Орсон Кард - Ксеноцид
— А мы все время говорили в переносном смысле, — произнес Эндер. — И точно так же думали. Потому что все мы чувствуем одно и то же — мы ведем войну с Десколадой. И это нечто большее, нежели обыкновенная схватка с заразой. Такое впечатление, что против нас выступает разумный, мощный враг, который просчитывает наше поведение на несколько ходов вперед. За всю историю медицинских исследований никто и никогда не сталкивался с вирусом, который настолько ловко избегал бы всех расставленных ловушек.
— Просто до нас никто не сталкивался с микробом, имеющим такой сложный генетический код, — заметил Грего.
— Вот именно, — вздохнул Эндер. — Это тот еще вирус, и он может обладать такими возможностями, которых мы даже вообразить не можем в существе, менее сложном, чем позвоночное млекопитающее.
На секунду слова Эндера словно повисли в воздухе, ответом ему послужило общее молчание. На какую-то секунду Эндер поверил, что все-таки он принес некоторую пользу, поучаствовав в собрании: как человек, умеющий говорить, он хотя бы сумел добиться согласия.
Но Грего тут же доказал, как он заблуждался в своей самоуверенности:
— Даже если Квара права, даже если она угодила прямо в точку и все вирусы Десколады имеют научные степени по философии и каждый день публикуют по диссертации на тему «Как бы половчее прижать людишек, чтоб они издохли?», что тогда? Если этот вирус, который пытается убить нас, так чертовски умен, давайте-ка лучше брюхом вверх и прикинемся трупами!
— Я считаю, что Квара должна продолжать работать над этим вопросом, — спокойно ответила Новинья. — Мы окажем ей всю посильную помощь… а Эла тем временем попробует решить свою проблему.
На этот раз запротестовала Квара:
— А зачем мне ломать голову, как связаться с Десколадой, если остальные по-прежнему будут искать пути к ее уничтожению?
— Хороший вопрос, Квара, — кивнула Новинья. — А ведь верно, зачем тебе пытаться понять вирус? Вдруг он внезапно найдет способ преодолеть наши химические заслоны и в один прекрасный миг сотрет нас с лица земли?
— Либо мы, либо они, — пробурчал Грего.
Эндер понимал, Новинья поступила мудро: она решила вести разработки в двух направлениях одновременно и уже потом выбрать одно из двух, когда они узнают побольше. Однако, сосредоточившись на обсуждении, разумна Десколада или нет, и Квара, и Грего забыли еще кое о чем.
— Даже если вирус обладает разумом, — снова вступил в разговор Эндер, — это вовсе не означает, что он священен. Все зависит от того, раман он или варелез. Если Десколада — раман… если Десколада и человечество достаточно хорошо поймут друг друга, чтобы найти способ сосуществования, что ж, замечательно. Нам ничего не будет грозить, и Десколаду никто не тронет.
— Великий миротворец намеревается подписать мирный договор с молекулой? — скептически поинтересовался Грего.
Эндер проигнорировал насмешливое замечание:
— С другой стороны, если вирусы будут продолжать свои попытки уничтожить нас, а мы не найдем способа связаться с ними, то, значит, они варелез — разумные инопланетяне, но настроенные враждебно ко всему живому. Варелез — чуждые нам существа, с которыми мы не можем ужиться. Варелез — иная разумная раса, с которой мы, в силу естественных законов, будем сражаться до самой смерти, и в таком случае наш нравственный долг — сделать все, что в наших силах, чтобы одержать победу.
— Отлично сказано, — похлопал Грего.
Победное ликование брата ничуть не смутило Квару. Она внимательно выслушала Эндера, взвесила его слова и наконец согласно кивнула:
— Я присоединяюсь, если только изначально мы не будем руководствоваться убеждением, что Десколада — варелез.
— И даже тогда можно выбрать срединный путь, — продолжал Эндер. — Может быть, Эле удастся найти способ, чтобы заменить все вирусы Десколады, сохранив при этом свойственную им «память» и «язык».
— Нет! — горячо воскликнула Квара. — Только не это… у вас права нет оставлять вирусам воспоминания о прошлом и отнимать всю способность к адаптации. А что, если бы они устроили нам поголовную фронтальную лоботомию?! Если война, значит, так тому и быть. Убейте их, но не оставляйте память, крадя волю.
— Неважно, — сказала Эла. — Такое вряд ли получится. Я и так поставила перед собой практически невыполнимую задачу. Прооперировать Десколаду не так-то просто. Не то что осмотреть и вырезать опухоль у животного. Как мне анестезировать молекулу, чтобы она не излечила себя, пока я буду проводить ампутацию? Может быть, Десколада в физике не так уж и сильна, но она намного обогнала меня во всем, что касается молекулярной хирургии.
