Анатолий Днепров - Глиняный бог
Леонор прекрасно осознавал, что говорил он все это впустую. Его считали заучившимся чудаком, помешанным на строгих формулировках и заумных задачах. Но он иначе не мог. Его душа, если только она у него и была, не допускала никаких компромиссов между истиной и ложью, между глупостью и разумом. Всюду, в живой и мертвой природе, он видел только строгие законы, а люди, к его удивлению, только тем и занимались, что изо дня в день пытались идти наперекор этим законам, при этом совершенно не осознавая свою обреченность. Для того чтобы оправдать неприспособленность жить в сложном мире причинных связей и количественных соотношений, люди придумали мир эмоций, который, попросту говоря, представлялся ему отвратительным, почему‑то ненаказуемым кликушеством. Он откровенно мечтал удрать из своего города, уйти от своих тупых однокашников, зажить другой жизнью среди людей, которые, если судить по их именам и опубликованным научным работам, думали и действовали в полном сообразии с логикой и разумом. Леонор жаждал поехать в Америку и работать в одном из крупнейших теоретических центров страны. Гарри Кембелл, Эдвард Геллер, Джон Стробери и другие ученые с мировым именем должны наконец сменить компанию умничающих бюргеров, которые после восхваления гения Ньютона и Вейерштрасса уходили в ближайший бар и травили свой мозг шнапсом.
“Уродство! Какое умопомрачительное уродство!” — думал про себя Леонор.
Он уж хотел было выйти из ворот школьного двора, как вдруг его кто‑то окликнул по имени. Он остановился и осмотрелся по сторонам. Справа и слева от ворот росли высокие кустарники. Затейливая металлическая решетка отгораживала двор от Гейнештрассе.
— Леонор, Л–у…
Это был голос девушки.
— Кто меня зовет? Если я кому‑нибудь нужен, зачем прятаться?
В нескольких шагах от него кусты зашевелились, и в них появилась фигура девушки. Несколько секунд она оправляла платье, а затем виновато посмотрела на Леонора.
— Это вы меня звали? — спросил он.
Она кивнула головой.
— Зачем я вам нужен? Кто вы такая?
Она сделала несколько нерешительных шагов к нему.
— Я… Мы учимся в одном классе…
— Вот как. А я вас что‑то не помню.
— Мой стол слева от вашего. Меня звать Эльза. Эльза Кегль. Леонор сделал вид, что смутился.
— Право, не помню.
Высокая стройная девушка, с красивыми, разбросанными во все стороны золотистыми волосами решительно подошла к нему и стала напротив.
— Значит, вы меня не помните? — спросила она.
— Нет, не помню.
— И не читали моих записок?
— Что?
— Я вам посылала записки. Каждый день, иногда в день два раза.
— Один раз я что‑то прочитал, очень глупое. После не читал.
Лицо Эльзы внезапно залилось краской, и она побежала вперед.
Он посмотрел ей вслед и удивился, когда увидел, что она остановилась шагах в десяти от него.
Он подошел к девушке.
— Что с вами, Эльза?
Она вскинула на него заплаканные глаза.
— Вы человек, Леонор, или кто?
Он смущенно пожал плечами. После не очень уверенно сказал:
— Наверное. Во всяком случае, так все считают.
— Ну а вы что думаете?
— Мой опыт говорит мне, что мнение ценно только тогда, когда оно многочисленно. Это закон статистики. Мнение одного человека ничего не значит.
Ничего не поняв, Эльза приблизилась к нему на несколько шагов, затем остановилась, посмотрела в его глаза и бросилась ему на грудь.
Она была немного ниже Леонора, а когда она спрятала свое лицо у него на груди, то показалась совсем маленькой девочкой. Леонор растерянно смотрел на нее сверху вниз и тихонько гладил по плечу. Он как‑то в кино видел, что в подобных случаях поступают именно так.
Не поднимая головы, Эльза пробормотала:
— А я вас люблю, Леонор…
— Любите? За что?
Она посмотрела на него красными заплаканными глазами.
— За то, что вы не такой, как все. За то, что вы умный…
Леонор немного отстранил девушку от себя.
— Странно, — прошептал он. — Очень странно. До сих пор такое мне говорила только мать. Значит, по–вашему, и чужие люди могут любить друг друга?
— О, это совсем иначе, чем мать… Леонор! Я так буду ждать того момента, когда увижу вас вновь. Вы ведь уезжаете в Америку?
— Да. А вы откуда знаете?
— Мне говорил отец. Мой отец и господин Гудмейер — совладельцы фирмы, в которой вы будете работать.
— Вот как!
— Если хотите знать, то в вашей поездке в некоторой степени виновата я. Мой отец и капитан Коллар как‑то разговаривали о том, что им нужны очень умные ученые. Тогда я и назвала вас…
— Благодарю вас, Эльза.
— Но вы еще ничего мне не ответили…
— Что я должен ответить?
— О боже мой! Неужели вы…
Девушка вдруг отбежала от Леонора и с отчаянием крикнула:
— Нет, вы не человек. Прав господин Штиммер, правы все ребята, права ваша мать! Прощайте! Нет, до свидания! Я приеду в Америку, и тогда, может быть, вы уже будете знать, как нужно отвечать девушке, когда она говорит, что любит вас.
Леонор несколько секунд следил, как по дорожке, вдоль кустов, странно размахивая руками, бежала от него Эльза.
3
Никогда еще у Леонора не было такого спокойного и одухотворенного лица, как в этот момент. Он стал воплощением разума, и все клетки его мозга, все связи, все контуры и блоки нервной системы, казалось, были настроены на этот миг. Сейчас ему предстоит встретиться с Эдвардом Геллером, человеком, которого знает весь мир как выдающегося инженера–физика.
Когда высокая узкая дубовая дверь отворилась и в ней появился небольшого роста человек с морщинистым, болезненным лицом, передвигающийся вперед мелкими шагами, Леонор понял, что это и есть Геллер. Он не встал со своего кресла, не вскочил на ноги, как вскакивали другие при виде этого человека. Он был уверен, что Геллер точно такой же, как и он, человек большого ума, принявший на себя тяжкую миссию сделать все, что в его силах, чтобы спасти и преобразовать многомиллиардный коллектив живых существ, именующих себя “венцом природы”.
Геллер подошел к Леонору и, не подавая руки, произнес:
— Здравствуйте.
— Добрый день, — ответил юноша, и на мгновение ему показалось, что он находится рядом со своим двойником.
Геллер прошел к креслу у книжного шкафа и сел. Несколько минут он и Леонор молчали, рассматривая друг друга, как, наверное, будут рассматривать друг друга разумные существа с разных планет.
— Итак, вы будете работать у меня?
Не отвечая, Леонор кивнул головой и, улыбнувшись, поджал нижнюю губу. Он всегда так делал, когда был очень доволен.
