Орсон Кард - Ксеноцид
— Как будто до этого все было так просто! — хмыкнула Новинья. — Раз — и из ничего мы получаем новую органель…
— Невозможно ввести эти клетки во всех пеквенинос на Лузитании, потому что тогда нам пришлось бы сделать прививку каждому животному, привить каждое дерево и травинку, что произрастают здесь.
— Да, невозможно, — согласился Эндер.
— Следовательно, нам придется включить в органели особый механизм, благодаря которому они бы сами внедрялись в тела и одновременно навсегда расправлялись с вирусами старой Десколады.
— Ксеноцид, — резко заявила Квара.
— Вот в чем предмет спора, — кивнула Эла. — Квара утверждает, что Десколада разумна.
Эндер перевел взгляд на младшую из приемных дочерей:
— Разумная молекула?
— У них есть язык, Эндрю.
— А это-то откуда? — удивился Эндер.
Он попытался представить себе, каким образом генетическая молекула — пусть даже такая длинная и сложная, как вирус Десколады, — может общаться с другими.
— Я давно подозревала, но не хотела ничего говорить, пока сама не проверю…
— И это означает, что она вовсе не уверена в своих выводах, — с триумфом констатировал Грего.
— Но сейчас я почти доказала это. Вы не можете уничтожить целый вид, пока мы не будем знать наверняка.
— Как они общаются между собой? — спросил Эндер.
— Естественно, не как мы с вами, — начала объяснять Квара. — Они передают друг другу информацию на молекулярном уровне. Впервые я столкнулась с этим, когда работала над новыми штаммами, тогда передо мной встала проблема: каким образом новым штаммам Десколады удается так быстро распространиться и в столь короткий срок заменить старые версии вируса. Я никак не могла найти решение, потому что неправильно поставила перед собой вопрос. Они не заменяют старые вирусы. Они просто обмениваются информацией.
— Ну да, кидаются стрелками, — съязвил Грего.
— Это я так назвала, — смущенно подтвердила Квара. — Я тогда не понимала, что это особый вид речи.
— Потому что это вовсе и не было речью, — снова вмешался Грего.
— Это случилось пять лет назад, — перебил его Эндер. — Ты тогда сказала, что стрелки, которые они посылают, несут необходимые гены, и вирусы, приняв их, перестраивают структуру так, чтобы вобрать в себя новый ген. Вряд ли это можно назвать языком.
— Но они обмениваются такими стрелками постоянно, — пожала плечами Квара. — Молекулы-посыльные то и дело снуют туда-сюда, и в большинстве случаев вирусы не поглощают их. Они считываются какой-то частью Десколады и следуют дальше.
— Ага, это, по-твоему, язык? — уточнил Грего.
— Нет, не совсем, — покачала головой Квара. — Но иногда, после того как вирус принимает одну из таких стрелок, он создает новую и посылает ее вовне. И вот почему я решила, что это язык: верхняя часть новой стрелки всегда начинается с молекулярного придатка, по форме сходного с хвостиком стрелки, на которую послужила ответом. В этом придатке заключена нить разговора.
— «Разговора», — презрительно хмыкнул Грего.
— Так, либо ты заткнешься, либо сдохнешь, как собака, — тихо произнесла Эла.
«Даже после стольких лет, — подумал Эндер, — один звук голоса Элы способен привести в чувство Грего, по крайней мере иногда».
— Я проследила некоторые из этих «разговоров», многие из которых содержали до ста «реплик». Хотя многие заканчивались гораздо раньше. Некоторые происходили внутри основного тела вируса, не выходя за его пределы. Но вот что самое интересное: Десколада действовала сознательно. Бывало, что один вирус подбирал стрелку и оставлял ее себе, тогда как другие так не поступали. Иногда случалось, что у каждого вируса оказывалась своя стрелка. Но область, куда они помещали эти стрелки-послания, всегда было труднее всего определить. А найти ее трудно потому, что она не является частью их структуры, это их память, а, как известно, индивидуальности отличны друг от друга. Я наблюдала несколько случаев, когда вирусы выбрасывали некоторые фрагменты своей памяти. Это происходило, когда они набирали слишком много стрелок.
— Все, что ты нам рассказываешь, безусловно, очень и очень интересно, — заметил Грего, — но это не наука. Существует множество объяснений твоих «стрелок» — это и случайная связь, и отмирание ненужных частей…
— Только не случайность! — вспыхнула Квара.
— Но язык здесь совсем ни при чем, — огрызнулся Грего.
Эндер не обращал внимания на разгоревшийся спор, потому что с ним через встроенный в драгоценный камень передатчик, спрятанный в его ухе, связалась Джейн. Сейчас она общалась с ним куда реже, чем в прошлые годы. Он внимательно слушал, стараясь ничего не пропустить.
