И. Волознев - Журнал «Приключения, Фантастика» 1 95
— Спаситель внял мольбам нашим и рассеял поганых!
— Возблагодарим Господа Бога нашего! — подхватывали священники. Народ ликовал, на все лады обсуждая великое чудо.
Служили благодарственный молебен, снова звонили Колокола, стелился под сводами церквей благоуханный ладановый дымок…
…Охранявшие поруб гридни недоумевали, что за пленник объявился у князя, изредка заглядывали к нему. Родомир ни разу не пошевелился, лицо его застыло, глаза окаменели. Как бы насмерть не замерз, беспокоились ратники.
Наведался князь Глеб, узнал, что пленник ведет себя смирно, и ушел — праздновать ниспосланную свыше победу.
На Китеж тихо опускались синие сумерки, и в этих сумерках на поруб пал из поднебесья огромный белый орел, с тревожным клекотом расхаживал по крыше, шумел крыльями, клювом пытался разбить толстые дубовые доски, скреб их когтями. Ближе к ночи он сложил крылья и замер на порубе живым изваянием. Он склонил голову — казалось, птица к чему-то прислушивается.
— Видать, ловчий, орел-то, — толковали меж собой сторожа, — к хозяину прилетел, а хозяина наш князюшка эвон куда сунул.
А орел неожиданно развернул мощные крылья и, встрепенувшись, свечой взмыл в небо — вверх, по прямой!
Изумленные гридни проводили его взглядами:
— Слышь, Иван, разве птицы могут так? И ведь крыльями хоть бы шевельнул! Не то наваждение бесовское?
Князю не спалось в эту ночь. Он долго бродил по терему, потом накинул на плечи шубу и вышел на двор. Смешанный с пеплом снег еще хранил следы копыт небесных коней. В черном небе мерцали холодные звезды, лила янтарный свет выпуклая луна. Князь неспешно размышлял, что же делать с Родомиром. Потерял волхв свою силу или нет? Судя по всему, потерял… Но он выполнил обещанное, а сам князь нарушил данное слово. Но с церковью ссориться нельзя, — хмуро думал Глеб, — нельзя…».
Доносившийся издали еле слышный глуховатый гул, перебиваемым грохотом, отвлек его, и он остановился, прислушиваясь. Что это?
Во двор влетел на рыжем жеребце молодой дружинник из ночной сторожи:
— Княже, Светлояр вскрылся!
— Что?! Коня мне! — Глеб поверил сразу, сам не зная, почему, но, спеша на городскую стену, еще надеялся на какую-то невероятную ошибку. Бросил бледному ратнику, встретившему его, поводья, и поднялся на башню.
Озеро, залитое мертвенным лунным светом, оживало звездчатыми изломами. По льду змеились извилистые трещины; гремели, наползая друг на друга, льдины; темнели полыньи — все в середине, ни одной у берегов. Словно невидимые руки разрывали лед, кусками швыряли его на берег, открывая черную воду. Уже горы льда громоздились вокруг, уже побежали по озеру неведомо откуда взявшиеся волны, когда князь увидел кружившего над озером белого орла и, все поняв, кинулся обратно — в детинец, к порубу, к волхву Родомиру!
Забыв про коня, потеряв шубу, задыхаясь, он бежал по спящей улице, и его красный плащ стелился за ним на ветру.
— Пленника! Быстро! Развязать!
Ошеломленные гридни торопливо исполнили приказ.
Родомир лежал, как неживой, и его усадили на снег, прислонив спиной к бревенчатой стене поруба. Он медленно открыл глаза, невидящим взором окинул князя и отвернулся.
— Родомир, — хрипло заговорил князь, — не я виною! Я выполню обещание…
— Поздно… — отчетливо прошептал волхв. Голос его звучал, как шорох змеи в сухой траве, — поздно. Перун проклял тебя и твой город… Китеж… Ничего нельзя сделать… Старые боги уходят… Жаль горожан, они… — и тишина, только нарастающий шум ветра.
— Помер, — буркнул ратник, переворачивая безжизненное тело.
Лунный свет сменился непроглядной тьмой. Глеб посмотрел вверх и оцепенел. Луны и звезд не было! Он не сразу догадался, что над городом нависла огромная волна, навсегда скрывшая небо.
Наутро только ровная гладь озера Светлояр расстилалась над тем местом, где стоял град Китеж. К полудню озеро сковало льдом, к вечеру — замело снегом.
…Иногда доносится со дна озера колокольный звон, и тогда поднимается ветер, гонит к берегам волны, сгущаются темные тучи, и летят из них в Светлояр яростные ало-золотые молнии…
Валерий Привалихин
ЗОЛОТОЙ МИРАЖ
Приключенческий роман
Часть первая
Тем августовским ранним погожим утром в Пихтовом произошел случай, который не оставил равнодушным, рассмешил, пожалуй, всех жителей районного городка и долго еще во многих подробностях обсуждался.
А произошло следующее. Стрелок военизированной охраны железнодорожных складов Петр Холмогоров примчался прямо домой к начальнику местного уголовного розыска Нетесову, забарабанил в окно кулаком. Так, что главный пихтовский оперативник, умывавшийся в эту минуту около баньки в огороде, забыв про полотенце, кинулся на стук. Крепкое словцо готово было уже сорваться с губ у старшего лейтенанта; однако застряло в горле при виде устроителя трамтарарама. Охранник Холмогоров был крепко избит. Глаза еле проглядывались в окружьях лиловых щедрых синяков, длинные руки с желтыми от усердного курения пальцами были на запястьях окровавлены, черная форменная одежда во многих местах порвана. Из-под рванья на гимнастерке светилось голое худое тело.
— Напали! — возвестил с громким всхлипыванием охранник, прежде чем Нетесов успел спросить, что стряслось.
— Кто напал, где? — Начальник розыска ладонями смахнул капли воды с лица.
— Наган. Из-за него, как пить дать, напали. Надо бы в госбезопасность, — словно не слыша вопроса, продолжал Холмогоров.
— Да погоди ты с госбезопасностью. Толком объясни: когда, где, кто? — допытывался старший лейтенант. — И тише. — Он оглянулся в сторону веранды, где спал приехавший вчера к нему в гости давний друг Андрей Зимин.
— На дежурстве. Трое, вроде… Или двое. В темноте угляди попробуй… — начал рассказывать Холмогоров.
Из путаных его объяснений вырисовывалась такая картина: около часу ночи к складу, где он нес дежурство, к нему приблизился высокий мужчина и попросил закурить. У Холмогорова была пачка «Памира». Он полез за сигаретами, и тут получил удары кулаками в лицо, потом под ребра. Больше ничего не помнит. Очнулся — связан по рукам и ногам, во рту кляп. Сколько ни пытался освободиться от веревок — бесполезно. Спасибо, свояк Григорий заглянул к нему, кляп вынул и освободил от пут. Холмогоров первым делом убедился, что оружие пропало — и сразу к Нетесову.
