Конрад Фиалковский - Homo Divisus
Корн снял руку с плиты.
— Я — что? Ки…
— Ты киборгизован. Это все, что я могу сказать. Ничего особенного. Просто такой ты есть.
— Как прикажешь тебя понимать? — спросил Корн. Врач как-то странно посмотрел на него и подошел к столу.
— В твой организм встроены элементы, повышающие физические возможности. Обычно киборгизацию проходят космонавты. Поэтому я и спросил, — врач нажал клавишу на столе.
— Ты уверен? — спросил Корн.
— Абсолютно. Да ты и сам должен знать. Я говорю при ней, — врач кивнул на Лен, — потому что вы пришли вместе и ты, вероятно, понимал, что она об этом узнает. Врачебную тайну я не нарушил. Думаю, ты со мной согласен.
— Конечно. А что, нехорошо быть… киборгизованным?
— Отчего же. Просто обычно пациенты не хотят, чтобы об этом знали. Мне известно все только от информатора. Ты первый случай в моей практике.
Корн подумал, что врач произнес это как-то слишком уж поспешно и взглянул на Лен. Та старалась не смотреть на него. Дверь открылась, вошли двое мужчин в таких же, как у врача, зеленоватых халатах.
— Вызывал? Тяжелый случай?
— Вообще-то пустяк. Просто немного помята рука, но он, врач показал на Корна, — киборгизован. Хотите взглянуть?
— Охотно, — сказал один из вошедших. — Можешь подойти к аппарату?
Корн поднял на него глаза.
— Перебьетесь, — он резко повернулся и вышел в коридор.
— Твой знар. Сообщи твой знар… — вслед ему крикнул врач.
Корн не ответил и не остановился. Он вышел из дома, взглянул на серый автомобиль Лен и пошел дальше. Позади послышались быстрые шаги.
— Почему ты не сообщил ему свой знар? — догнав, спросила Лен.
— Не слишком ли много удовольствий сразу? Достаточно того, что он видел мою руку.
— Но теперь Опекун будет тебя искать.
— Пусть себе ищет.
— И запомнит это.
— Пусть помнит. Думаешь, киборгизованных это тоже касается? — он сказал это, чтобы просто что-нибудь сказать, но Лен восприняла его слова всерьез.
— Вероятно, ты прав, — сказала она. — Вы подчиняетесь другим законам.
— Мы?
— Ну, да. Киборгизованные люди. Говорят, вам принадлежит будущее.
— Как я заметил, это еще не основание для гордости.
— Не заносись, — оборвала она. — Ты меня специально затянул в кабинет, чтобы я узнала, да?
Корн пожал плечами и подумал, что Лен не поверит любому его ответу.
— Не мог попросту сказать? Ведь это ничего не меняет в наших отношениях.
— В наших отношениях?
— Поверь мне, Стеф.
«Она считает, что несколько сотен километров, проведенных рядом в машине, позволяют говорить о какихто связях между киборгизованным мужчиной и некиборгизованной женщиной», подумал Корн, но промолчал.
— Пошли, — сказала Лен, беря его за руку. — Поедем ко мне. Как рука?
— Гораздо лучше. Видимо, потому что я перестал о ней думать.
— Дома свяжемся с Опекуном, и он скажет, что делать дальше.
— Мне известно и без него.
— Хорошо. Поступай, как знаешь.
Корн позволил проводить себя в машину. Когда они отъезжали, ему показалось, что в окнах пункта контроля он видит лица.
10
Дом Лен был небольшим и выходил застекленной верандой в сад. Типовой дом, какие Корн помнил по своему времени. В таких домах раньше жили молодые семьи. Он тоже хотел поселиться с Карой именно в таком доме.
Автомобиль они оставили на улице и по дорожке шириной в две плиты прошли через сад к веранде. Уже смеркалось, и в домах светились окна.
— Дом не из самых шикарных, — сказала Лен. — Но меня устраивает. Летом здесь хорошо.
— Слушай, а у тебя найдется вольера для киборгизованного? — спросил Корн и тут же подумал, что поступает глупо.
Кажется, Лен не расслышала вопроса. Вложила знар в индикатор автомата, и дверь раскрылась. В комнатах разгорелись стены.
— Ну, наконец-то мы дома, — сказала Лен и уселась в огромное кресло двадцатого века, которое вместе с книжными полками придавало комнате старосветский вид.
— Не удивляешься, что у меня нет багажа? — спросил Корн.
— Багаж? А зачем? Все типовое получишь из моего домашнего автомата, остальное возьмем по твоему знару из апровизатора. Он на соседней улице, в двухстах метрах. Выпьешь что-нибудь?
— Если можно, джин с лимоном.
— Ну и желаньица у тебя! Не знаю, найдется ли что-нибудь подобное в моем автомате, — она подошла к одной из стен и раздвинула деревянные створки.
Корн рассматривал книги на полках и пытался представить себе судьбу своих книг, которые достались ему от отца, и тех, которые он покупал сам в годы учебы. Кара не любила его книг. У нее были свои, необходимые в работе новые издания, а не старые томища-пылесборники.
— Мы забыли, что на твой знар нельзя получить ничего подобного, — сказала Лен. — Можешь взять молоко, чай или что-нибудь из синтетов.
— Возьми на свой.
— Я почти не пью.
— Один-то раз, думаю, можешь.
Минуту погодя она поставила перед Корном стакан с прозрачной жидкостью.
Корн почувствовал знакомый запах и вкус напитка.
— Наконец что-то знакомое, — сказал он. — Вкус, как в старые добрые времена. Как только покончу с диетой, ничего другого пить не стану.
Лен вынула из автомата стакан молока и уселась напротив.
— Хочешь посмотреть видео?
— Не очень. А есть что-нибудь интересное?
— Идет новый сериал. Все смотрят.
— За исключением меня.
— Ты серьезно?
— Совершенно.
Лен медленно потягивала молоко.
— Признайся, Стеф, ты вернулся из Космоса? — спросила она наконец.
— Нет, Лен. Я не покидал нашей любимой планеты, Просто у меня был… как бы это тебе сказать, перерыв в жизни.
Она ждала, что он добавит что-то еще, но Корн считал, что сказал достаточно, и не собирался говорить больше.
— Хорошая передача, — наконец сказала Лен. — О киборге, который почти бессмертен.
— Да, это, должно быть, впечатляюще, — согласился Корн, подумав, что даже сказки в их мире выглядят иначе.
— А может, все-таки посмотришь?
— Нет. Лучше поболтай с живым киборгом.
— Я не хотела тебя обидеть, Стеф. Да ты и не похож на киборга.
— Из видео? Знаешь, Лен, в давние времена, еще по телевидению, вместо сказок о киборгах показывали другие истории. Тогда их называли научной фантастикой. Но я смотрел только то, что было однозначным, что существовало в действительности.
— Вероятно, ты был прав, — кивнула Лен, но Корн подозревал, что она уже думает о чем-то другом.
Он смотрел на ее лицо, темные широкие брови и волосы, прикрывающие лоб. Сейчас, при искусственном освещении, она выглядела лучше, чем тогда, в автомобиле.
