Кэтти Уильямс - Страстная невинность
Но Дио всегда оставался сдержанным, даже здесь, когда они занимались любовью, в моменты страсти он ни разу не обмолвился, что испытывает к ней что-то большее, чем плотское желание.
Люси понимала, что ей не на что надеяться, но не могла по-другому.
Разве стал бы Дио так заботиться о ней, если бы она была ему безразлична? Он менял ей компрессы, готовил еду, и какая разница, если эта еда всегда состояла из тостов и яичницы…
Люси чувствовала себя в полном порядке и решила приготовиться к разного рода неожиданностям. Она поднялась с кровати, приняла душ, а потом накинула шелковый халатик и надела соблазнительное кружевное белье.
Люси нашла Дио на кухне. В одной руке он держал какие-то бумаги, а второй помешивал что-то на сковородке. Муж стоял к ней спиной, и Люси какое-то время молча разглядывала его.
Теперь она видела его в совершенно новом свете.
– Мне кажется, еще немного – и яичница превратится в угольки…
Дио застыл. Не веря своим глазам, он посмотрел на Люси, которая выглядела настолько посвежевшей и соблазнительной, что у него перехватило дыхание.
Никакого макияжа, белокурые волосы свободно ниспадают на плечи.
Его тело тут же отозвалось, что в данный момент было не совсем подходящим.
– Что ты тут делаешь? – выключил плиту Дио. – Я собирался принести тебе завтрак.
Люси прошла в кухню и уселась за стол. Двери на террасу были настежь открыты, и в комнату врывался мягкий тропический бриз. Люси, закрыв глаза, вдыхала солоноватый привкус океана.
Она подумала о том, что Дио, в своей белой футболке, плотно облегавшей его мускулистый торс, и потертых джинсах, выглядел просто сногсшибательно.
– Я проснулась этим утром и почувствовала себя превосходно. Поэтому я решила спуститься вниз, чтобы позавтракать.
– Тебе следует вернуться в кровать, – скрестив руки на груди, буркнул Дио.
– Знаю, доктор прописал, – с иронией заметила она. – Но мне и вправду намного легче.
Дио внимательно посмотрел на нее. Было видно, что самочувствие его жены заметно улучшилось. Но вдруг она притворяется? Люси очень долго извинялась, что умудрилась так не вовремя заболеть, и Дио подумал, не чувство ли вины заставило ее подняться с кровати.
– Ты будешь завтракать? Конечно, будешь. Тебе нужно поесть. – Дио сомневался, что ему захочется быть вовлеченным в еще один задушевный разговор, так как он не оправился еще от последнего.
За эти несколько дней он совсем выбился из колеи. Дио привык к тому, что их с Люси брачный союз вряд ли можно было назвать семьей. Но теперь он готовил еду – впервые в своей жизни – и сидел у кровати жены, не спуская с нее глаз. Мало ли что сказал этот доктор, вдруг эта болезнь так просто не исчезнет? Он менял Люси компрессы и отложил все свои дела на потом.
Дио совершенно не мог работать, и ему пришлось перенести сделку в Гонконге.
Он все время возвращался к словам Люси о том, каким был Роберт Бишоп. Как Дио сам не додумался, что человек, который хладнокровно обманул его отца и обобрал множество людей, не мог быть ни любящим мужем, ни отцом?
Что касается Люси…
Может быть, она ошиблась в чем-то одном, но если бы она знала всю правду…
Дио ощутил огонь, разгорающийся в чреслах, когда посмотрел на свою жену, которая выглядела такой юной и свежей с россыпью веснушек на лице, появившихся от щедрого тропического солнца.
– Может, мы поедим что-нибудь другое…
– Ты хочешь сказать, что тебя не устраивает шеф-повар? – с улыбкой спросил Дио.
– Напротив. По правде говоря, я очень признательна шеф-повару, но должна заметить, что его репертуар очень ограничен.
– Ты прекрасно знаешь, что кухня не является делом всей моей жизни.
– Я тебе помогу. Мы могли бы приготовить что-нибудь вместе. Мне полезно двигаться.
Дио безразлично пожал плечами, и Люси почувствовала, как болезненно сжалось ее сердце, но она все равно поднялась из-за стола, подошла к холодильнику и достала оттуда немного ветчины, чтобы приготовить французские тосты.
– Ладно, садись. Я справлюсь сама. Последние несколько дней ты готовил для меня, и меньшее, что я могу сделать, это оказать ответную услугу.
– Ты же сказала, что яичница не считается приготовлением пищи.
– Могу поклясться, что ты делал это впервые в жизни. – Люси понимала, что из-за ее болезни Дио пришлось отложить деловую поездку. Ему пришлось играть роль доброго самаритянина, и она не могла винить его за то, что его настроение оставляет желать лучшего.
– Люси, если хочешь, можешь заняться завтраком. Но в дальнейшем я собираюсь попросить Энида решить вопрос с приготовлением пищи. Я совсем не хочу, чтобы ты выбилась из сил и снова заболела, – холодно заявил он.
Когда Дио собирался на Карибы, он не рассчитывал на задушевные беседы и не думал, что узнает, что же случилось в их первую брачную ночь и почему Люси отказала ему в близости.
У него возникло смутное ощущение, что после того разговора ее отношение к нему изменилось.
Люси смотрела на него как-то по-другому.
Возможно, все дело в том, что у нее был жар. Или она пересмотрела свои взгляды после того, как он искренне признался, что женился на ней не из-за ее положения в обществе?
Неожиданно вещи начали принимать другой оборот, но Дио сомневался, что ему это по душе.
Он никогда не обращал внимания на чувства, и они не играли в его жизни важной роли. Именно чувства подтолкнули его скромного и необыкновенно одаренного отца довериться человеку, которого он считал своим другом. Ему даже в голову не пришло заручиться поддержкой адвокатов, когда он подписывал какие-то бумаги. Отец дорого заплатил за свою ошибку, но пострадал не только он: его жене пришлось тяжело работать и жить с разочаровавшимся в людях мужем, а его сын рано узнал, что такое жизнь в нищете. Нет, Дио с ранних лет понимал, что доверия заслуживают только логика, здравый смысл и ум. Они никогда тебя не подведут.
А еще деньги… Деньги дают власть, а власть приносит свободу.
Единственным чувством, которому Дио позволил иметь место в своей жизни, была месть, и ему пришлось заработать достаточно много денег, чтобы осуществить ее. Деньги принесли ему свободу поступить так, как он хотел, чтобы Роберт Бишоп не ушел от расплаты за свои прошлые грехи.
Дио женился на Люси потому, что его влекло к ней, потому, что в свои тридцать два года он созрел для брака и его неоспоримых преимуществ и потому, что она была дочерью Роберта Бишопа. Он думал, что провернет нож в сердце этого презренного человека, когда поведет его дочь под венец.
Но оказалось, что все не так.
Люси не была папенькиной дочкой; он женился на девушке, которая отчаянно стремилась покинуть отчий дом. Может, она вообразила Дио рыцарем в сияющих доспехах, на которого в свое время возлагала все свои надежды?
