Ирина Оловянная - Маленький дьявол
Если бы еще девочки не пытались отбить меня у Ларисы, а парни — Ларису у меня, я бы решил, что попал в рай. Между тем пришлось намять бока одному особенно нахальному типу. Причем удовольствия никакого: птичья скорость осталась со мной, так что даже сенсей за мной не поспевает, а этому парню и тем более не угнаться. Теперь надо думать, как бы кого не покалечить. С моей стороны драки перестали быть честными, разве что против нескольких противников сразу.
Спустя некоторое время проф поинтересовался, не надоело ли мне бездельничать? Что это он имеет в виду? В жизни по-настоящему не бездельничал — скучное это занятие. Оказывается, я уже три месяца не занимаюсь изучением школьной программы!
Да, это он правильно заметил. Я уже три месяца не редактировал свой лог доступа. Доигрался. Глупое старое вранье хватало меня за ноги и портило нынешние отношения с профом. Пора признаваться. Проф не терпит обмана, поэтому мне влетит. Ну и что? Не в первый раз. Я вдохнул поглубже:
— Вообще-то, я уже могу сдать экзамены за двенадцатый класс.
— Когда это ты успел?
— Я это мог еще тогда, когда сдавал за восьмой.
Проф помолчал.
— И как тебе удалось это скрыть?
— Лог редактировал.
— Зачем ты это сделал?
Я вздохнул и опустил голову.
— Мне не нравится, что ты меня обманываешь, — добавил проф.
— А мне не нравится, что вы меня все время проверяете!
— Я тебя проверяю намного реже, чем следовало бы!
Вот это, пожалуй, правда. Других мальчишек контролируют гораздо чаще и жестче — это я понял из разговоров моих новых знакомых. Но им учиться лениво, их только не устраивает, когда девчонки получают лучшие оценки. Я их решительно не понимаю — но, может, это я такой ненормальный? Помню, как я был счастлив, найдя на своей свалке работающий считыватель и несколько дисков с книгами. В основном всякая белиберда, но среди прочего обнаружился учебник по программированию и интернет-технологиям и ужасно смешная игра для изучающих английский язык. Как я в них тогда вцепился!
Зря я начал огрызаться. Теперь мне еще предстоит длинная нотация. Пока проф молчит, но его молчание давит, как вода — слишком глубоко заплывшего ныряльщика.
Наконец проф пришел к какому-то решению.
— Ты, надеюсь, не собираешься на этом останавливаться?
— Нет, не собираюсь.
— Тогда рассказывай.
У меня отлегло от сердца, и я рассказал о математическом анализе и классической (пока) физике, о древней истории Земли, о программировании и системном анализе. Лекцию о древней истории я сопровождал картинками с сайта «История Земли…» и собственными схемами давно отгремевших сражений.
— Ну хорошо, — кивнул проф. — Но я думаю, тебе все же следует сдать экзамены за среднюю школу и подумать о систематическом образовании.
— Угу.
— Дать тебе пару недель на повторение?
— Можно, кое-что надо вспомнить.
Надо бы, конечно, но не хочется. Биологией я занимался практически: изучал, неизвестно в который раз, Лабораторный парк — надоело, что меня любой может подстрелить. Нашел несколько удачных укромных мест.
На следующей игре выяснил, что не только я такой умный. Хорошо, что Филиппо бегает быстрее меня. Он первый занял облюбованную мной ложбинку, я подбежал через несколько секунд и соорентировался быстрее: первый раз я кого-то подстрелил. Меня, правда, тоже немедленно «уложили», и я даже не понял кто.
Глава 21
Если вам слишком хорошо — значит, вы чего-то не заметили. Я гулял с Ларисой, когда проф зачем-то связался со мной по комму. Эту вещь он мне навязал с тем условием, что звонить будет в самом крайнем случае, поэтому я очень удивился и встревожился.
— Немедленно возвращайся! Элемобиль за тобой уже выехал.
Я извинился перед Ларисой и проводил девочку до дверей ее дома. Что могло случиться? С утра мы с Мышем ставили какой-то «жучок» — работа несложная, поэтому я рискнул пойти с постаревшим (это уже чувствовалось) Храбрым Парнем. Даже если его нашли раньше времени, это не повод прерывать мое свидание. Завтра поставлю как-нибудь похитрее. Охранники, естественно, ничего не знают — разве что кто-то умер. Но с профом я только что разговаривал, с ним все в порядке. Мыш! Пока я развлекался, он умер? Я связался с Мышем. Нет, связь есть — значит, жив. Геракл — тоже, он еще и здоров как бык, что ему сделается?
Все еще недоумевая, я влетел в кабинет профа. И увидел на столе старый знакомый ремень. Значит, приговор уже вынесен и сейчас будет приведен в исполнение. Что это я такого натворил? Проф даже не спрашивает, я ли это был!
— Ты никогда не задумывался, почему здесь такая большая охрана? — спросил проф. Он старался говорить спокойно, но был в ярости.
Я так ничего и не понял, поэтому он продолжал:
— Это не проходит по разряду детских шалостей. Ты испортил систему охраны парка, и к нам сегодня забрался чужой мини-робот. Его чудом отловили уже на обратном пути. Хочешь узнать, какую информацию он нес своим хозяевам?
Вопрос риторический и ответа не требует. Болван! Дети Мыша уже выросли, покинули гнездо и браво прыгают по деревьям парка. А я так и не откатил систему назад. Сам во всем виноват!
— Тебе повезло, что синьор Соргоно не нашел других случаев пробоя. Поэтому мне удалось убедить его не докладывать об этом наверх.
А вот за это ему спасибо. На селенитовые шахты меня, конечно, не сошлют и из бластера не расстреляют — слишком ценный. Но в Лабораторном парке запрут обязательно, это же только проф знает, что я тогда взбунтуюсь и удеру. А опять становиться беспризорником… Нет, не хочу, тем более что с такими секретами в голове меня в покое не оставят.
Ну не идиот ли? Хватит себя ругать, надо настроиться: «сейчас будет очень больно». Можно попробовать войти в боевой транс, сенсей недавно начал меня этому учить. Тогда не так страшно. Лучше всего подойдут гекзаметры — длинные строчки, сложный ритм не дадут от себя отвлечься.
А столешницу эту я однажды ненароком оторву. Сколько раз мне пришлось повторить про себя «избиение женихов Одиссеем и Телемаком», я не считал, но больше трех.
Утром я решил, что проваляюсь в постели дня три, не меньше. Надо установить норму: на каждые сто строк из Гомера — день лежания. Скучно, но что делать? Повторения мне не надо. И вообще, ничего же страшного не случилось! А я до сих пор шевельнуться не могу. Совсем он рехнулся!
Завтрак прибыл на тележке, и прикатил ее сам проф. Вот это да! Раньше он в таких случаях Габриеллу присылал.
— Ты как? — поинтересовался он.
— Как надо! — огрызнулся я. — Трогательная забота!
