Олег Дивов - К-10
– Фу! – Павлов условной отмашкой усилил серьезность приказа. Катька уже прицеливалась вывалить гостя из кресла на пол. Для начала.
Поведение, «Клинку» не подобающее, даже распущенной гражданской версии. Но то ж Катька.
Шаронов обернулся к кошке и с редкостно человечной для себя интонацией произнес, глядя ей прямо в глаза:
– Ты очень красивая. И умная. И похоже, немножко стерва. Люблю таких. Завтра тебя убьют. Это будет неправильно.
Катька попятилась, и вновь у Павлова возникло ощущение, будто она понимает больше, чем положено кошке. Даже «Клинку». Даже гражданской версии.
– Хорошие девочки попадают на небо, – сказал Шаронов и налил себе еще. – Зато плохих девочек пускают куда угодно. Прощай, Катя.
У Павлова защемило сердце – такое же «прощай» он слышал на полигоне. Завлаб подозвал кошку, усадил рядом и обнял за шею.
– А я и вправду мог настричь купонов, – признался он. – Мне шеф почти открытым текстом выдал – мол, надо забыть рыжиков и готовиться к повышению.
– Но ты, дубина, их полюбил и решил любой ценой выпустить в народ… Уффф, сколько ни пью французский, ни черта его не понимаю. Вероятно, культурки не хватает. А попроще нет отравы? Для выходцев из низов?
– Сам поищи в баре… Ты прав, я рыжиков полюбил. А сегодня я еще понял, что они должны быть. Просто быть, понимаешь? Жить на свете. Продаваться в зоомагазинах. Катька так нравится людям! Нужно продолжать исследования и развивать именно эту линию. Говорю тебе – судьба.
– Судьба вам завтра явится, – издали пообещал Шаронов, перебирая бутылки. – Одному с косой, другому с приказом по институту. Кому покажется больнее, не берусь предположить.
– Думаешь, это конец?
– Не то слово. Карьеристы жестоки. И неповиновение воспринимают как личную обиду. У нас и шеф и министр именно такие. А ты им сегодня в рожи плюнул. Едва зажившую болячку разбередил. Готовься к худшему. Предупреждаю сразу: я тебе помогать буду. Попробую зайти с торца – по линии Академии наук.
– Лучше по линии начальника ГАИ.
– Ух! – Шаронов едва не подпрыгнул. – Ну, Павлов! Можешь ведь! Можешь соображать, когда хочешь! Это мы тоже задействуем.
– Оставь. Лучше поработай оппонентом. У меня тут возникла идея по рыжикам, которая вроде бы объясняет некоторые Катькины способности.
– Оппонентом? А мы не подеремся? – спросил Шаронов.
Когда пришла с работы жена Павлова, в гостиной плавали сизые табачные облака и громко ругались биотех с биомехом. На углу стола, потеснив бутылки и стаканы, приткнулся ноутбук, повсюду валялись мятые листы исписанной бумаги. «Десятка» пряталась на кухне.
– О-о… – протянула жена, обозревая разгром.
– У-у… – только и сказала она секундой позже, когда к ней подбежала здороваться Катька, донельзя обрадованная появлением в доме хоть одного нормального человека.
– Ты не беспокойся! – крикнул из гостиной Шаронов. – Я их на фирму сам отвезу! Мне начальник ГАИ разрешил!
* * *Телефон закрытой связи в кабинете директора НИИПБ разразился трелью в девять утра. Звонил генерал Бондарчук.
– Ваш Павлов дурак! – выпалил он без предисловий.
– Тоже мне открытие. Космического масштаба.
– Но я о другом…
– То, что Павлов дурак, – перебил генерала директор, – знает на фирме каждая собака. Он глуп по-человечески и слаб как ученый. За всю карьеру ничего путного, кроме «Клинка», не родил. А продвигался из-за того, что грамотный биотех и надежный исполнитель. Должен был дорасти до замзава и остановиться. Не знаю, как он получил тему, это было до меня. Тем не менее…
– Вам министр звонил? – вклинился Бондарчук. – Ах, еще нет… В общем, слушайте. Я прошу от себя лично. Не наказывайте Павлова насмерть. Впаяйте от души, чтобы, скотина, запомнил, но не чересчур.
– А есть за что? – насторожился директор.
– Сейчас будет! – И генерал выдал длиннющий монолог. По завершении которого на другом конце провода обнаружилась тишина безвоздушного пространства.
– Ау! – позвал Бондарчук.
– Это подло, – выдавил через силу директор. – Воспользоваться моими обстоятельствами…
– Так я и говорю – дурак! Что с такого возьмешь? Он был уверен, что поступает разумно! Он же бредит своими рыжиками! А я, к сожалению, не знал подоплеки… Как вы умудрились оставить меня в неведении, дорогуша?! Да плевать, что вам приказывал министр напрямую, – а личные отношения уже ни хрена не стоят? Я ваш куратор, мать-перемать, или хрен кошачий?! Я мог бы на хрен не допустить! А оказался хреновым соучастником! В общем, Павлов хренов по большому счету ни в чем не виноват! Хотя он тоже козел и чмо!!!
– Это подло… – повторил директор мимо трубки.
Шаронов появился через полчаса, когда директор успел напереживаться всласть, мысленно казнить Павлова через кастрацию, немного успокоиться и понять, что самый очевидный выход из положения не всегда лучший.
Отмороженный биомех и новоиспеченный заместитель повел себя довольно странно – через секретаршу испросил разрешения зайти.
– У вас что-то случилось? – встревожился директор, втайне надеясь, что для одного дня происшествий хватит – ему предстояло еще пережить звонок министра.
Шаронов сунул в кабинет сначала голову, спросил: «Разрешите?» – и мягко, без обычного хлопка, прикрыл за собой дверь. Директору стало неуютно и душно.
– Я по личному вопросу, – сказал Шаронов почти вкрадчиво. – Видите ли… Наш коллега Павлов, как бы помягче выразиться, не слишком умен. Попросту говоря, дурак. Он даже в кошках, с которыми тридцать лет проработал, ничего не понимает. Вообще. Парадоксально – именно поэтому у него так здорово получился «Клинок»! Выдающееся изделие, которое нужно без ложной скромности выдвигать от института на Государственную премию, и премию – брать! Так вот, Павлов…
– Что. Он. Еще. Натворил? – раздельно произнес директор.
Шаронов смешно выпучил глаза. Таким растерянным его не видели, наверное, даже близкие родственники. Впрочем, он сориентировался за долю секунды и уже снова рот открыл – но директор успел перехватить инициативу.
– Стоп!
– Вам плохо? – обрадовался Шаронов. – Я прикажу врача!
– Стоять! – прохрипел директор, одной рукой держась за сердце, а другой безуспешно пытаясь налить себе воды. Шаронов поспешил на выручку, пока весь стол не промок.
Через минуту шефу полегчало, вплоть до способности выражать мысли членораздельно, даже фразами.
– Вы-то откуда знаете? – спросил он. – Ой, ладно, еще соврете, не хочу. И какие предложения?
– За самоуправство Павлова с темы снять. Госпремию – я не шучу – забрать на институт. А наш простодушный коллега пусть колупается со своей гражданской версией. В перспективе гражданка нас озолотит. Могу расписать обоснование. Рано или поздно боевые «Клинки» превратятся из уникальной разработки в нормальное оружие. Начнутся продажи. Готов поспорить, министерство само задумается, как снять с «Клинков» побольше денег. А мы уже тут как тут!