— В ее словах что-то есть, — прошептала Джейн. — Я просмотрела ее записи, Десколада творит нечто такое, чего ни разу не замечалось ни за одним подклеточным организмом. Я проштудировала многие исследования по этому вопросу, и чем больше я размышляю над подобным поведением Десколады, тем меньше оно оставляет впечатление заурядного генетического кодирования. Скорее всего это действительно язык. Во всяком случае, на данный момент мы не можем отбрасывать вероятность того, что вирус действует осознанно.
Когда Эндер наконец вернулся к происходящему в лаборатории, Грего выдавал очередную гневную тираду:
— Почему мы всегда должны облекать непонятное нам в какую-то мистическую оболочку?! — Грего закрыл глаза и передразнил: — «Я открыла новую жизнь! Я открыла новую жизнь!»
— Перестань! — не сдержалась Квара.
— Мы, по-моему, несколько отвлеклись от темы, — миролюбиво сказала Новинья. — Грего, давай придерживаться нормального, человеческого общения.
— Ну да, попробуй здесь удержись, когда все ненормально. Até agora quem já imaginou microbiologista que se toma naromada de uma molécula? — «Представьте себе — микробиолог, одержимый молекулой!»
— Довольно! — резко оборвала его Новинья. — Квара такой же ученый как и ты, и…
— Была, — пробормотал себе под нос Грего.
— И, если ты будешь так любезен и все-таки выслушаешь меня до конца, она вольна представлять на наш суд свои гипотезы. — Новинья вся кипела от злости, но Грего, как обычно, сидел с самым невозмутимым видом. — Тебе давно следовало понять, Грего, очень часто случается так, что гипотезы, которые на первый взгляд кажутся абсурдными и нелогичными, в итоге становятся фундаментальными учениями в нашем видении мира.
— Неужели вы действительно считаете, что это одно из таких открытий? — в ответ спросил Грего, внимательно оглядывая каждого из участников дискуссии. — Говорящий вирус? Se Quara sabe tanto, porque ela nao diz o que é que aqueles bichos dizem? — «Если Квара столько знает, почему же не скажет нам, о чем там болтают эти твари?»
Это был знак, что дискуссия вышла за рамки обыкновенного обсуждения, — он заговорил по-португальски, вместо того чтобы пользоваться звездным, языком ученых и дипломатов.
— Какая вообще разница? — попытался успокоить их Эндер.
— Разница есть! — гневно ответила Квара.
Эла с испугом взглянула на Эндера:
— Одно дело избавиться от опасной болезни, другое — уничтожить целую разумную расу. Вот в чем разница, как мне кажется.
— Я хотел сказать, — терпеливо объяснил Эндер, — какая разница, что они там говорят?
— Никакой, — согласилась Квара. — Скорее всего, мы никогда не поймем их языка, но это вовсе не значит, что они неразумны. И, кроме того, что могут сказать друг другу разумный вирус и человек?
— Как насчет того: «Прошу вас, не надо нас больше убивать»? — в очередной раз съязвил Грего. — Вот если ты узнаешь, как эта фраза звучит на языке вирусов, тогда это может нам пригодиться.
— Но, Грего, — лилейно-насмешливо произнесла Квара, — мы к ним обратимся с подобной просьбой или все-таки они к нам?
— Это не требует срочного ответа, — вмешался Эндер. — Можно отложить обсуждение этого вопроса на потом.
— Откуда ты знаешь? — обрушился на него Грего. — А вдруг завтра мы проснемся от страшного зуда — тело будет ломать, голова запылает в лихорадке? Мы все умрем потому, что прошлой ночью вирус Десколады вычислил, как одним ударом можно избавиться от нежелательного присутствия людей на этой планете. Вопрос стоит так: либо мы, либо они.
— Мне кажется, Грего своей обличительной речью лишь еще раз доказал, что нам действительно некоторое время следует выждать, — спокойно ответил Эндер. — Вы слышали, как он говорил о Десколаде? Она вычисляет, как можно избавиться от нас. Даже он считает, что Десколада обладает волей и способна принимать решения.
— Я употребил это слово в переносном смысле, — поправил Грего.
— А мы все время говорили в переносном смысле, — произнес Эндер. — И точно так же думали. Потому что все мы чувствуем одно и то же — мы ведем войну с Десколадой. И это нечто большее, нежели обыкновенная схватка с заразой. Такое впечатление, что против нас выступает разумный, мощный враг, который просчитывает наше поведение на несколько ходов вперед. За всю историю медицинских исследований никто и никогда не сталкивался с вирусом, который настолько ловко избегал бы всех расставленных ловушек.
