Радий Радутный - Мозаика странной войны
Потому что именно им он и был.
Лицо Врага, разумеется, было знакомым — своим.
Пилот, не задумываясь, поднял руки… скосив, однако, глаза к кобуре.
— Есть предложение, — сказал Враг. — Разговариваем полчаса, и только потом ты принимаешь решение — стрелять в меня или не стрелять. Идет?
Пилот удивился, затем кивнул и немного расслабился. Враг, как ни странно, тоже удовлетворенно кивнул, и, что было совсем уж удивительно, спрятал пистолет в кобуру.
Эпизод 15
— Ну, то что мы воюем сами с собой — понятно. Непонятно, зачем? — в который раз спросил Пилот.
То, что он уже успел узнать от странного Врага, было удивительным… но логике не противоречило.
— Объясняю еще раз, — терпеливо продолжал Враг. — С концепцией параллельных миров ты знаком, так?
Пилот кивнул.
— Рано или поздно почти все… не совсем так, многие миры тоже делают это открытие, выходят в надпараллельность… не знаю, как вы там ее у себя называете… — и обнаруживают, что существует Враг, который уничтожает неподконтрольные ему линии. Так?
Пилоту оставалось только кивать.
— Начинают обороняться, так?
Еще один кивок.
— Переходят в наступление, так?
Снова кивок.
— Ну, и начинается то, результат чего мы час назад видели, и в котором участвовали! Правда, просто? Понял?
— Не понял.
Враг тяжело вздохнул.
— Я не понял, зачем вам разрушать чужие линии?
— Да не нам!
— Но ты же сам сказал: «Враг, который уничтожает…»
— Но мы же не один большой, глобальный такой «Враг»! Ты сам сколько линий сжег?
— Ну… — Пилот начал кое-что понимать.
— Вот! То есть, общего врага как бы и нет. Каждый жжет чужие линии.
— Ах, вот как… А почему нельзя объединиться?
— Ну наконец-то! А я тебе что предлагаю?
— Ах, вот что… А раньше нельзя было?
— С некоторыми удается и раньше…
Пилот призадумался. Действительно, Стратег не предпринимал никаких попыток установить контакт. Скорее всего, не имея полной картины, он просто не додумался.
— И что, многие соглашаются? — хмуро спросил он.
— Да все.
— Все?!
Действительно, картина получалась ужасной. Таинственный Враг, межвременные и межлинейные войны, уничтоженные миры, миллиарды жертв — и все это только потому, что такие же, как он, Пилоты, Стратеги, прочие ипостаси одной и той же личности не имеют подробной информации? И с контрактом “доктора Фауста” теперь все объяснялось довольно просто…
Победоносное шествие Врага превращалось в некий миссионерский поход — такой же глупый, кровавый, бессмысленный… — и с таким же сомнительным результатом.
— Конечно, все. А кому сопротивляться, себе?
«Вот оно что. Контактировать нужно только с местным представителем себя же… А как быть с теми мирами, в которым меня нет, или же в которых я сильно отличаюсь от стандарта?»
Пилот не замедлил задать этот вопрос вслух — Враг рассмеялся, правда не очень весело, и переспросил:
— С Пустыми мирами, говоришь? А как ты сам поступал с ними?
Пилот прикусил язык. Действительно… проще всего было нанести превентивный удар… сжечь мир, дабы у Врага не возникло даже мысли им воспользоваться.
— Теперь понял… — медленно проговорил он. — И сколько же у вас сейчас… объединенных миров?
— Линий под нашим контролем? — переспросил Враг. — Тысячи две-две с половиной. Точно не знаю. Я пилот, а не контактер.
— Контактер?
— Ну да. У нас есть специально выделенные лица для переговоров с такими вот… как ты, — Враг почему-то ухмыльнулся. — Думаешь, ты один такой? Кстати…
Он вдруг умолк и прислушался. Прислушался и Пилот — и с некоторым беспокойством уловил далекий-далекий, едва слышный свист — как от штурмовика на дозвуке.
— Однако, должен признать, ваш рейд оказался одним из самых удачных. Две ваши машины прорвались почти к самой базе, и если бы не ЭМИ…
— ЭМИ?
— Электромагнитный импульс. Последнее средство против таких вот... гостей. Что-то вроде электромагнитного лазера с ядерной накачкой. Выжег всю незащищенную электронику на планете. То есть в этом полушарии. В том числе и нашу, кстати.
— А… Вот чем вы меня достали.
— Ну да. А что, понравилось?
— Пошел бы ты… — фыркнул Пилот. — Тебе бы так понравилось!
— А я грохнулся вместе с тобой, ты забыл?
Несколько секунд Пилот недоуменно смотрел на Врага, затем понял, сплюнул и рассмеялся.
И с улыбкой встретил две хищные крылатые тени, настороженно опускающиеся сверху.
Самолеты — очень напоминающие его родной штурмовик, но значительно больше, аккуратно опустились рядом, один открыл "задницу[17]", другой только слегка приподнял фонарь — из щели немедленно высунулось черное дуло с большим пламегасителем; Пилот, все еще улыбаясь, поднял руки, и выскочившие из «задницы» люди в черных комбинезонах профессионально быстро уложили его лицом вниз, чем-то скрутили руки, затем так же сноровисто, хоть и не очень аккуратно — как будто бревно — перевернули на спину и посадили. Человек с автоматом легко выскочил из открывшегося до конца фонаря, привычным движением перебросил оружие за спину, сделал несколько шагов и снял шлем.
Разумеется, этого человека Пилот тоже знал — тем не менее, если бы не наручники и охранники в черном, он бы подпрыгнул от изумления.
— Что, удивился? — откровенно захохотал Враг. — Это еще не последний сюрприз, который тебя ожидает…
Человек с автоматом был им самим. Это казалось уже нормальным и привычным, и особых эмоций не вызывало.
Но, кроме того…
Он был женщиной.
Эпизод 16
Эта станция действительно была не более чем форпостом, а то и вообще — приманкой. Следы неустроенности и недостроенности так и бросались в глаза, на всем лежал отпечаток временности и в высшей степени наплевательского отношения, но, тем не менее, оснащение ее на порядок превосходило оснащение станции Стратега.
Кто-то из соратников Стратега успел-таки то ли упасть, то ли взорвать бомбу километрах в двадцати-тридцати от станции, и сейчас коридоры ее были пусты и герметично закрыты, воздух кондиционировался, и время от времени потрескивали индикаторы радиоактивности, однако женщина не обращала на них ни малейшего внимания и уверенно двигалась вперед, непонятным для Пилота образом ориентируясь в лабиринте переходов.
— Куда мы идем? — наконец спросил он.
— В лабораторию, — не оборачиваясь, ответила Контактер. — Наложим тебе новую матрицу… А что такое?
Пилот остановился, как будто врезался в стену.
— Я предпочел бы пока… — он заткнулся.
