Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике
- Федя, - уже с заметной угрозой выговорила Наташа, - нельзя. Не-льзя. Не-льзя.
Она четко отделяла "не" от "льзя" - и прыгун понял ее.
Он развернулся, поджался, сгруппировался и прыгнул "вревх". Так называется этот сложный затяжной прыжок, совершенно бесполезный, ибо дает возможность спокойно прицелиться в распростертое, распяленное над тобой тело, - но исполненный особой отвратительной красоты.
Все так же дрожа, я задрал голову, чтобы проследить длительное парение прыгуна.
- Полетели на юг крокодилы, - запел издали вконец обнаглевший Тарас.
- Похоже, - засмеялась Наталья, подошла к Тарасу и защелкнула отверстие шлангохранилища.
Прыгун мягко приземлился на все четыре лапы, и прочие прыгуны заколотилив пол хвостами, выражая свое восхищение классным "вревхом".
- Мальчики, - сказала Наталья Алексеевна, - пойдемте... Вам надо помыться и согреться. Х/б здесь оставьте. Я на склад позвоню. Пришлют.
Мы пошли следом за Натальей Алексеевной.
Я старался идти быстрее, чтобы согреться. Тарас болтал без умолку, в его тарахтении было что-то не совсем нормальное, что-то пугающее, будто он хотел удостовериться в том, что вот же я, вот! - живой и здоровый: треплюсь, говорю, слова складываю. Я. Я! И звук моего голоса, не лай, не свист, не урчание.. .
Наталья Алексеевна остановилась у запертой двери, поискала ключ, открыла дверь.
- Заходите.
Я увидел мирный, комнатный коридорчик, стены в цветастых обоях, деревянную лестницу, ведущую наверх.
- Ох, - задохнулся от восторга Тарас, - я тащусь...
Мы вошли в коридорчик, и Наталья Алексеевна затворила дверь.
- Ребята, - сказала она, - вы сходите помойтесь, вам обязательно надо вымыться, с мылом, под душем... Струей шланга мало что смоешь, знаете ли...
- Что, - заволновался Тарас, - можем запаршиветь? То-то я чувствую...
- Чешется? - заинтересованно спросила Наталья Алексеевна.
- Ууужасно, - протянул Тарас.
- Немедленно под душ, - скомандовала Наталья, и в тоне ее команды слышался испуг.
Она чуть не бегом домчала до следующей двери, распахнула ее, щелкнула выключателем.
- Быстрей, быстрей, - она замахала рукой, - и воду, воду погорячей. Белье я принесу...
Второго приглашения не понадобилось. Мы опрометью кинулись в душ. Должно быть, оба одновременно вспомнили безгубое оскалившееся существо, заросшее уродливыми наростами.
Мы втиснулись в душевую. Три аккуратные кабинки, на полу - деревянные решетки, кафель...
- Мать честна, - охнул Тарас, - гляди! И мыло есть!
Зеленые куски мыла лежали в коробочках из жести, приделанных к душу.
Я снял нательную рубашку и кальсоны, бросил их на пол, пустил воду, встал под душ.
Я закрыл глаза, я блаженствовал.
Очень скоро я услышал покряхтывание Тараса и представил себе: вот я открываю глаза, а передо мной уже не Тарас, а...
Я открыл глаза. Тарас мылся в кабинке напротив, с удовольствием отскабливая свое тело. Вокруг него валялось множество маленьких, похожих на коготки кошки, зеленых наростов.
- Ты гляди, - он поднял какой покрупнее, - какая гадость на мне произрастала уже!
- Дда, - горячая вода обминала, обнимала тело - в нашей карантинной душевой текла только тепленькая водичка, - ты все отскоблил?
Я принялся намыливать голову.
- Вроде все. Вот на спине только погляди: ничего не торчит?
Тарас повернулся ко мне спиной. Из самого хребта, из позвонков вырастал, загибался здоровенный зеленый рог.
Мыло стекало у меня с волос и ело глаза; я подошел к Тарасу и сказал:
- Торчит.