— Пока, — подчеркнул Эндер.
— А пока нам ничего не известно, — подвел итог Грего. — За исключением того, что Десколада изо всех своих силенок старается расправиться с нами, пока мы тут решаем, отвечать ей тем же или не отвечать. Я, конечно, подожду, но мое терпение не безгранично.
— А как насчет пеквенинос? — спросила Квара. — У них разве нет права голоса? Вдруг они не разрешат нам трогать молекулу? Она ведь не только дает им возможность воспроизводиться, в свое время, возможно, именно Десколада сделала их разумными.
— Эта штука может убить нас всех, — ответил Эндер. — Если только Эла найдет способ избавиться от вируса, не повредив при этом воспроизводительному циклу пеквенинос, не думаю, чтобы они имели какое-то право разрешать нам использовать средство или не разрешать.
— Возможно, они считают иначе.
— Тогда, скорее всего, им лучше не знать, чем мы здесь занимаемся, — предложил Грего.
— Мы не будем сообщать об истинной цели наших исследований ни людям, ни пеквенинос, — отрубила Новинья. — Это может повлечь за собой ужасное непонимание, которое приведет к насилию и смерти.
— Значит, мы, люди, суть судьи всех остальных живых существ, — горько покачала головой Квара.
— Нет, Квара. Мы — ученые, мы собираем информацию, — подчеркнула Новинья. — И пока мы не соберем достаточно сведений, никто никого не посмеет судить. Хранить молчание обязан каждый из присутствующих здесь. В особенности это касается Квары и Грего. Вы без моего разрешения ни словом не обмолвитесь о нашем разговоре, а я не дам разрешения, пока мы не будем обладать более подробной информацией.
— Без твоего разрешения, — дерзко уточнил Грего, — или без разрешения Голоса Тех, Кого Нет?
— Я главный Ксенобиолог, — ответила Новинья. — Выносить решения буду я одна. Всем все понятно?
Она выждала, пока каждый не согласился с изложенным планом.
Новинья встала. Собрание было закончено. Квара и Грего удалились почти сразу. Новинья чмокнула Эндера в щеку и мягко вытолкала его и Элу из кабинета.
Эндер вместе с Элой направились к лаборатории. По пути Эндер воспользовался представившейся возможностью, чтобы уточнить кое-какие детали:
— Неужели действительно возможно распространить твой псевдовирус по всей Лузитании так, чтобы он охватил каждое создание природы?
— Не знаю, — печально ответила Эла. — Это вообще не проблема по сравнению с тем, как доставить мой вирус каждой клетке отдельного организма. Ведь Десколада очень быстро адаптируется; в крайнем случае она может просто сбежать. Мне придется создать что-то вроде вирусоносителя, и отчасти он должен будет базироваться на самой Десколаде: Десколада единственный паразит из известных мне, который овладевает организмом именно с такой скоростью, какая мне требуется для выполнения плана. Забавно, я уничтожу Десколаду, воспользовавшись ее же собственными методами.
— Это вовсе не забавно, — возразил Эндер. — Именно так устроен мир. Кто-то однажды сказал мне, что единственный учитель, который чего-то стоит, — это твой враг.
— Тогда Квара и Грего только тем и занимаются, что присваивают друг другу новые научные степени, — улыбнулась Эла.
— Их споры приносят пользу, — ответил Эндер. — Они вынуждают нас тщательно взвешивать каждое решение.
— Мало будет пользы, если кто-нибудь из них решит вынести обсуждение за пределы нашей семьи.
— Эта семья предпочитает не выносить сор из избы, — усмехнулся Эндер. — Уж я-то знаю.
— Напротив, Эндрю. Ты-то должен знать, с какой охотой мы говорим с абсолютно чужим нам человеком, если считаем, будто наш вопрос настолько важен, что оправдывает подобное поведение.
Эндер вынужден был признать, что она права. Когда Эндер только прибыл на Лузитанию, нелегко ему было заставить Квару и Грего, Миро, Квима и Ольядо довериться ему. Но Эла сразу приняла его, а следом за ней и все остальные дети Новиньи. Семья всегда следовала кодексу чести, но все ее члены обладали сильной волей и были настолько уверены в себе, что ни один из них не поставил бы суждение другого выше своего собственного. И Грего, и Квара вполне могли решить, что, если рассказать кому-нибудь о разговоре, это пойдет только на пользу Лузитании, человечеству или науке, поэтому данное ими слово сохранять тайну еще ничего не значило. Точно так же, незадолго до прилета Эндера на планету, был нарушен закон о невмешательстве в жизнь свинксов.
