Романовский Александр - Ярость рвет цепи
Все трое стояли у подножия лестницы. Мамот оставил пост у двери, но в данной ситуации это не удивляло. Волки не собирались даже близко подпускать Курта к двери. Кроме того, в драке кто-то мог рухнуть на лестницу, приведя в действие множество ловушек.
Курт стал осторожно перемещать Джейн на левое плечо. Правая лапа получила относительную свободу, однако нечего было и думать о том, чтобы одолеть ею трех сильных волков. Даже в дружеских потасовках это было не просто, не то что с драгоценной ношей на плече…
Курт начал расстегивать куртку.
Волки внимательно следили за его движениями. Вооружен был лишь Мамот, – копье сжато в руке, легендарный пистолет в кобуре, – однако это не имело значения. Эти трое и без всякого оружия могли дать фору десятку вооруженных до зубов безволосых.
Но Курт не собирался с ними драться.
Не доходя метра четыре до лестницы, он остановился.
Первым заговорил Иррган. Это был волк в расцвете сил, мощный и подвижный. Мышцы бугрились под толстой черно-бурой шкурой. Голову слегка присыпала седина, но глаза по-прежнему глядели пронзительно и властно. Волк был в одних только потертых джинсах, натянутых явно впопыхах – кто-то вырвал его из крепкого сна.
И этому “кому-то” не поздоровится.
Курт невольно поежился. Еще щенком ему доставалось от Ирргана, благо тот ему в отцы годился. Лапа у отца Кэти была необычайно тяжелой, воспоминания о ней крепко въелись в память.
Курт тряхнул головой, отгоняя никчемные воспоминания. Он уже давно не щенок.
Что до Мамота и Майкла, то эти двое казались бледной тенью Ирргана – легкие пушки под прикрытием тяжелой артиллерии. Если отца Кэти решили разбудить среди ночи, стало быть, кое-кто считал, что события могут принять серьезный оборот.
– Далеко собрался, сынок? – Голос у него был глубокий и сильный.
– Не очень, – буркнул Курт. – Отойдите… пожалуйста.
– То, что не грубишь – хорошо, – усмехнулся Иррган. – Но мы тебя никуда не пропустим. Тебя долго не было, ты только что вернулся, и вот опять куда-то собираешься. Да еще с сестрой на плече. Тебе не кажется, что в данный момент прогулки ей не очень помогут?
Курт молчал.
– На уме у тебя явно что-то неладное, – продолжал Иррган. – Ты никуда не пойдешь, пока не получишь разрешение старейшины. Ты сильно опечален, мы понимаем. Все в стае любили и продолжают любить Джейн. Вместе мы что-то обязательно придумаем. Тогда как ты можешь наломать столько дров, что потом и всей стаей не разгребем. – Иррган взглянул из-под бровей на молодого волка. – Или УЖЕ наломал?
– Пропустите, – прорычал Курт. – По-хорошему. Старший волк вздохнул.
– По-хорошему ли, по-плохому, но ты пойдешь с нами. Мамот разбудил нас в столь неурочный час, а это мне очень не нравится. Старейшина велел дождаться тебя, после чего привести к нему. Лично. Я отвечаю за это. Давай без глупостей, сынок.
– Я тебе не сын! – рявкнул Курт.
Иррган равнодушно кивнул. Мамот и Майкл шагнули вперед.
Курт сунул лапы под полы куртки и выхватил пистолеты. Щелкнув предохранителями, он взвел курки и направил оба ствола в сторону ровесников. Тело сестры, завернутое в простыню, продолжало висеть на плече.
Двое волков остановились, даже чуть пошатнулись, словно налетели на какое-то препятствие. Пасти их изумленно распахнулись, а глаза, округлившись, уставились на дыры стволов. Лапа Мамота рефлекторно дернулась к кобуре, Курт покачал головой.
– На твоем месте я бы этого не делал. Мозги все-таки вылетят.
В подтверждение этих слов он направил ствол Мамоту промеж глаз. Осознав, что ровесник не шутит, часовой испуганно отступил назад. Волки могли с известной долей относительности разоружить (или просто убить) практически любого безволосого, однако с волком-собратом это было куда сложнее. Потому-то Мамот и отступил. Через пару мгновений Майкл, что-то недовольно ворча, последовал его примеру.
Зато на Ирргана появление оружия оказало прямо противоположное действие.
– Да ты что, совсем очумел?! – взревел старший волк. Глаза его налились кровью, из пасти летели брызги слюны. – Угрожать своим сородичам?! Просто неслыханно! Сейчас же убери свои погремушки, слышишь?
Что-то внутри Курта дрогнуло. Видеть Ирргана таким – взбешенным, почти не помнящим себя от ярости – было не очень приятно. Образ накладывался на детские воспоминания, а они, как известно, терзают даже седых стариков.
Курт сильнее сжал рукояти.
– Заткнись, – сказал он. – Мне недосуг слушать твои вопли.
Очевидно, Иррган надеялся услышать совсем другое – щенячий скулеж, а не уверенную речь взрослого волка. Такое с ним случалось нередко. Он то и дело забывал, что у вчерашних щенков выросли крепкие зубы.
Как бы там ни было, он был не таким дураком, чтобы бросаться грудью на пистолеты. Пасть его медленно захлопнулась, а глаза приобрели осмысленное выражение.
– Давай поговорим, малыш, – сказал он. – Ты УЖЕ заслужил наказание. Но если до тебя все-таки дойдет, какое злодеяние ты совершаешь, мы готовы пойти тебе навстречу. Учитывая твое состояние, мы вполне можем закрыть глаза на твой проступок. Безусловно, он продиктован болью и отчаянием. Отдай нам свое оружие, и мы обо всем забудем. Верно, парни?
Мамот и Майкл послушно закивали.
– Мне наплевать, будете вы закрывать на что-то глаза или нет. – Курт чуть шевельнул стволами. – Но если вы сейчас же не отойдете от лестницы, клянусь, я вышибу вам мозги. Считаю до пяти.
– Но послушай, Курт!
– …четыре.
– Так не делается, стая…
– …три.
– Хорошо, хорошо! – Иррган поднял лапы. – Мы уходим.
Все трое бочком протиснулись мимо Курта. Пистолетные стволы, будто приклеенные, сопровождали каждый осторожный шаг. Достигнув бокового коридора, они отошли на несколько метров, где остановились, чего-то выжидая.
Курт двинулся к лестнице. Путь был свободен.
Волк начал торопливый подъем, шагая через две-три ступени. Пистолеты по-прежнему были в руках; Джейн балансировала на плече. Наконец все ловушки, одна за другой, остались позади. Волк остановился на площадке у выхода и по привычке проверил монитор. Затем принялся отодвигать засовы. Для этого пришлось убрать один пистолет. Но с одной лапой, с сестрой на плече, да при этом то и дело оборачиваясь, проверяя тыл, это оказалось далеко не простой задачей. Металлические полосы натужно скрипели, будто также не желали выпускать его наружу.
Наконец дверь открылась.
Курт развернулся и посмотрел вниз. Трое волков стояли там и смотрели на него, задрав головы. На всех трех мордах была написана неприязнь. Особенно враждебно смотрел на Курта, как ни странно, Мамот. Иррган глядел осуждающе, но без бешенства. Майкл, похоже, думал только о том, как бы завалиться спать.
