Михаил Тырин - Фантомная боль
В этот момент ему хотелось все бросить, всех послать к чертовой матери и уйти из лагеря, гордо подняв голову. Лишь одно обстоятельство не позволяло падать духом — гордость за самого себя и свою умную голову. Ибо он сумел то, чего не осилил даже могущественный ЭКОПОЛ!
Но что толку — он не смог увидеть плоды своего труда. Его даже не похвалили, спасибо не сказали. Выставили за дверь, как дворового пса...
Чтобы отвлечься от грустных размышлений, Антон стал размышлять над той интригующей информацией о здоровье Евгения Моисеева, на которую наткнулся в каталоге «Переписка». Он понимал, что стал обладателем сведений, которые дорого стоят. Разумеется, он не стал бы никому их продавать. Во-первых, он старался по возможности придерживаться морального кодекса «честных хакеров», которые охотились за чужими тайнами не из-за корысти, а ради одного лишь интереса. А во-вторых, ему, как системщику-патриоту, была небезразлична судьба знаменитой фирмы и ее продукции, благодаря которой страна обрела мощное влияние на международном рынке. Он уважал конструктора Мельникова, он гордился, что живет в государстве, в котором был изобретен знаменитый на весь мир «Хризолит». И никакие деньги не могли изменить его принципов. Так по крайней мере ему казалось.
Антон поразмышлял немного над странной формулировкой «фантомные головные боли». Он знал, что фантомной болью называлось особое биологическое явление, когда у человека болит, скажем, отрезанная рука. Но что значит «головные»? Ведь не могли же Моисееву ампутировать голову. И почему «ложные»? Можно было подумать, будто у него болит голова, которой нет. Или ему кажется, что у него болит какая-то другая голова.
Все это показалось Антону странным и глупым. Он поворочался немного и в конце концов заставил себя уснуть.
x x x
На следующий день Антону впервые предложили размяться в рукопашном поединке. В качестве партнера выступил Печеный. После завтрака, когда все сидели на травке и ждали занятий по неотложному ремонту личного оружия, он подошел к Антону и сказал:
— Не хочешь ногами помахать?
Антон даже вскочил от удивления. У него не было желания «махать ногами», но отказаться он просто не мог: это был первый случай, когда его восприняли как партнера в таком деле.
После крутых и беспощадных методов инструктора Печеный показался не очень-то страшным противником. И хотя Антону не так часто удавалось достать его ногой или кулаком, он уже не чувствовал себя мальчиком для битья. У Печеного была странная манера: он не обрушивался неостановимой массой, как Обжора, не летал разящей молнией, подобно Сержанту, а словно пританцовывал вокруг и в нужный момент неожиданно подходил вплотную. Антон быстро засек, что и удары Печеный наносит только с самой ближней дистанции, даже не удары, а «укусы» — короткие, неуловимые, но очень чувствительные тычки в уязвимые точки.
Когда они вдоволь напрыгались и вернулись к остальным, никто не сказал ни слова по поводу их поединка. Антон боялся, что сейчас его начнут обсуждать или учить, но ничего подобного не произошло. Это могло означать только одно: тренировки дали плоды и он постепенно начал выходить на общий уровень.
На занятиях на Антона вновь навалились мысли о вчерашнем. Он по-прежнему чувствовал обиду и не знал, как вести себя теперь при встрече с Анной. На завтраки она обычно не ходила, а вот когда начался обед, Антон сидел в столовой и с неприятным холодком в груди поглядывал на дверь, понимая, что должен как-то отреагировать на вчерашнее. Ему очень хотелось сделать вид, что ничего не произошло, и сохранить с Анной добрые, приятные отношения, однако его мужская гордость не желала прощать обид.
Когда Анна наконец появилась и, как обычно, приветливо кивнув, улыбнулась Антону, он едва удержался, чтобы не ответить тем же. Но все-таки упрямство победило. Он сердито отвернулся и занялся своей едой.
Ел Антон медленно, глядя только в тарелку. Впрочем, иногда не выдерживал и бросал мимолетные взгляды на Анну. Она тоже стала хмурой и невеселой. Это и порадовало, и опечалило одновременно. Ведь отомстил за обиду, но, с другой стороны, доставил огорчение женщине, которая так ему нравилась.
В очередной раз подняв глаза, Антон увидел, что Анна сидит напротив и внимательно смотрит на него.
— Что случилось, Шпунтик?
Антон хотел было огрызнуться и сказать, что никакой он не Шпунтик, но не решился.
— А разве что-то случилось? — спросил он, стараясь быть холодным и невозмутимым. — Все нормально.
— Что с тобой происходит? Какие-то неприятности?
Она казалась по-настоящему обеспокоенной. Антону стало стыдно, что он разыгрывает этот спектакль, как подросток в переходном возрасте — «одинокий, несчастный и всеми покинутый». Однако упрямство брало свое.
— Как шифровку отыскать, так, «Шпунтик, сделай, пожалуйста», — тихо и зло проговорил он. — А как посмотреть, что получилось так, «Шпунтик, пора домой».
Анна посмотрела на него долгим удивленным взглядом. Потом опустила глаза и неожиданно рассмеялась.
Антон даже вилку от удивления бросил.
— Ты действительно злишься, что тебе не дали посмотреть вчера эту дурацкую шифровку? — спросила Анна, насмеявшись.
— А что тут смешного?
— Говорила я тебе, что ты слишком любопытный, — она вдруг стала серьезной. — Антон, ты не должен обижаться. Ты должен понять — мы офицеры ЭКОПОЛа, а ты — нет. Мы занимаемся очень серьезными делами. Я бы тоже никому не дала читать эту шифровку, пока сама не посмотрела.
— А теперь ты посмотрела?
— А что?
— Я могу спросить, что там было?
Анна вздохнула и с веселым укором посмотрела на него.
— Ну хорошо. Там была технологическая информация. Все, как ты и сказал: схемы и несколько сотен страниц текстового комментария. Никакого секрета в этом нет.
— А что за технология? — заинтересовался Антон. Анна немного нахмурилась. Было видно, что ей не очень-то хочется давать подробный отчет.
— Технология производства сопроцессоров для «Хризолита». Несколько неполных и не совсем правильных схем.
Антон с громким стуком поставил на стол компот и молча уставился на Анну.
— «Хризолитов»?! — наконец выговорил он. — Что, тех самых?
— Черт, наверно, я все-таки слишком болтливая, — пробормотала Анна.
— Я никому ни слова!.. Честное слово, никому! — начал клясться Антон.
— А почему тебе это так интересно?
— Я все-таки программист. Для меня процессор Мельникова — это...
— Святое, да? — иронично усмехнулась Анна.
— Ну... почти. Я и не знал, что их кто-то пытается подделать. Я читал, что технология строго засекречена и защищена. Для меня это просто сенсация.
