Павел Комарницкий - Продолжение следует
Забавные стеклянные зверюшки так и мелькают в пальцах Уэфа.
— А вообще-то, согласно современным представлениям нашей науки, Всевидящие просто не могут существовать, Рома. Как работает голова у Великих спящих, в общих чертах понятно — явление это сродни телепатии, только шире. И уже недалёк день, когда явление станет доступным многим, как до этого стала телепатия. И Великие грезящие тоже в принципе понятны, они отличаются от Спящих лишь тем, что бодрствуют во время сеанса. И те и другие способны видеть в пределах своей планеты, максимум её ближайших окрестностей. А Всевидящие способны видеть именно всё. Всё, что угодно, Рома, даже за сотни и тысячи световых лет. Даже за миллионы и миллиарды, если на то пошло. Как это происходит… Никакие носители информации не способны сами по себе преодолеть световой барьер — ни свет, ни гравитационные волны, ни всепроникающие нейтрино. Есть, правда, обходной путь. У нас есть установки внепространственной связи, именно благодаря им мы с тобой сейчас разговариваем. Но представить, что живой мозг способен организовывать управляемый микроколлапс пространства и формировать гиперструну… немыслимо! Нет, тут действует какой-то другой механизм. Ты спроси у Фью, в его институте есть группа ребят, безусловно гениальных, хотя на мой взгляд и не совсем здоровых психически. Эти ребята занимаются как раз вот этой проблемой, но пока безуспешно.
Уэф внезапно настораживается.
— Однако мы отвлеклись, наши женщины уже обсудили свои проблемы, и пора заканчивать сеанс связи. Дорого, блин! — уже совершенно неожиданно голосом Коли-Хруста говорит Уэф, смеётся. — Ты не стесняйся там задавать вопросы, только не дурацкие. От тебя и ждут сейчас именно умных вопросов, Рома. На умный вопрос — умный ответ, на умный ответ — новый умный вопрос, и так далее… И начинай спать! Ну, поговорили? — это уже не мне.
В комнату разом входят обе — Ирочка через дверной проём, мама Маша возникает сбоку в круге изображения.
— Ну, вроде всё у меня. А у вас, дети? Тогда до свидания!
Глава 4
Когда спящий проснётся
— … Нет, ты как хочешь, а в выходной надо отдыхать. Ты против?
Да, такое случается не каждые сутки — чтобы и я, и Ирочка были свободны целых три дня. Правда, здешних три дня, а по земному счёту всего одни сутки. Но я уже начал привыкать к здешнему стремительному бегу времени.
— У тебя есть предложения, моя родная?
Ирочка смотрит искоса.
— И опять ты сваливаешь принятие решения на хрупкую женщину. Я жду твоих предложений. Ну?
Мой взгляд автоматически обращается к дивану. Ирочка фыркает.
— Нет, это немыслимо — трое суток… Хотелось бы чего-то более масштабного, Рома. Диван от нас не уйдёт.
Масштабнее? Пожалуйста. Большое космическое путешествие, или хотя бы морской круиз…
— Ты умница! — Ирочка чмокает меня — Ведь можешь, когда захочешь. Но в космос попасть без предварительной заявки… А вот морской круиз — вполне… Нет, я придумала — давай не морской, а речной. В море что? Вода от горизонта до горизонта, ну острова там, высадки на побережье… И потом, трое суток для морского путешествия мало, ничего не успеешь увидеть. А по реке — это в самый раз. Всё, я заказываю места!
* * *Бледно-голубые полотнища тумана стремительно розовеют, и колдовской свет Великой звезды меркнет под натиском дневного светила. Разом вспыхивают верхушки тридцатиметровых деревьев, густо нависающих над водой по обоим берегам реки, широкой и сонной, небо из бледно-зеленоватого почти мгновенно становится ярко-голубым. Здорово!
Наш пароход неторопливо рассекает снулую гладь реки, от него в обе стороны расходятся пологие волны. Приветствуя рассвет, над судном с пронзительными криками носятся какие-то летающие зверюшки, они же птицы… Нет, это всё летающие макаки — а как ещё назвать летучих тварей, имеющих руки-ноги, чьё туловище покрыто шерстью, а крылья — перьями?
Нет, всё-таки Ирочка молодец. Наш пароход настоящий, в отличие от расплодившихся имитаций, приводимых в движение электромоторами, где дым из трубы достигается парой смолистых поленьев, заброшенных в жерло печки-буржуйки с ограниченным доступом воздуха. Этот же построен по древним чертежам один к одному. Правда, на мой взгляд, он здорово напоминает дворец какого-то Гаруна ибн Рашидовича, водружённый на баржу — слишком много резных завитушек, сплошное барокко. Ну да о вкусах не спорят, к тому же оно и понятно, кстати: ведь в древние времена на пароходах путешествовали почти исключительно купцы, сопровождавшие свои ценные грузы. Народ попроще странствовал своим ходом — бесплатно, и много быстрее получается.
На этом судне всё всерьёз, и каждый пассажир во время рейса обязан отстоять одну вахту у котельной топки. Топок в котле было две, и кочегарили тоже по двое. Всего одну двухчасовую вахту побыть в шкуре древнего кочегара — чтобы лучше прочувствовать, понять. А в машинном отделении ходуном ходят шатуны паровых машин, извиваются масляно блестящие коленвалы — всё без дураков. Тут работают роботы. Так что весь ангельский экипаж судна — капитан, он же экскурсовод, да пара девушек-коков, студенток чего-то кулинарно-пищевого, подрабатывающих на практике и заодно совмещающих полезное с приятным. Даже рулевого нет, судно ведёт автопилот. Хотя с разрешения капитана пассажиры могут порулить сами, и обычно от желающих поуправлять настоящим пароходом нет отбоя.
Я уже отстоял свою кочегарскую вахту — по земному опыту я хорошо знал, что все неприятные вещи не следует откладывать на потом, ибо ожидание неприятности обычно хуже самой неприятности. И Ирочка отстояла вместе со мной: я уже понял, что тут женщинам исстари редко делали поблажки, разве только беременным и кормящим. У кого есть все права, должны быть и все обязанности. Я по своему прирождённому рыцарству попытался работать за двоих, но тут же убедился, что это физически невозможно — пароход жрал массу дров, и должность кочегара отнюдь не была синекурой. Зато через два часа, распаренные, пропахшие дымом, мы уже с наслаждением бултыхались на отмели реки, наблюдая, как наш пароход удаляется, оставляя за собой шлейф дыма… А потом мы догоняли судно, резвясь и играя в восходящих над джунглями потоках влажного горячего воздуха. Сердце моё пело. Ещё, ещё!
А потом мы ужинали при свете Великой звезды, и призрачные полотнища тумана слоились над сонной гладью реки, и крупные насекомые, похожие на наших земных стрекоз, роились над палубой. Какие-то тёмные твари, весьма похожие на тех самых грифонов из древности, только сильно урезанные в размерах, внезапно возникали из тумана, как овеществлённый ужас, хватали «стрекоз» своими маленькими когтистыми лапками и вновь исчезали в призрачно фосфоресцирующей мгле.
