворять клей. Только это будет долгий и не очень удобный спуск.
— Подумай, какое необычное переживание, — обратился я к Сюзарме. — Мы станем первыми людьми, страдающими от морской болезни в брюхе механического паука, ползущего вниз по сточной трубе.
— Попытайтесь отдохнуть, мистер Руссо, — заботливо сказала наследница. — У вас сейчас нет дел. Спуском будем управлять мы с Клио. Вам тоже следует отдохнуть, полковник Лир.
Это звучало заманчиво. Я приветствую новые ощущения, но не горел желанием сидеть в кабине во время спуска. Хорошо бы поверить в то, что щупальца смогут надежно удерживать нас, но такое зрелище могло поколебать веру в успех подобного испытания. Могу представить состояние, когда ты ползешь по стене, а под тобой — двадцать пять километров пустоты.
В хвосте вездехода, если там начинали одновременно ходить трое или четверо людей, толчея становилась невообразимой. По стенам были расположены четыре узкие полки, и я с тубой пищевого концентрата и с пакетиком какого-то питья пристроился на верхней левой. Сюзарма забралась на верхнюю правую, а Нисрин, до того мирно дремавший на нижней правой, ушел в кабину составить компанию Мирлину и двум непохожим друг на друга наследницам Девятки.
Пережевывая ароматизированный пищевой концентрат, я бросил взгляд на Сюзарму. То, что я поглощал, на вкус было ничуть не лучше, чем манна тетраксов, но и не хуже. Я уже притерпелся к подобной еде. Судя же по страдальческому выражению на лице полковника, она все еще не могла забыть вкус земных блюд. Я посочувствовал ей — нелегко есть и с каждым кусочком вспоминать кушанья детства, которые скорее всего для тебя так и останутся воспоминаниями.
— Тебе, Руссо, не приходило в голову, что мы здесь не к месту? — спросила она.
— Если ты будешь называть меня Майком, это не будет вопиющим нарушением дисциплины Военно-космических сил. Всех об этом прошу, но никому и дела нет. От тетраксов 1ак или иначе ждешь формального обращения, но ты бы могла стать исключением.
— Нарушать привычное положение только потому, что мы знакомы друг с другом! — воспротивилась она. — Черт побери, Руссо, я ничего о тебе не знаю, хотя вынуждена проводить все время в твоей компании. Так вот, мне кажется, что этот робот-вездеход со всем справляется сам. Нам не надо управлять им, не надо стрелять — этот дурацкий чемоданчик делает все сам, так? Если даже рычаги механические, так чемоданчик и эта косматая двуполая наследница вполне могут с ними управиться. Зачем же здесь мы?
Не стоило заострять ее внимание на просьбе — называть меня по имени или же упирать на то, что мы знаем друг друга гораздо лучше, чем кажется.
— Мы здесь потому, что истоми, как и мы, не могут разобраться в этом деле. Они не знают, чего ждать от нижних уровней. Но одно им известно об Асгарде и, уж коли на то пошло, о Вселенной, — что мы, слабые создания из плоти и крови, на что-то годимся.
— Давай договоримся, — предложила она. — Я постараюсь называть тебя Майком, если ты не будешь говорить со мной загадками.
— Истоми, — продолжал я, слегка уязвленный, — очень умны. Кажется, они во всем превзошли нас. Вот почему у нас возникает чувство ненужности. Но Асгард, как и остальная Вселенная за его пределами, населен в основном существами, подобными нам. Истоми никак не могут понять: почему, если они такие умные. Вселенная не принадлежит им? Они силятся разглядеть свою ахиллесову пяту. Однажды они уже пострадали от контактов с Нечто, свободно разгуливающим по компьютерному пространству Асгарда.