- А... То-то я чувствую, чешется, падла; ты его мыльцем потри и пошатай...
Я стал намыливать рог. Он был мягок на ощупь и проминался под моими руками.
Я покачал рог - он подался, словно молочный зуб.
Тарас закусил губу:
- У, блин, садистюга, садирует. Рви его, быстро!
Я с силой рванул.
Тарас заорал. Я вздрогнул: вместе с наростом я оторвал большой кусок кожи и видел теперь сочащуюся кровью плоть Тараса.
Впрочем, рана зарастала довольно быстро. Уже поняв, в чем дело, я стоял наготове с мылом, и едва лишь на поверхности кожи стали появляться зеленые пупырышки, чешуйки, я кинулся затирать их мылом.
Тарас вопил. Я прекратил мыльные процедуры, когда кожа стала гладкой, белой.
- Падла, - отдувался Тарас, - массажист экстракласс...
- Спасибо надо сказать, - я вернулся под свой душ и с наслаждением вытянул руки вверх, - гляди, я какого панта у тебя оторвал.
Тарас поднял с пола зеленый рог.
- Фиу, - присвистнул он, - вот это забодай меня козел, ну это спасибо... Я с собой возьму.
- Уу, - я смывал мыло, теребил волосы пальцами, - над кроватью повесь. Трофей...
Тарас бросил рог на пол.
Некоторое время мы блаженствовали молча. Наконец Тарас сказал:
- А Наташка на тебя глаз положила.
Я молчал.
- Слышь?
- Слышу, - недовольно сказал я.
Дверь в душевую приоткрылась, и мы услышали голос Натальи Алексеевны:
- Мальчики, я вам белье положила на стулья. Когда кончите мыться, поднимитесь наверх по лестнице и направо. Моя первая дверь.
- Наталья Алексеевна - позвал Тарас, - что вы говорите, мы не слышим из-за шума воды... Подождите, сейчас подойдем...
Он подмигнул мне, и я громко сказал:
- Наталья Алексеевна, спасибо большое. Я все услышал. Все передам Тарасу.
- А что такое, - Наталья Алексеевна открыла дверь пошире, - у Тараса что-то со слухом?
- Нет, - в сердцах сказал я, - у него с головой, по-моему, нелады. Не заходите, - повторил я, - не надо, - и, посмотрев на Тараса, добавил: - Мы стесняемся.
Наталья Алексеевна прикрыла дверь.
...Мы оделись и вышли в коридор. Одна из дверей приоткрылась, и оттуда донеслось:
- Вы Наташины гости?
Тарас кашлянул:
- Ну, не совсем...
Тотчас заскрипела лестница, и мы услышали:
- Мальчики, вы готовы? Оделись?
- Ташенька! - из-за двери раздался елейный голосок - такой, что даже Тараса скривило. - Это к тебе пришли?
- Закрой дверь, Зоинька, - с металлом в голосе отвечала Наталья Алексеевна, - и не вмешивайся не в свои дела...
Дверь захлопнулась. Тарас стал одеваться.
- Наталья Алексеевна, - крикнул он наверх, - мы сейчас, сейчас.
Лестница заскрипела. Наталья Алексеевна ушла.
- Слышь, - заговорил он, - Жека, давай договоримся: ты, черт с тобой, обламывай Ташеньку, а я к Зоиньке пойду. Годится?
- Слушай, - я тебе так скажу: я не воспитатель и не сержант, делай ты, что хочешь! Иди ты хоть к прыгунам, хоть к царевнам, если такой эротоман.
Тарас махнул кулаком, и я увернулся.
- Тара, - я поднялся со стула, - ты очень уж нервный. Я ведь тоже могу. Да?
- А чего ты стебаешься? Врото... Врото... Как ты сказал?
- Научный термин, - я отступал по натертому коридорному паркету мимо дверей - одна, две, три... - коридор был невелик, здесь жили семьями, и даже в преддверии драки сердце радостно сжималось у меня от милой скученности этого уюта... - Научный термин, - повторил я, - обозначает человека, который думает только об одном - о женщине.
