Дэйв Вулвертон - Мой путь в рай
Он с трудом вдохнул.
- Отпусти меня, сумасшедшая женщина, или я прикажу самураям казнить тебя.
В глазах Абрайры появились слезы, она покачнулась. Хотя фигура у нее не крупнее, чем у других женщин, от нее исходило ощущение силы. Сжатый кулак она держала на горле японца, и я представил себе, что если она ударит, он обрушится как поршень и разобьет Сакуре череп. Сакура посмотрел ей в глаза и, должно быть, увидел их чуждость. И задрожал. Абрайра ответила на его угрозу:
- Пусть убьют. - И в голосе ее не было страха.
Она убрала руку, маленький японец упал и лежал на месте, боясь пошевельнуться. Абрайра пошла по коридору к лестнице, упруго и напряженно, как готовая к прыжку пантера.
Сакура смотрел ей вслед, пока она не добралась до лестницы, потом закричал:
- Ты мертвец! Я убью тебя за это! - потом крикнул что-то по-японски и побежал в боевое помещение Кейго.
Перфекто через десяток шагов догнал его, схватил за загривок и прижал к полу. Сакура замолчал. Абрайра невозмутимо начала подниматься по лестнице. В коридор выходило несколько боевых помещений, и я был уверен, что в ответ на крики Сакуры через несколько секунд появятся самураи. Потрогал ножи и пошел к Абрайре.
Мы поднимались по лестнице. На сотом уровне остановились. Лестница продолжалась выше, но была перерезана шлюзом. Я посмотрел на него: где-то за ним Тамара, я стремился найти ее, но продолжал идти за Абрайрой. На этом уровне коридоры шире, чем внизу, комнаты дальше друг от друга. Наша комната выглядела не очень хорошо. Кубической формы, с низким потолком; пластиковые ящики с обивкой вдоль трех стен. На одном мой тиковый сундук с открытой крышкой, оттуда торчат коробки сигар и бутылки. Справа от входа небольшой туалет без двери; слева водопроводный кран и розетки для подключения к компьютеру. Болтами к потолку прикреплены пять коек, на стенах портреты пап. Абрайра легла на койку и закрыла глаза. Я встал у входа в туалет, готовый ударить ножом всякого, кто попробует на нее напасть.
Абрайра открыла один глаз.
- Ты так и будешь лежать? - спросил я, сердясь, что она не хочет спастись.
- Вероятно, - ответила она.
Я прислонился головой к стене, прислушиваясь, нет ли звуков преследования.
Она какое-то время смотрела на меня.
- Анжело, убери нож, - озабоченно сказала она. - Ты меня пугаешь.
- А если явится Сакура, и не один? - спросил я, вытирая пот со лба.
- Он не явится, - ответила она, садясь. Еще некоторое время смотрела на меня. - К тому же я справлюсь сама. Никакой опасности нет.
И когда она так сказала, произошло нечто странное. Я почувствовал огромное облегчение. Как будто разжалась какая-то пружина в руке, и я смог выпустить оружие.
- Я... я думал, что защищаю тебя. Глупо с моей стороны. Прости.
Она закрыла глаза и отвернулась.
- Спасибо. Никто этого раньше не делал. Никто меня не защищал.
И в голосе ее звучала такая боль, что мне захотелось извиниться за всех мужчин, не защитивших ее. Я подумал о том, какова была ее жизнь, ведь она ниже самых низких, ниже даже индейцев. Представил себе, как она страдала из-за этого, заставляла себя утверждаться и становиться сильной. Я видел новости, в которых показывали, как обращались с химерами в Чили, в Эквадоре и Перу еще до того, как власть захватили социалисты; там, где индейцу за целый день тяжелой работы платили пятьдесят песо - этого хватает только на то, чтобы не умереть с голоду, - химере платили двадцать пять. Полиция часто стреляла в химер, избивала их, если они показывались после темноты. Но это всего лишь легкие неудобства по сравнению с тем, что стало после того, как эти страны присоединились к Соединенным Социалистическим Штатам Юга: химеры утратили все свои права, поскольку социалисты утверждали, что химеры не люди и потому не защищаются законом. Стало вполне законным убить химеру, превратить в раба - если кто-то решится. Говорят, генерал Эспиноза после захвата Аргентины хвастал, что ел на обед печень химеры и что она вкуснее самой нежной телячьей печени. И это только часть того, что должна была вытерпеть Абрайра от рук людей.
- Каково было в Чили, когда химер начали убивать, охотиться за ними? - спросил я. Это личный вопрос, может быть, слишком личный. Я сунул нож в ножны на запястье и сел на пол, глядя на Абрайру.
Некоторое время она не отвечала.
