Николай Эдельман - Зверюшки
Погода выдалась хорошей: накануне наползли тучи, и он испугался, что пикник отменят, но утром, выглянув в окно, увидел почти безоблачное небо. Он предвкушал то, что ждало их впереди, и радовался, что сбежал из семьи, из огромной затхлой квартиры с протекающими потолками, гнилыми половицами, соседями-склочниками, от брюзжащей по любому поводу с утра до ночи тещи, от детей, орущих во всю глотку, когда их в очередной раз наказывали за двойку в школе. Конечно, под вечер воскресенья жена опять будет ворчать, что он за работой совсем забыл семью, но ничего, это ненадолго. В сущности, давно пора было всех их отправить в Столицу, но в кругу Филиппа такое было не принято. С семейными проблемами предлагалось разбираться самим. Подумаешь, трагедия! Эти пикники многое искупали. Жене он, как всегда сказал, что дела на работе, и она, естественно, не возражала. Какие уж тут возражения! От этой маленькой лжи никому вреда не будет. И он доволен, и в семье мир. А семья - ячейка общества, основа построения Прогрессивного Строя и так далее...
К полудню машина свернула на боковую дорогу, которая вела к водохранилищу. В полукилометре от конца дороги находился дом отдыха, затем автобусная остановка. За ней асфальт кончался, но можно было проехать ещё немного и оказаться на высоком мысу над самой водой. Плотина гидростанции была построена в ущелье, и вода, поднимаясь, затопила узкую долину и распадки, образовав бесчисленные заливы и бухты. Через несколько лет тонкий слой почвы оказался смыт, обнажив гранит, и спускаться в воду было непросто - приходилось карабкаться по очень крутому склону, усеянному острыми камнями, но зато вода была чрезвычайно чистой и прозрачной, а летом почти всегда теплой. К тому же берега здесь идеально подходили для пикников.
С обеих сторон от голого мыса, усеянного черными проплешинами кострищ, в сушу вдавались два глубоких залива. Правый из них с дальней стороны был ограничен ещё одним мыском, сплошь поросшим лесом, который скрывал от глаз следующий залив. На самом месте пикника почти ничего не росло, если не считать одинокой ободранной сосны. Рядом с ней лежала коряга, на которой было удобно сидеть и глазеть на воду. Чуть дальше начинались густые кустарники, в которых можно было уединиться... Место во всех отношениях великолепное. Акрор умел выбирать места для пикников.
Полковник прославился умением извлекать из жизни максимум удовольствия. Он знал толк и в выпивке, и в закуске. Сейчас, когда из багажников машин извлекались бутылки, он самолично занялся изготовлением шашлыка из заранее замаринованной баранины, никому не доверяя это ответственное дело. Затем все расположились вокруг костра, вдыхая запах дымящихся углей и сочного поджаривающегося мяса, и отдали должное кулинарному искусству полковника, щедро запивая шашлык вином и водкой. Смешливая девица взгромоздилась Филиппу на колени, и вновь к случаю и без случая заливалась хохотом, брызгаясь слюной и капая вином и мясным соком на свои голые ноги и одежду Филиппа.
После обеда Филипп уже готов был взять свою даму за ручку и отвести чуть дальше в лес. Обстановка была подходящей. Гартабаген и Мелисса уже исчезли, Хавиу, перебравший водки, спал на бревне, рискуя свалиться в кострище, Роза со своей подружкой, раздевшись догола, плескались в воде, брызгаясь друг в друга и звонко смеясь. Но Филиппу не удалось осуществить свое намерение. Когда он отошел в кусты, чтобы облегчиться, к нему подошел Акрор.
- Как, уже? - испуганно спросил Филипп, прочитав в его глазах призыв к действию. Он боялся не того, что они задумали совершить, а последствий: ведь если один из их компании случайно утонет, пикник придется сворачивать. Но слушаться приходилось: как-никак, когда Гартабаген переедет в кабинет Лэмси, он сам окажется на месте Гартабагена.
- Да, - ответил Акрор. - Другого случая может не представиться. Мы заплывем за тот мыс, и там...
Филипп кивнул и вслед за полковником стал выбираться из кустарника.
- Ты купаться пойдешь, Лэмси? - спросил Акрор, увидев, как тот надевает плавки, стыдливо завернувшись в полотенце. Обычно они были на "вы", но обстановка к таким формальностям не располагала. - Мы тебе составим компанию.
Филипп подмигнул смешливой девице: все ещё впереди. Та была в купальнике. Спустившись к воде, она боязливо потрогала её ногой и вернулась - очевидно, решила, что слишком холодно.
Трое мужчин осторожно, чтобы не поранить ноги на острых камнях, спустились по склону и один за другим с шумом плюхнулись в воду. Лэмси плавал неважно, поэтому, как и предполагал Акрор, он поплыл не на водный простор, а вбок, к соседнему мысу. Склон круто уходил в воду, и уже в нескольких метрах от берега глубина была колоссальной, но в любой точке избранного им направления до суши было рукой подать. Филипп, плававший кролем, быстро обогнал их и поплыл впереди, Акрор двигался самым последним.
Они быстро пересекли узкий залив и достигли следующего мыса. Лэмси заколебался было, но затем обогнул мыс и поплыл дальше. Они оказались в следующей бухте. Она была пуста, если не считать одинокого ствола дерева, почерневшего и сучковатого, плававшего посередине залива. Иногда вода была настолько забита такими стволами, что в неё невозможно было войти. Это были стволы деревьев, погибших, когда они при затоплении водохранилища оказались под водой.
Здесь Филипп развернулся и подплыл к Акрору. Тот кивнул головой, и они стали догонять Лэмси, беззаботно плывшего в десяти метрах впереди.
Он ни о чем не подозревал, когда на него сверху навалились два тела и погрузили в воду. Сначала он подумал, что это глупая шутка, и когда, напрягши силы, ему удалось поднять голову из воды, он улыбался и попытался произнести:
- Мужики, вы что...
Он не сумел закончить фразу; его голова снова оказалась в воде, и в рот и легкие хлынула вода. Тогда он, решив, что шутка зашла далеко, немного испугался и стал отбиваться сильнее. Еще раз вынырнув, он увидел в глазах приятелей только холодную решимость.
Тогда он стал бороться изо всех сил. Его руки и ноги отчаянно молотили по воде, поднимая фонтаны брызг; рот оказывался над водой, судорожно вдыхая и отплевываясь, и снова уходил вниз под безжалостным нажимом четырех рук. Его разум наполнил безумный страх. Он пытался кричать, но рот только булькал и хрипел. Его руки пытались вцепиться в убийц - если не спастись, то хотя бы утащить их вместе с собой. Они тоже теряли силы, их действия лишались скоординированности и упорядоченности, они отбивались и увертывались от ударов жертвы, и снова усиливали натиск - раздавить, утопить, не дать его голове подняться из воды. Если им не удастся задуманное, если их жертва останется в живых, то полетят уже их головы. Теперь они тоже боролись за свою жизнь, и их усилия увенчались успехом.
