Софус Михаэлис - Небесный корабль
Дрожь пронизала Эрколэ Сабенэ. Не кощунством ли было тянуть за собой мадонну в этот вечный мрак? Какое значение имел ее венчик или кукольный младенец на ее руках здесь, в этом бездонном мраке, где мириады светил вечно двигались по своим орбитам, никогда не встречаясь?.. Вставал перед Эрколэ Сабенэ вопрос и еще более страшный: не был ли и «спаситель мира» лишь земным спасителем, порождением земных условий и потребностей, предназначенным для спасения лишь обитателей Земли, погрязших во грехах и пороках? Или он совершил свою миссию и в том новом мире, к которому приближался «Космополис»? Встретит ли Эрколэ и тут христа? Найдет ли храмы, где молятся христу, увидит ли кусочки креста, на котором он был распят, могилу, из которой он восстал по воскресении?..
Эрколэ дрожал, задавая себе эти вопросы, — червь сомнения точил его сердце. Разве не гораздо правдоподобнее предположить, что планета, к которой они приближались, жила своею собственною, совершенно изолированною жизнью, ничем не похожею на жизнь Земли? Что у нее была своя особая история развития, и она являлась родиной совершенно иных существ, иных форм жизни, совершенно не похожих на земные? Не прискорбный ли плагиат со стороны ограниченных земных умов населять Марс копиями и подобиями существ, обитающих на маленькой Земле, которая является лишь незначительным и окраинным домишкой в огромном звездном городе?.. Свой Ватикан, свой папа и своя святая католическая церковь на Марсе?!. Свой народ Израиль, свой Иерусалим, своя Голгофа?!.. Вздор!..
Скоро однако Эрколэ охватил такой же могучий экстаз, как всех остальных, окончательно изгнав из его души насмешника. Он перестал спорить с самим собою и с неизведанным благоговением смотрел на встречу грядущему. В нем готово было родиться новое, более мощное сознание. Все представления, связанные с давно оставленною «Небесным кораблем» позади Землею, как-то разом измельчали. Он смотрел назад словно в перевернутый бинокль и видел, что борьба великих держав за воображаемое «мировое господство», все иллюзии людей относительно «мирового» значения Земли, классовая борьба, капитализм, «мировая война», уничтожившая миллионы человеческих существ, все катастрофы и судорожная вечная борьба всех и каждого за существование — т. е. в сущности за удовлетворение чисто животных влечений и потребностей, за то, чтобы набить желудок дорогой пищей, да овладеть самыми нарядными женщинами, — жажда власти, власти и власти — все в конце концов сводилось к деньгам. Вот универсальное средство выражения всех земных стремлений: все наслаждения, вся красота и все благородные ценности на вес желтого металла, золота!
Каким далеким и безразличным стало теперь все это! Там высоко, на сумрачной планете, кишели звероподобные люди, насквозь пропитанные экономическим материализмом, увязнувшие в тине временного благополучия, но бредившие вечностью и бессмертием, хотя и вечности и бессмертия они желали лишь в смысле сохранения своего житейского благополучия, возможности предаваться своим страстям и наслаждениям, ради которых они жили. Они не могли представить себе «счастье» иначе, как тесно связанное с земными благами, семейным очагом, властью и влиянием. Люди общества и государства боролись все за одни и те же эгоцентрические интересы во имя семейного благополучия, национального процветания, любви к родине, были связаны себялюбием, расовой гордостью, самовозвеличением, властолюбием.
Только теперь Эрколэ понял основной принцип космических устремлений Аванти, понял «центробежное» начало в полете «Космополиса»: прочь от узости земных представлений, готовой привести человечество к вавилонскому хаосу наций и национальностей. Все на земле были одинаковыми себялюбцами и захватчиками, все боролись за то или иное «священное» право свое, если не за какое другое, то за основанное на давности, на борьбе предков, на пролитой крови, якобы вопиющей из праха и требующей возврата такой-то территории. Все они вопили о праве на самоопределение, подразумевая под этим пересмотр существующего порядка вещей в целях возвращения им утраченных земель. Все желали расширения своих границ за счет врага. Завоеваний! Завоеваний! Силою оружия или по праву народному, но завоеваний!..
«Космополис» плыл не под флагом завоеваний, не стремился к покорению новых миров. Он стремился только побить рекорд космического полета; открыть новые, не земные, горизонты, новые пути, перспективы и надежды взамен изнурительной самоистребительной борьбы, начатой людьми на Земле в силу взаимной боязни народов, взаимной их зависти, соперничества за власть, за отвоевание себе «места под солнцем», и ставшей самою свирепою, неумолимою грызней хищных зверей, которая превратила мирные нивы в кровавые братские могилы.
Стоя обнаженным под солнечным душем, Эрколэ горел желанием облечься в совсем иные одежды, каких не знали еще на Земле; ему не хотелось надевать своей пыльной военной куртки, пропитанной запахом окопов, земляною сыростью, пороховым дымом и газами. Он мечтал о космическом облачении, омытом в звездной купели, окрашенном цветами планеты, которую они собирались посетить.
Ему хотелось отрешиться от всего, что напоминало о Земле. И, проходя мимо люка широкой отводной трубы, через которую силою сжатого воздуха выбрасывалось за борт «Космополиса» все ненужное, он почувствовал непреодолимую потребность очистить свое существо от всего, что еще отзывалось Землей, от всех земных воспоминаний, от всякой земной грязи.
И он кинул в эту клоаку последние знаки своего воинского звания: патронташ, револьверную кобуру, даже свой форменный пояс, а вместе с тем и последнее воспоминание о земных женщинах — крохотную изящно-изогнутую туфельку Маризы, этот своего рода ритмический слепок с ее прекрасной ножки!
Он прислушался к последовавшему затем легкому звуку, словно от вылетевшей пробки, и с минуту думал о фантастической судьбе башмачка прекрасной Маризы, осужденного теперь вечно танцевать в небесном пространстве неразрешимою ритмическою загадкой.
XVII
Атмосфера Марса
Каждую свободную минуту члены команды «Космополиса» проводили, склонясь над все увеличивавшимся изображением Красной планеты. Это зрелище держало их в каком-то трансе. Они словно наклонялись над горячей жаровней, из которой исходили дурманящие волшебные ароматы.
Один Аванти утилизировал получаемые зрительные впечатления, тщательно отмечал все происходившие изменения и заранее вычислял предстоящие. «Космополис» приближался к цели с все возраставшей быстротой. Скоро они погрузятся в атмосферу Марса и наверняка погибнут, если падение грозит им сильнейшим ударом о твердую поверхность.
