Софус Михаэлис - Небесный корабль
Вся команда напряженно, затаив дыхание, стояла на наблюдательных постах в своем потухшем шаре. Никто не знал, когда ждать столкновения. Время от времени темноту прорезывал какой-то луч света. Что это? Отражения лунного света или световые сигналы, подаваемые живыми существами? Иногда шар летел над поверхностями, светившимися фосфорическим блеском, напоминавшим свечение вод. Ожидание обострило чуткость, и все слышали, когда чья-нибудь пересохшая гортань глотала страх. Все молчали и стояли, как неподвижные созерцающие призраки, заключенные в тихо скользящем мыльном пузыре.
Аванти увлек за собой Крафта в синеватый мрак.
В руках у него был какой-то странный предмет, и он приблизил к лицу друга свою словно выросшую, распухшую голову в огромном воздушном шлеме водолаза.
— Александр, — прошептал он, приподняв шлем над губами, — нам предстоит сделать первый и, может быть, последний шаг к разгадке тайн Марса. Если мы не сможем дышать здесь, нам придется немедленно повернуть обратно на нашу родную планету. Взгляни! Она все еще там на месте и манит нас домой.
— А ты не забыл, — хриплым басом, серьезно, спросил Крафт, — ты не забыл, что обратный путь будет вдвое и даже втрое длиннее? Хватит ли у нас сил и запасов?
— Если нельзя будет остаться здесь, мы этою же ночью пустимся в обратный путь к матери-Земле и упадем на нее, хотя бы мертвыми. Помоги мне пройти к нашему единственному выходу.
— Я пойду с тобой, — сказал Крафт.
— Этим ты мне не поможешь. Ты должен остаться внутри и держать обвязанный вокруг моего тела, пропущенный в дверь, канат. Выйдя в промежуточное помещение, я открою наружную дверь, высуну голову и, приподняв шлем, испытаю атмосферу. Если она не поддерживает дыхания, я немедленно плотно надвину шлем и потяну за канат. Окажись я уже не в силах захлопнуть наружную дверь, ты выйдешь и сделаешь это. Вот тебе шлем.
Оба они стояли перед герметически закрытою промежуточною каютой, отделявшею внутренность корабля от наружного выхода. Аванти достал ключ и отпер ведущую туда дверцу. Затем без колебаний вышел и затворил ее за собою. Крафт ощупал конец каната, пропущенный в дверь, сквозь узкое, круглое отверстие, с которого был теперь сдвинут клапан, и, надев шлем, обеими руками судорожно вцепился в канат. Шлем изолировал его уши, но ему показалось, что он слышал, как отворилась наружная дверь. Он считал секунды, словно капли жизни и смерти. Сердце его стучало, жилы на шее вздулись от напора крови под давлением шлема.
Секунды шли, а канат не шевелился. Зато дверь как-будто затрепетала. Он с силой натянул канат, но безрезультатно. Тогда он испугался, инстинктивно открыл дверцу и сам очутился в узком промежуточном помещении.
Наружная дверь стояла настежь. На смарагдовом фоне неба четко вырисовывался темный силуэт Аванти, прислонившегося к дверному косяку. В откинутом на затылок шлеме неподвижно стоял он, обратив лицо к сумеречной дали.
Ужасное предчувствие охватило Крафта. Неужели чуждая атмосфера уже отравила его друга или парализовала его? Похоже было, что он вот-вот слетит в эту темно-зеленую зияющую небесную пропасть.
Крафт сам почувствовал головокружение. С быстротою молнии ухватил он правою рукою поясной канат Аванти, а сам с силой откинулся назад всем корпусом, чтобы не упасть. При этом у него еще хватило присутствия духа левой рукой захлопнуть у себя за спиной внутреннюю дверь, чтобы удушливый воздух не проник внутрь «Космополиса». Затем он схватился за шлем Аванти, намереваясь снова нахлобучить его на голову друга.
Но тот повернулся к нему в полуоборот лицом: глаза его сияли, словно отражая эти смарагдовые небеса, а полураскрытые губы медленно и глубоко, с наслаждением впивали воздух, как драгоценный благоухающий нектар.
— Александр, я дышу! Попробуй и ты! Сбрось шлем! Даже в Альпах не мог ты испытать такого блаженного ощущения. Этот воздух настоящий нектар для легких! Попробуй только!
Крафт, не слыша звуков из-за толстого шлема, прочел слова по движениям губ Аванти, но от волнения не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Пальцы друга освободили его от шлема.
— Александр, счастье не покинуло нас. Мы очутились не на планете ужасов, а в мире, где можно жить. Что ты испытываешь? Я пью животворный напиток из хрустальной небесной чаши воздух, в котором не может быть ничего вредного. Он разреженнее, чище и живительнее принесенного нами с Земли.
Крафт раздвинул свои крупные решительные губы, как для поцелуя, и зажмурил глаза, как бы для того, чтобы всем существом отдаться вдыханию свежих бальзамических струй.
Молча пил он из дивного источника жизни, струившегося из глубины зеленой ночной чаши Марса. Сердце рыдало от счастья, готово было разорваться от полноты чувств. И он, в порыве благодарности, раскрыл объятья и крепко сжал в них своего друга.
XVIII
К цели
Когда Аванти и Крафт вернулись, наконец, к товарищам, вслед за ними хлынула в «Космополис» и новая атмосфера. Они оставили двери открытыми, и прозрачно-чистый воздух стал наполнять герметически закрытый до тех пор шар. Словно свежим ароматным дыханьем весны развеяло удушливый, искусственный чад, в котором все они жили до сих пор.
Новый воздух был не только реже и богаче кислородом, но и прохладнее. Под его живительным дуновением все словно пробудились от сна и зады-us шали часто и жадно, как полузаснувшая рыба, вдруг брошенная опять в водную стихию. Они глотали воздух, как вино. Чувствовали себя обновленными и с просветленными лицами выжидательно столпились около своего вождя. Аванти сиял восторгом.
— Друзья, понятно ли вам, что случилось? Красная планета обитаема. Наши надежды не обманули нас. Здешний воздух вливает в нас жизнь.
Радость, сиявшая на его лице, отражалась на лицах всех. Воздух действовал на них, как шампанское. Некоторые сравнивали его с воздухом горных высей и наделяли его самыми разнообразными эпитетами.
Конец всем тайным и явным страхам! Сердца забились с новой силой. Все заботы и злые предчувствия были забыты. Каждый почувствовал себя способным противостоять всяким грядущим опасностям. Все рвались в новый мир, готовы были прямо прыгнуть через борт, чтобы поскорее очутиться на берегу.
Аванти вернул их к действительности. Он указал на маленькую заходящую луну, становившуюся все краснее и теперь находившуюся на самом краю горизонта, словно готовый нырнуть в воду светящийся буек.
— Убрать перископы! — скомандовал Аванти. — И выключить ток! В ту минуту, как луна зайдет; мы «сядем». Молитесь теперь всему доброму, что живет в вашей душе, чтобы нам не разбиться о риф.
