Герберт Уэллс - Пища богов (пер. Тан)
— Пусть его сначала поиграет и попоет под маленькую гармонику; пусть познакомится с нотами и узнает их названия. А потом…
Редвуд взглянул на подоконник и смерил высоту его от пола.
— Рояль надо будет поставить здесь, — сказал он, — как-нибудь поместимся.
Если бы кто-нибудь мог видеть теперь задумчивую фигурку Редвуда, расхаживающего по громадной детской, уставленной громадными принадлежностями для игр и обстановкой, тот мог бы его самого принять за заводную игрушку — таким маленьким казался он здесь. Большой ковер в четыреста квадратных футов был растянут перед огражденным решеткой электрическим радиатором, нагревавшим комнату. По этому ковру должен был ползать юный Редвуд. Один из рабочих, стоя на высоких лесах, приколачивал к стене раму для будущей картины. В углу стоял гербарий величиною с обыкновенную дверь, и из него кое-где торчали листья и стебли гигантских растений, которые должны были прославить уршотскую флору.
На Редвуда даже оторопь нашла, когда он огляделся вокруг.
„Неужели я не сплю, — думал он, — и все эти вещи действительно существуют, и дело наше продвигается?“
Последнюю фразу он произнес громко, и, как бы в ответ на нее, из-под крыши послышался голос, подобный трубному звуку:
— Несомненно продвигается.
Затем оттуда же раздались громкие удары молотком по дереву, усиливаемые резонансом: Б-уу, бу-уу, бзз.
— Надо будет самому его учить, — пробормотал Редвуд,
— иначе нельзя.
Удары молотком стали сильнее и решительнее. Минутами Редвуду казалось, что это работает им же придуманный громадный паровоз, уносящий его в фантастическом поезде куда-то по пути чудесных приключений. Более частое и сухое постукивание в дверь вернуло Редвуда с облаков на землю.
— Войдите! — крикнул он, заметив, что громадная дверь, годящаяся, пожалуй, для кафедрального собора, и без того понемножку отворяется.
Почти сейчас же в этой двери показалась фигура Бенсингтона, увенчанная плешью, очками и благожелательной улыбкой.
— Я зашел полюбоваться, — прошептал он, как бы извиняясь.
— Входите, входите, — сказал Редвуд.
Бенсингтон затворил за собою дверь и стал медленно продвигаться вперед, заложив руки за спину и оглядываясь с выражением пойманной птицы.
— Экая громадина! — сказал он по-прежнему шепотом.
— Всякий раз, как приду сюда, удивляюсь.
— Да! Но ведь и они будут не маленькие, — подтвердил Редвуд, оглядываясь вокруг.
— Действительно. Очень даже большие. Я, знаете ли, даже не могу в точности представить, каковы они будут…
БЕНСИНГТОН ОТХОДИТ НА ЗАДНИЙ ПЛАН
1
Как раз в то время, когда королевская комиссия по вопросу о «Пище для рекламы» готовила свой доклад, в имеющемся запасе Гераклеофорбии опять обнаружилась утечка. Это было тем более неприятно (для Коссара, по крайней мере), что комиссия, благодаря ручательству своего председателя, доктора Стефана Уинклса (FRS, MD, FRCP, DSc, DL), совсем было уже постановила, что случайные потери Пищи невозможны и что ради общественной безопасности достаточно будет поручить ее продажу особому комитету под председательством того же Уинклса. Комитет должен был пользоваться абсолютной монополией. И вот тут-то как раз, по иронии судьбы, произошла утечка, опять обусловившая появление гигантских животных, да еще, как нарочно, на расстоянии не более пятидесяти ярдов от маленького коттеджа близ Кестона, занимаемого в летние месяцы доктором Уинклсом.
Все было полно жизнью, в тенистом прудке и в луже, образовавшейся около трещины. Головастики резвились, только что вылупившись из лягушачьей икры, про медленно ползавших по дну улиток нельзя было сказать, что они резвятся, но уже сама сила их движений указывала на большой запас жизненной энергии, накопленный за зиму; под нежной зелененькой кожицей древесных побегов личинки водяного жука прогрызали оболочку своих яичек. Я не знаю, имеет ли читатель понятие о личинках жука, называемого (неизвестно почему) dytiskus. Это — суставчатые, очень бойкие, мускулистые, порывисто движущиеся созданьица, плавающие головой вниз, а хвостом кверху. Длиною они бывают до двух дюймов и снабжены сильными трубчатыми челюстями, которыми впиваются в свою жертву и сосут кровь.
Первым человеком, открывшем новую жизнь в прудке, был мистер Леки Каррингтон, учитель естественной истории в лондонских школах и специалист по части пресноводных. Открытию его едва ли, однако, можно было позавидовать. Он пришел в Кестон в один из праздничных дней, для того, чтобы набрать подходящие экземпляры для исследования. С палкой в руках и с дюжиной скляночек в кармане спускался он с песчаного холма к прудику, не подозревая, что сам служит предметом для наблюдений садовника мистера Уинклса, стоящего на крыльце кухни и сильно заинтересовавшегося необъяснимыми намерениями незнакомца.
Садовник видел, как мистер Каррингтон, держась одной рукой за ольховую ветку, запустил другую руку в пруд и с довольным видом вытащил оттуда пучок водорослей. Головастиков в воде не было видно, так как они к тому времени все уже были съедены. Мистера Каррингтона поразили только необычайные размеры растительности вокруг прудка. Засучив по локоть рукава, он еще раз потянулся за каким-то редким экземпляром, как вдруг из-под куста на него прыгнуло что-то черное, пожалуй, больше фута длины, суставчатое, вроде скорпиона, тут же вонзившее свои челюсти в голую его кожу.
Внезапное появление чудовища и острая боль от укуса заставили мистера Каррингтона потерять сознание. Отчаянно вскрикнув, он шлепнулся лицом в лужу.
Садовник видел его исчезновение в густой осоке и слышал крик. Через секунду, впрочем, несчастный вскочил и закричал, стараясь оторвать что-то от своего лица, по которому струилась кровь. Затем он бросился бежать, но, пробежав десять или двенадцать шагов, опять упал и стал кататься по земле, зовя на помощь.
Садовнику никогда не случалось слышать таких отчаянных криков. После минутного колебания он сошел с лестницы и вышел за решетку, к счастью, захватив с собою садовые ножницы, которые держал в руках. После он признавался, что хотел было бежать назад, думая, что имеет дело с сумасшедшим, но понадеялся на свои ножницы.
«Уж как-никак, а глаза-то я ему выткну», — подумал он.
Между тем мистер Каррингтон, завидев садовника, сразу ободрился, вскочил на ноги и поспешил навстречу своему спасителю.
— Помогите! — кричал он. — Я никак не могу оторвать их!..
Вглядевшись попристальнее, садовник увидал, что к щеке мистера Каррингтона, к его голой руке и к бедру присосались три черных, мускулистых, ужасающего вида чудовищ. Их челюсти имели бульдожий закус, так что старания мистера Каррингтона оторвать их от своего лица только ухудшали дело — кровь лила ручьями из ран.