- Анжело, в симуляторе все кажется странным. Цвета размыты, нет ничего теплого. Как будто мир остыл. На небе облака, но я не видела сквозь них солнце. Словно они преграда для его лучей. А как видят этот мир люди?
Верное наблюдение и попытка перевести разговор на другую почву. Но, по-видимому, у нее хорошее инфракрасное зрение. Своими глазными протезами я тоже вижу часть инфракрасных лучей, но они преобразуются в нормальные цвета. Для нее каждый цвет имел особое значение.
- Si. Облака и туман, они могут не пропустить свет, - сказал я. Люди не видят звезды на небе в облачную ночь.
- Гммм. Я знала, что у людей плохое зрение, но даже не догадывалась, насколько плохое. Эту слабость нужно будет использовать, когда доберемся до Пекаря.
- Ты разве никогда не подсоединялась к человеку в мониторе сновидений или не смотрела образовательные программы для людей?
- Нет. В Чили образовательные программы показывают во всем спектре. Я видела точные копии старых картин из музеев - Да Винчи, Рембрандт. Все светлые тона на них окрашены ультрафиолетом, словно нарисованные смазаны солнцезащитным лосьоном. На интеллектуальном уровне я понимала ограничения человеческого зрения, но до сегодня по-настоящему не сознавала их.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, - сказал я. - На службе в армии я потерял глаза и, когда хирург вставлял мне протезы, я ему немного приплатил. Вначале, когда мне поставили протезы, они были настроены на слишком высокий уровень инфракрасного излучения, и количество света ошеломляло меня. Люди сверкали так, что становились невидимы их лица. И я не мог отличить одного человека от другого. Вначале все казались мне существами из света, сверкающими существами. Я слышал, некоторые люди утверждают, что видят ауру - человеческий дух, просвечивающий сквозь плоть. И в своей юношеской наивности я решил, что тоже вижу нечто подобное - физическое подтверждение гипотезы о существовании души.
- И на многие месяцы это изменило мое поведение и отношение к людям. Я видел в людях потенциальных ангелов и богов и относился к ним с уважением и доверием. Но кое-кто воспользовался моей доверчивостью, и я понял, что обманываю себя. Поэтому я снова пришел к хирургу, который продал мне глаза, и попросил перекалибровать их, чтобы я мог видеть людей такими, каковы они на самом деле. Поэтому я сейчас меньше улавливаю инфракрасных лучей.
- Гмм. Тебе следовало сохранить прежнюю калибровку, - сказала Абрайра. - Нужно было просто привыкнуть. Каждый человек излучает тепло по-разному, у каждого индивидуальное распределение температур, как у каждого своя фигура. Можно быстро научиться отличать людей друг от друга. - Она ненадолго задумалась. - К тому же у тебя все еще та же проблема. Ты по-прежнему слишком веришь людям и слишком уважаешь их. Это слышно в тоне твоего голоса. Надо научиться презирать человека, пока он не докажет, что достоин уважения, понятно? Я думаю, если ты посмотришь на людей объективно, то поймешь, что большинство их - ходячие груды навоза. Люди в Чили все были такие. Может, даже я... - Она замолчала и отвернулась.
Меня опечалил ее мрачный взгляд на человечество. Такой взгляд мог возникнуть, только если она встретила в жизни очень много плохих людей. Я хотел как-то утешить ее, скрасить ее горький опыт, но никакие слова не казались подходящими. Но я встречал также много хороших людей. Я долго думал об этом и решил, что попытаюсь ее переубедить.
Койка Абрайры была под моей. Я забрался в свою койку, лег и стал изучать биографические файлы, которые выдал мне компьютер. Из девятнадцати человек шестнадцать находятся в модуле А, вместе с Гарсоном, в то время как Мавро, Перфекто и я размещены в модуле С. Это означает, что мой вероятный убийца отделен от меня двумя шлюзами. Но я решил, что шлюз не удержит решительно настроенного человека. Я видел, что шлюз, ведущий в модуль В, имеет специальное устройство для открывания. И никакой охраны нет. Что если шлюзы вообще не охраняются? Просто всем приказали их не открывать. Ничто не помешает убийце пройти.
- И ничто, подумал я, не помешает тебе тоже пройти и отыскать Тамару.
Я решил проверить, можно ли открыть шлюз, потом просмотрел биографии - шестнадцать мужчин и три женщины. Один мужчина - рослый агент службы безопасности, которого взяли на корабль пленником. Ли Оуэн, бывший наемник из Канады, ставший офицером, воюя в Китае на стороне Индии - в войне из-за сбора планктона. Если он воевал с китайцами, значит это определенно не сторонник никитийского идеал-социализма. Временно я отбросил двух женщин и трех мужчин. Все они химеры. Оставалось десять подозреваемых.
