Путешествие на Луну (ЛП) - Ле Фор Жорж

— Папа! — воскликнула девушка, увидев, что больной открыл глаза. — Папочка! Узнаешь ли ты меня?

Старик нежно посмотрел на дочь, и грустная улыбка появилась на его изможденном лице.

— Леночка! Дитя мое! — прошептал он едва слышным голосом.

Затем, увидев Гонтрана, больной протянул ему свою исхудалую руку со словами:

— Сын мои!

Трогательное молчание царило несколько секунд. Наконец старый ученый спросил:

— Я был сильно болен, не правда ли?

— Боялись за кровоизлияние в мозг, — ответил Гонтран.

— Давно я в таком положении?

— Завтра будет десять дней.

Старик стал припоминать, и вдруг две крупные слезы скатились по его лицу.

— Ах, почему я не умер! — с отчаянием проговорил он. — Тогда по крайней мере я не видел бы подлого торжества этого негодяя Шарпа!

— Ради Бога, папочка, будь рассудителен и не думай о Шарпе! — испуганно воскликнула Леночка. — Иначе ты снова заболеешь!

— Тем более, что надежда еще не потеряна, — добавил Гонтран. — Вячеслав теперь в Ницце и организует компанию для осуществления вашего проекта.

— Поздно! — безнадёжным тоном проговорил больной, — вы слышали, что говорил Фаренгейт? Шарп слишком опередил нас.

— Но нельзя ли придумать какого-нибудь более быстрого способа? — настаивал граф.

Старик грустно покачал головою.

— Эх, дорогой друг мой, я провел всю свою жизнь в поисках, прежде чем пришел к результату, который похищен у меня презренным Шарпом… А теперь уже смерть стережет меня. Пусть только она придет скорее и избавит меня от тягостного существования.

Гонтран с состраданием взглянул на больного, затем перевел свой взгляд на Елену, глаза которой были полны слез… Вдруг он испустил торжествующий крик и, схватив книгу, которую читал, взволнованно произнёс:

— Михаил Васильевич!.. Спасены!..

Леночка и старый ученый подумали, что граф сошел с ума. Тем не менее профессор спросил Гонтрана:

— Что это за книга?

— "Подземный мир", сочинение Мартинеса Де Кампадор, приора иезуитского монастыря в Саламанке.

— Ну? — спросила Елена, начавшая уже надеяться.

— Ну! — воскликнул Гонтран, — к чёрту все эти пушки, аэропланы, гранаты, пар и даже "еленит!" Все эти средства для путешествия — старье, рококо, отсталые игрушки!.. Вот, подумаешь, — продолжал ироническим тоном молодой дипломат, — находятся же люди, которые мучатся над придумыванием ужасных снарядов, взрывчатых веществ… А между тем в природе множество естественных аппаратов, далеко оставляющих за собой искусственные!

Старый ученый невольно увлекся уверенностью Гонтрана и нетерпеливо спросил:

— Ради Бога, дорогой друг мой, не томите меня, скажите, о чем вы говорите?!

— Да о вулканах!.. О вулканах!.. — торжествующим тоном воскликнул граф.

— О вулканах? — повторил старый ученый в недоумении.

— Ну, да! Вулканы — это природные пушки. Стоит урегулировать силу их извержения, — и мы получим удивительные результаты!

Михаил Васильевич и Леночка с изумлением смотрели на Гонтрана, не веря, что тот говорит серьезно. Между тем граф лихорадочно перелистывал сочинение испанского монаха-астронома.

— Вот смотрите! — остановился наконец молодой человек, — на странице 130 Мартинес Де Кампадор приводит цифры, выражающие скорость извержения разных вулканов… Этна выбрасывает из своего жерла камни со скоростью 800 метров в секунду, Везувий — 1.250 метров, Гекла со скоростью 1.500 метров, Стромболи — 1.600… Еще сильнее действуют вулканы экваториальной Америки: Пичинча, Котопахи и Антизана, например, выбрасывают камни с начальною скоростью от 3 до 4 километров в секунду. — Здесь Гонтран немножко передохнул, затем прибавил: — Вот, Михаил Васильевич, каков мой план…

Старик радостно вскрикнул.

— Ах!.. — прошептал он дрожащим голосом, привлекая к себе графа и обнимая его, — ах!.. Гонтран!.. сын мой!.. вы возвращаете мне жизнь…

В эту минуту дверь отворилась, и на ее пороге показался Сломка.

