Василий Головачёв - Предсказанное. Том 2
«Иригути кэнкон, — отозвался оператор системы. — Переход фиксирован, однако предупреждаю: многие финиш-терминалы вышли из строя…»
«Я знаю, — мысленно перебил его Дар. — Открой мне выход в сеть метро».
Короткое молчание.
«Какой уровень требуется?»
«Не понял. Ты же только что перенес меня на Меркурий…»
«Сеть метро имеет три уровня: планетарный, уровень Солнечной системы и межзвездный. Вы просили отправить вас на фиксированный узел Меркурия…»
«Хорошо, я понял. Перенеси меня… скажем… на Марс!»
«Координаты точки выхода?»
«Мне все равно, просто на Марс, в любую точку».
«Сохранился фиксированный узел в районе Долины Маринеров».
«Отправляй!»
«Колодец» скачком протаял в глубину, всосал в себя человека, сжал в элементарную частицу и развернул в подобие тонкой струны, протянувшейся в бесконечность. Свет в глазах померк, затем вспыхнул вновь — тусклый, серый, безжизненный.
Знакомая тесная каморка с темно-зелеными пористыми стенами, прямые углы, черные кляксы на полу — финиш— камера сети метро местного терминала. Неуютно, холодно, сыро. Воздух имеется, но давление вдесятеро меньше необходимого, и очень мало кислорода. Плюс небольшая сила тяжести, в три-четыре раза меньше земной. Да, это, очевидно, Марс. Странно, что люди делали финиш-камеры метро такими маленькими, тесными и скучными. В то время как большинство старых сооружений имеет вполне законченный, гармоничный, эстетически выверенный вид. Может быть, существует какое-то объяснение этому пренебрежению к внутреннему убранству сугубо технических объектов?
— Оператор? — позвал Дар по наитию. — Ты живой?
— Слушаю вас, — отозвался шелестяще-свистящий — аж скулы сводит! — голос.
— Еще дышишь? — обрадовался Дар. — Отлично! Включи технологическое оснащение объекта.
Тотчас же все вокруг волшебно переменилось.
Стены каморки налились жемчужным свечением, приобрели вид красивых панелей из перламутровых чешуй и зерен. Спрятанные в стенах светильники изменили спектр, подстраиваясь под солнечный свет. Потолок превратился в голубое небо с барашками облаков, а пол — в песчаный пляж. Казалось, кабина метро даже увеличилась в объеме, хотя это был всего лишь хорошо срежиссированный эффект.
Однако длилась метаморфоза недолго.
Что-то хрустнуло, по стенам пронесся световой ураган, стирая рисунок чешуй, и они погасли. Волшебство кончилось.
— Сбой в программе, — сухо доложил инк, управляющий техникой узла метро.
— Выпусти меня, — приказал Дар.
В стене слева возник прямоугольный световой контур, мигнули светильники, и дверь расползлась вихриками дыма.
Коридор без каких-либо намеков на двери, люки и вентиляционные отверстия. Дыра в стене. Прямоугольный проем в торце коридора — выход в соседнее помещение. Следы в толстом слое пыли на полу! И слабый запах чужого присутствия. Кто-то был здесь, совсем недавно, оставил следы — словно слон прошелся — и исчез.
Дар уложил сферу — гарант его свободы — в сетку, затаив дыхание, скользнул в проем так и не восстановившейся двери.
Темное до этого мгновения помещение в форме купола осветилось тремя оранжевыми пунктирами.
Знакомая картина: морщинистые стены из какого-то коричневого мутно-стеклянного материала, холмы пыли и обломков аппаратуры на полу, из которых торчат остатки непонятных устройств, и следы человеческих ног в пыли. Холодно, душно, неуютно.
— Включи обзор! — скомандовал Дар, не надеясь, что голос его оживит систему обслуживания помещения. Однако подействовало.
В сплошной массе коричневых стен появились прозрачные окна, соединились в подобие мозаичного экрана, хотя должен был стать прозрачным весь купол. Тем не менее сквозь эти окна стал виден пейзаж Марса с высоты двух сотен метров. Зал обзора, очевидно, венчал высокую башню, все еще гордо подпиравшую розоватое небо планеты.
Дар увидел необычайной красоты систему каньонов, прорезавшую горные породы Марса, на дне которых сверкали наледи и замерзшие цепочки озер — все, что осталось от рек, некогда текущих по каньонам, после того как люди растопили снежно-ледяные полярные шапки для изменения климата Марса и подготовили его к заселению. Но и здесь давно уже никто не контролировал работу климатических установок, и брошенный на произвол судьбы Марс быстро вернулся в лоно первозданного хаоса, теряя остатки тепла, воздуха и влаги. Температура на его поверхности даже в экваториальных областях редко поднималась до плюс двадцати градусов по Цельсию. В горах же она падала до минус тридцати днем и минус шестидесяти градусов ночью.
Откуда-то из глубин сооружения в зал прилетел тихий шелест и треск. Окна в куполе башни стали мутнеть одно за другим. Пейзаж Марса спрятался за потерявшей прозрачность стеной. Последний красновато-сиреневый луч погас в толще купола, наступила темнота.
— Что случилось? — позвал местного инка Дар.
Никто ему не ответил.
Техника сооружения подошла к пределу своего функционирования, и ее системы начали отказывать одна за другой.
«Интересно, — подумал молодой человек как о чем-то несущественном, — что, если отключится станция метро? Я здесь навсегда останусь?..»
Кстати, надо было взять фонарь, пришла другая мысль, более практичная. А за ней третья: кто побывал здесь совсем недавно, оставив следы? Такой же путешественник, кто-то из городских, местные жители? А может быть, это был черный бродяга-отеллоид?..
Из коридора донесся еще один треск, словно лопнуло стекло. Застоялый воздух помещения всколыхнула струя слабого ветерка. Возможно, это попыталась включиться система вентиляции здания, а возможно, и в самом деле треснула стена. Башня могла рухнуть в любой момент.
Дар вздрогнул, поспешил к кабине метро, потом вспомнил о сфере: она могла переносить владельца в сеть мгновенного перемещения из любой точки пространства.
Так и случилось. Сфера послушно развернула «колодец» перехода, ее управляющий вежливо запросил инструкции, и Дар скомандовал перебросить его на один из спутников Юпитера. Через несколько секунд он очутился внутри очередной кабины метро, освещенной аварийными индикаторами.
Сила тяжести здесь соответствовала земной. Воздух был плотен и насыщен кислородом, хотя в нем и присутствовали некие примеси и запахи, подсказывающие, что объект не принадлежит земным сооружениям.
— Где я? — вслух полюбопытствовал Дар.
— На станции «Абрамс» южной зоны, — ответил приятный женский голос на английском языке. — Станция принадлежит Союзу Одиноких Сердец американского экономиала. В настоящий момент заселена на ноль целых девять сотых процента. На ее территории располагаются клубы «Голубая орхидея», «Свободная любовь», «Океан страсти», «Хочу жить», «Создай себе рай», «Умри, если хочешь».
