Джон Мини - Фактор жизни
«Сосредоточиться», – подумал Том и сжал кулаки.
– …цель и энергия… – донеслось до него, и это были последние слова, которые он услышал.
Потому что уже плыл по течению в воздушном потоке под открытым небом, окрашенным в желтый и лиловый цвета, омываемый снизу холодным пряным воздухом. Серебристые травы склонялись под порывами ветра. И по прибрежной полосе вдоль стального серого моря стремительно скакал жеребенок, выбрасывая вперед копыта. Свободно развевающаяся грива…
– Удержи эту картину в своем воображении, – донеслось откуда-то. – Это – твой образ.
Кулак… и жеребенок.
– Будь всегда в движении. Стремись к свободе и презирай опасность.
Кулак и жеребенок.
– Запомни…
Я постараюсь, отец.
– …ты проснешься, когда я сосчитаю… Три, два, один.
Том перекатился назад, на пятки, и почувствовал пульсирующую боль в ногах.
– Что это было?.. – Дрожа, он сел на жесткие каменные плиты. – Что вы сделали?
– Назовем это вуду или нейронным дзен-кодированием. – Дервлин засмеялся. – В любом случае это работает. Только…
– Не волнуйтесь, – спокойно пробормотал Том, сам себе удивляясь. – Я запомню.
Кулак и жеребенок.
Глава 16
Низкий серый потолок был покрыт каким-то материалом, напоминающим мягкий мех, и украшен серебряными полушариями. В просторном углублении располагался ресторан. Столики в ресторане представляли собой парящие в воздухе прозрачные диски. Атмосфера располагала к релаксации и непринужденности.
«Может быть, я увижу мать, – подумал Том. – Кто знает, где она живет? Где живут оракулы, если уж говорить точнее… Может, она живет стратой выше. Или ниже…»
– Ага, а вот и наша девчушка, – донеслось рядом. Мать могла быть где угодно; в любой точке Нулапейрона. Том обернулся.
– А мы уже выпили весь наш дейстраль, – сказал Алгрин. – Жаль, но тебе, девчушка, ничего не осталось.
Том хотел бы, чтобы сейчас рядом с ним оказался Дервлин. Парни явно что-то затевали, и Том подозревал, что ему в этой затее отводилась определенная роль.
«Я никогда не спрашивал Дервлина о его стиле борьбы, – подумал он. – Но ведь и о Пилоте я никогда и никому не рассказывал».
– Эй, ребята. Ваше время вышло!
Перед компанией появилась официантка, застыла уперев руки в бока. На нее не произвела впечатления ни презрительная усмешка Алгрина, ни его друзья, небрежно развалившиеся на подковообразной формы диване.
Кристаллитный стол наклонился в левитационном поле, когда Алгрин поднялся, опершись на него, но тут же выровнялся.
– Выражайся повежливее, старая ведьма, – фыркнул Алгрин, а потом кивнул в сторону Тома: – Здесь девушки.
– Убирайтесь-ка по-хорошему! – Официантка свирепо взглянула на него и ушла.
Было ясно, что она твердо намерена выгнать приятелей Тома из этого заведения.
– Лучше уйти, – начал было один из них и, осекшись, замолчал.
Четверо парней выскользнули из-за стола и сгрудились вокруг Алгрина.
– Где Петио?
Том пожал плечами:
– Я не знаю.
– Ужасно!
Именно так Том себя и чувствовал. Он должен был встретиться с Чжао-цзи в Сантуарио Герберов, но не мог пойти туда без Петио и его фемтоавтоматической татуировки.
– Подождите-ка… Классная рубашка, парни! Или что это там?
Том оглянулся. В лабиринте рифленых колонн, под свисающими с потолка хрустальными нитями, среди стоек с одеждой появилась маленькая группа красиво одетых юношей. Около них в воздухе парило огромное зеркало, возле которого застыл слуга, с тревогой наблюдавший за молодежью.
– Это мне подходит, – сказал Алгрин. Том дернул головой.
В глазах Алгрина вспыхнула искра темно-красного пламени.
– Пошли!
Черная рубашка была определенно в стиле Алгрина. Почему богатые юноши тоже хотели именно ее, это – другой вопрос.
– Прочь с дороги!
«Святая Судьба!» – успел подумать Том.
Дальше все произошло с молниеносной быстротой.
Алгрин, смеясь, сбил с ног двух богатеев, схватил рубашку и побежал, зажав ее в руке. Молодые люди лежали на полу в шоке. Они были так ошеломлены, что не могли даже кричать. Да и друзья Алгрина не знали, как себя вести, стояли, переминаясь.
В этот момент на потолке задвигались сияющие полусферы, вспыхнул серебристый свет, Алгрин среагировал на это мгновенно: он изменил направление движения, помчался прямо к Тому. Полусферы двинулись следом за ним. Алгрин врезался в Тома и был таков.
Тому потребовалось меньше секунды, чтобы понять, что он сжимает в руке украденную одежду, но ему показалось, что прошла целая жизнь, и было уже слишком поздно, поскольку серебряные полушария опустились с потолка на пол, образуя вытянутые, отдаленно напоминающие человеческие, фигуры.
«Манекены».
Прежде чем Том смог пошевелиться, на его запястьях защелкнулись браслеты наручников, сделанные из желтого холодящего кожу металла.
Том увидел собственное отражение в вогнутой зеркальной поверхности манекена охраны.
– Ну что? – В голосе официантки слышался вызов. – По крайней мере одного из маленьких ублюдков вы поймали.
Его поймали. Конец свободе.
* * *
– Обвинители настаивают на смертном приговоре? – Резкий женский голос напоминал скрип железа по стеклу.
Пустота, окрашенная в пурпурный и серый цвета…
– Э-э… да. – Вступил мужской голос, грубый и гундосый. – Это действительно так, миледи.
…Она вращалась, кружась. Постепенно ее стали заполнять множеством искрящихся черных пятнышек, подобных миллиону голодных глаз.
– А защита?
– Отказалась просить о смягчении наказания, миледи, ввиду неопровержимых доказательств.
Крошечный шар среди изменяющихся…
– Джентльмены, не обращайте внимания на наше присутствие. Ведите дело как всегда. Просто моя дочь интересуется юридическими вопросами.
– Конечно, миледи! Для нас это большая честь.
…растущих форм. Плоский овальный помост, на котором Том видел самого себя.
– У вас есть собственный палач?
– Конечно, миледи. Он, правда, сейчас далеко. Но вернется через три дня.
– Если будет приговор… Позвольте нам продолжить.
Он стоял, держа в руке украденную рубашку, в то время как остальные побежали. Двое богатых юношей лежали на земле.
– Неопровержимые улики, как видите. Обвиняемый признает себя виновным.
Тогда сверху – из ниоткуда, из вращающейся серой и пурпурной пустоты – возникли серебристые полушария. Они удлинились, приняли форму человеческих фигур, и одна из них защелкнула наручники на запястьях Тома.
– Разбудите обвиняемого.
Ледяной огонь пронзил его мозг и артерии…