— В добрый час! — радостно сказал он, — вот вы и поправляетесь, дорогой профессор. А я с своей стороны хочу сообщить вам новость, которая ускорит ваше выздоровление.

— Говорите!.. Говорите!.. — поспешил произнести больной.

— Я виделся с префектом и президентами чуть не всех ученых обществ Ниццы, рассказал им о вашем проекте… Все заинтересовались… В ваше распоряжение предоставлена лучшая театральная зала в городе: когда угодно, туда можно собрать капиталистов Ниццы, и вы разъясните им свои планы.

Молодой инженер произнес эти слова без передышки, с блестящими глазами и сияющим лицом. Затем он бросился в кресло, вытирая платком мокрый лоб. К удивлению, его слова далеко не встретили ожидаемого восторженного приема.

— Конечно, г-н Сломка, я весьма благодарен вам за труды, — с заметной холодностью проговорил старый ученый, — но, к сожалению, они теперь совершенно напрасны.

Молодой инженер удивленно раскрыл глаза.

— Да, — продолжал профессор, — в то время как вы много хлопотали и не меньше говорили, ваш друг, как истинный человек науки, втихомолку открыл гениальное средство выполнить мой проект путешествия по неведомым мирам.

Сломка в немом изумлении смотрел на своего приятеля, который с замешательством пробормотал:

— О! Вы слишком мне льстите, профессор… doctus cum libro [3]…

— Нет, нет, друг мой, — остановил графа Михаил Васильевич, — вы слишком скромны и этим отличаетесь от ложных ученых с их болтовней.

Говоря это, старик бросил на Сломку выразительный взгляд.

— Итак, — сказал последний, с любопытством рассматривая друга, — ты нашел способ достигнуть Луны?

— Перелистывая этот том Кампадора, оставленный тобой на балконе, я пришёл к мысли, что, может быть, возможно воспользоваться двигательной силой вулканов…

Молодой инженер подумал, что Гонтран сошел с ума, и, вскочив с кресла, подбежал к своему приятелю. Тот счёл это движение за выражение энтузиазма и с торжеством спросил:

— Ну, что ты об этом думаешь?

Сломка готов был ответить, что мысль Гонтрана — чистое безумство, но удержался, вспомнив, что старый ученый сочтет это завистью, и воскликнул:

— Превосходно! Великолепно! Гениально!..

Вдруг старый ученый грустно вздохнул.

— Увы! — сказал он, — эта мысль прекрасна в теории, но неприменима на практике: ведь чтобы воспользоваться силой вулкана, надо заранее знать время его извержения.

— Это правда! — озадачено пробормотал Гонтран, — вот неожиданное препятствие!

— Никакого препятствия нет, — заметил спокойно молодой инженер. — Оно устранено тем же Кампадором… Взгляни-ка на конец его книги, — обратился он к приятелю, — ты увидишь там таблицу предсказаний о вулканических извержениях вплоть до 1900 года. Автор вычислил их, руководствуясь тем принципом, что извержения имеют отношения к земному магнетизму. Изучая в течении нескольких лет это отношение в самом кратере Везувия, патер Мартинец и нашел способ заранее предсказывать время будущих извержений.

— Но какой же закон положил он в основу своих предсказаний? — дрожащим от волнения голосом спросил Михаил Васильевич.

— Очень простой: закон периодичности. Он заметил, что движения земной коры, подобно морским приливам, подвергаются периодическим возвратам, в зависимости от положения небесных тел и центробежной силы.

С этими словами молодой инженер взял книгу из рук Гонтрана и стал ее внимательно рассматривать.

— Но, — возразил старый ученый, — даже если бы и удалось узнать заранее время извержения, ведь нужно ещё чтобы вулкан лежал на 28° северной или южной параллели, где Луна проходит чрез зенит. К тому же сама гора должна быть высока, иначе скорость снаряда значительно уменьшится вследствие трения его о слои воздуха…

— Победа! Победа! — вдруг прервал печальные размышления Михаила Васильевича Вячеслав. — Вот что говорит Кампадор: "28 марта 1882 года сильное извержение Котопахи, ужасные потрясения в области узла Пастос"… А ведь Котопахи один из высочайших вулканов и лежит под 28-й параллелью!