Константин Бояндин - Последний час надежды
— Зачем ты привёл её? — спросила Доминик. Ответ ей, похоже, не был нужен. Она подошла к ворочающейся Софии, присела перед ней. Выпрямилась. И… хорошо, что я был уже поблизости. Доминик подняла пистолет и направила дуло в голову Софии. Я едва успел ударить её по руке.
Пуля с сырым хрустом впилась в землю.
— Спятила?! — заорал я, прикрывая собой Софию. — Она здесь при чём?
София вздрогнула. Уселась. Увидела, кто стоит рядом со мной, взвизгнула, вскочила на ноги. Я поймал её за руку. Осознавал — если София вырвется, если бросится бежать, Ники прикончит её. В тот же момент.
Ники шагнула к нам, не меняя выражения лица. Словно и не собиралась застрелить Софию. «Мышка» вцепилась в мою руку. Успела перепачкаться в моей крови. Какое счастье, кости всё-таки не сломаны. Но как всё болит!
— Вы прошли сквозь тень? — Ники смотрела на Софию, но обращалась ко мне. — Прошли с ней вместе?
Отчего-то я сразу понял, о чём она. Да, мы прошли. Пронеслись. Там, в призрачном здании, где по пятам следовала мгла. Тот самый холл, где Ники остановилась, где попросила вернуться. Те самые тени. Мы с Софией пробежали через холл — и наваждение кончилось.
Я кивнул. Ники продолжала смотреть на Софию.
— София, посмотри на поляну, — приказала она. — В самую середину. Что ты видишь?
София смотрела в её глаза, не отрываясь. Её ненависть я ощущал всем существом. Она оскалилась, крепче взялась за мою руку. И не подумала смотреть в сторону поляны.
Я посмотрел. И оторопел. Три тени сходились в центре поляны, от трёх каштанов. Луна плыла высоко в небе, по ту сторону поляны, но три тени и не думали падать так, как им было бы положено.
Ники молча начала поднимать пистолет. Не меняя выражения лица — это оказалось самым страшным.
— Софи! — я сжал плечо «мышки». — Ради бога! Сделай, что она говорит, прошу!
Пистолет замер. София повернула голову, вздрогнула.
— Три тени, — София была поражена, но ненависть не исчезала из её голоса. — Три тени, сходятся вместе.
Пистолет опустился.
— Пойдёшь с нами, — сообщила Ники. — Или умрёшь, выбирай сама.
София прижалась ко мне. Прижалась крепче, закрыла глаза.
* * *— Мой медальон? — то, что это вопрос, я понял не сразу. Ники говорила ровно, почти без интонаций. Как машина.
— У него, в кармане пиджака, — я кивнул в сторону тела Поля. Ники кивнула и, присев перед Полем, принялась обыскивать карманы. София всхлипнула.
— Брюс, у неё пистолет, — услышал я.
Я кивнул.
— Она убьёт нас, — прошептала София мне на ухо.
— Нет, — Ники ответила, не поворачиваясь. Как она могла услышать?! — Вас не убью. Брюс, проводи её на станцию. Я скоро буду.
Я остался стоять. Не знаю, почему. Ники добыла медальон, спрятала в кармашек куртки. Оглянулась на нас, пожала плечами. Подошла к ближайшему неподвижно лежащему парню — приятелю Поля. Вгляделась в лицо. Затем перевернула лежащего на живот и подняла пистолет.
Ноги мои примёрзли к земле. Я никогда не забуду эти звуки, звуки пуль, входящих в голову. София вздрогнула, сильнее сжала мою ладонь. Ники тем временем подошла ко второму. Те же действия. Методично, неторопливо. Всмотрелась в лицо, перевернула на живот. Щелчок, хлопок, хруст сливаются в один звук.
Третьим был Жан.
— Нет!! — София бросилась к нему. Я не ожидал от неё такой реакции. Думал, она полностью парализована тем, что видит и слышит. — Не смей! — она схватила Ники за руку. Та легко освободилась, отступила в сторону. София упала на колени, загораживая собой Жана. — Не трогай его, ты, сумасшедшая! Убийца!
Ноги слушались с трудом, но я почти добрался до них. Ники молча махнула мне рукой — стой, где стоишь. И я повиновался. Шутки кончились.
Ники спрятала пистолет. Куда — я не понял. Куда-то под куртку.
— Отодвинься, — приказала она Софии. — Мне нужно посмотреть в его глаза.
София чуть отодвинулась. Видно было — кинется на Ники, не раздумывая.
Ники заглянула в глаза Жана, оттянула вниз веко. Кивнула, встала.
— Ты была с ним? — осведомилась она бесстрастно, глядя Софии в глаза.
Та непонимающе моргнула.
— Ты спала с ним? Занималась с ним любовью? — Ники чуть наклонилась.
— Не твоё дело! — оскалилась София. Полностью ставшая прежней, настоящей, человеком, а не тряпкой. — Не твоё дело, проклятая ведьма! Уйди!
— Ответ отрицательный? — Ники отступила, вновь вынула пистолет. Медленно подняла его, направляя в голову Жана.
— Нет! — воскликнула София, становясь белее снега. — Да! Да, да, да!! Я была с ним, будь ты проклята!
Ники кивнула. Вновь убрала пистолет. Запустила ладонь во внутренний карман куртки. Долго искала там что-то на ощупь. Наконец, добыла медальон — я не разглядел, что там было. Наклонилась, вручила Софии.
— Если ты солгала, он умрёт, — предупредила она. — Надень ему на шею, Софи. Быстро, у нас почти нет времени.
София кивнула, вытерла рукавом слёзы (размазав кровь по лицу), надела.
— Отодвинься, — Ники вновь присела перед Жаном. Тот дышал, я это видел даже с пяти шагов, даже в лунной тени. Что с моим зрением? Никогда не было таким острым. — София вновь кивнула. Видно было, что она верит, что Ники не тронет её парня.
— Жан, — Ники взяла его за виски, и Жан тут же открыл глаза. Ужас… пустые, ничего не выражающие глаза. София вздрогнула. — Просыпайся. София здесь, Жан. Она поможет тебе.
Жан Леттье с трудом уселся. Он походил на пьяного, с трудом осознающего, где он, кто он и почему. София помогла ему встать, поддержала. Я встретил её взгляд, случайно. Этот взгляд я тоже не забуду, нечасто увидишь во взгляде столько любви и благодарности.
— Брюс, доведи их до станции, — Ники махнула пистолетом. — Не спорь. Мне нужно кое-что закончить.
И мы пошли. Ветер поднялся, шелестел листвой, гонял под ногами призрачные тени, поднимал пыль. Никто на станции, похоже, не заметил того, что случилось. Я шёл, поддерживая Жана справа, София поддерживала его слева, а я шёл и мечтал, надеялся, что слуха более не коснётся тот мерзкий, отвратительный хруст.
Не коснулся. Когда до перрона оставалось шагов тридцать, показался поезд, экспресс до Ле-Тесс.
Брюс, 22 июня 2010 года, 2:10
Если бы мы садились в поезд днём, весь вокзал сбежался бы посмотреть. Я, весь в крови, в синяках, с разбитым лицом, прихрамывающий, одежда разорвана. София, растрёпанная, тоже вся в крови и грязи; платье измято, испачкано всем, чем только можно испачкаться в лесу. Жан, безупречный и элегантный, но пошатывающийся, с бессмысленным лицом конченого наркомана. И Доминик, улыбающаяся, свежая и чистая. И где-то под курткой у неё пистолет.
