Филип Дик - Распалась звязь времен...
— Ну конечно, — оборвала его Марго. — Они просто прогулялись по нашему дому. Думаю, побывали в каждой комнате. Ну, и как впечатления? — обратилась она к Джуни. — Кровати хорошо заправлены? На занавесках случайно нет пыли? Увидели вы что-нибудь приятное для ваших глаз?
Рэгл и Сэмми вышли из клуба и присоединились к Вику и Марго. Теперь все четверо стояли напротив супругов Блэков.
Наконец Блэк сказал:
— Приношу извинения за нарушение права частной собственности. Мы просто хотели узнать, не составите ли вы нам компанию в крикет.
Стоя рядом с мужем, Джуни идиотски улыбалась. Вику даже стало жаль ее. У нее наверняка не было намерения оскорбить кого-нибудь. Она даже не понимала, что совершила что-то нехорошее. В свитере и белых полотняных брюках, с хвостиком волос, перевязанных лентой, она выглядела очень наивно и ребячливо.
— Извините, — сказала Марго. — Но никогда не надо без спроса входить в чужой дом. Вы понимаете, Джуни?
Джуни попятилась, вздрагивающая и расстроенная.
— Я уже извинился, — сказал Блэк. — Ради бога, что еще нужно?
Он казался взволнованным не меньше жены.
Вик протянул ему руку. Примирение состоялось.
— Если хочешь, оставайся, — сказал Вик Рэглу, махнув в сторону клуба. — А мы пойдем в дом, сообразим что-нибудь насчет ужина.
— А что у вас там? — спросил Блэк, указывая на клуб. — Если это совсем не мое дело — скажите. Но вы все как-то очень серьезно настроены.
— Нет, вам в клуб нельзя, — сказал Сэмми.
— Почему? — полюбопытствовала Джуни.
— Вы не члены клуба, — серьезно ответил Сэмми.
— А можно в него вступить?
— Нет.
— Почему?
— Потому что нельзя, — безапелляционно заявил Сэмми, посмотрев при этом на отца.
— Все правильно, — улыбнулся Вик. — Извините.
Все вместе — Вик, Марго, Блэки — поднялись на крыльцо.
— Мы еще не обедали, — сказала Марго. Она так и не успела справиться со своим неприязненным чувством.
— Мы не имели в виду идти играть в крикет прямо сейчас, — возразила Джуни. — Мы просто хотели поймать вас, пока вы еще не спланировали вечер. Послушайте, ребята, а почему не пойти обедать к нам, раз вы еще не ели? У нас много всего вкусного: баранья лопатка, маринованные сливы. А Билл по дороге домой купил мороженое.
Джуни говорила с боязливой настойчивостью, обращаясь в основном к Марго.
— Спасибо, — сказала Марго. — Лучше как-нибудь в следующий раз.
Билл Блэк тоже еще не совсем успокоился. Он держался чуть поодаль, надутый и несколько отрешенный.
— Вы же знаете, — сказал он, — мы всегда вам рады. — Он слегка подтолкнул жену к выходу. — Если соберетесь играть в крикет, загляните часиков в восемь. Если нет… — он сделал неопределенный жест, — ничего страшного не случится.
— До встречи, — крикнула Джуни, когда они с Биллом выходили на улицу. — Надеюсь, вы придете.
Она грустно улыбнулась хозяевам, и дверь захлопнулась.
— Ну зануда! — сказала Марго. Она открыла кран и набрала воду в чайник.
— Вся техника психоанализа могла бы быть построена на том, как люди ведут себя в момент испуга, пока у них не было времени подумать, — сказал Вик.
— У Билла Блэка, кажется, прекрасная психика, — сказала Марго, накрывая на стол. — Поднял руки вверх. Увидел, что ружье игрушечное, — сразу опустил.
— На кой черт он там бродил в самый неподходящий момент?
— Ты же знаешь: кто-нибудь из них всегда крутится вокруг нас.
— Это верно, — вздохнул Вик.
Рэгл Гамм сидел в наушниках перед приемником. Он поймал устойчивую волну, слушал и делал пометки. За годы участия в конкурсе он выработал собственную систему скорописи. Во время прослушивания он не только стенографировал то, что слышал, но и успевал записывать свои комментарии и мысли по поводу. Его шариковая ручка — та самая, которую подарил Блэк, — буквально летала по бумаге.
Следя за его работой, Сэмми сказал:
— Дядя Рэгл, ты так быстро строчишь. А потом сможешь прочитать, что написал?
— Смогу, — откликнулся Рэгл.
Без всякого сомнения, сигнал шел с базы, находившейся совсем рядом. Теперь надо было понять, что за транспортные средства прибывали и стартовали с базы. Куда направлялись? Они уходили вверх с сумасшедшей скоростью. С какой? Почему никто в городе не знал об этих полетах? По-видимому, там была секретная военная установка, экспериментальные космические корабли, о которых никто ничего и не мог знать. Ракеты-разведчики? Транспортные корабли?
— Бьюсь об заклад, — сказал Сэмми, — что во время Второй мировой войны ты помогал расшифровывать японские секретные коды.
От этих слов у Рэгла снова возникло внезапное и всеобъемлющее ощущение пустоты. Он, словно мальчишка какой, сидит в ребячьем клубе в сдавливающих голову наушниках перед приемником, собранным обыкновенным школьником, принимает сигналы неизвестных радистов, вслушивается в распоряжения по приему и отправлению транспортных средств…
«Должно быть, я рехнулся, — подумал Рэгл. — Я воевал. Мне сорок шесть лет. Пора бы уж стать взрослым. Да-да-да. А я валяюсь дома и добываю себе пропитание тем, что зачеркиваю клеточки в схеме „Куда дальше направится Зеленый Человечек?“. Газетная головоломка. У нормальных взрослых есть работа, жена, собственный дом. Психопат с замедленным развитием. Гаплюцинат. Псих недоделанный. Чем я тут сейчас занимаюсь? В лучшем случае, грежу наяву. Представляю себе космические ракеты, проносящиеся у меня над головой, секретные войска, конспирацию. Типичная паранойя. Параноидальный психоз. Я считаю себя центром, на который направлены усилия миллионов мужчин и женщин, усилия, требующие миллиардов долларов и безостановочной работы… Вращающееся вокруг меня мироздание. Мне кажется, что мельчайшая молекула во вселенной соприкасается со мной. И что-то предельно важное исходит из меня и поднимается к звездам. Рэгл Гамм — главная цель мирового процесса, от момента его образования до конечного распада. Материя и дух — все в определенном порядке вращается вокруг меня».
— Как ты думаешь, дядя Рэгл, — прервал его мысли Сэмми, — их код ты тоже, как и японский, сможешь разгадать?
— Нет у них никакого кода, — сказал, потягиваясь, Рэгл. — Они просто разговаривают. Какой-то человек сидит на пульте управления и следит за приземлением военных самолетов. — Он повернулся к Сэмми, наблюдавшему за ним со все возрастающим напряжением. — Какой-нибудь тридцатилетний парень, расписывающий раз в неделю пульку и увлекающийся телевизором. Так же, как и мы.
— Один из врагов, — уточнил Сэмми.
