Керен Певзнер - Город Ветров
— Эти карлики-мужчины так смотрели на Ипполиту, — сообщила Гиневра, просто готовы были ее съесть!
— Интересно, что они о себе думают? — добавила Ипполита презрительно. — Да я смогу проткнуть стрелой пучок таких, как они!
Они принялись раскладывать одежду и набрасывать ее на себя, примеряя.
— Эх, жаль, зеркала нет, — вздохнула Далила. — У меня дома было одно, из полированной бронзы.
— А у меня — венецианского стекла, — вспомнила Гиневра.
Гурастун подошел к шкафу в углу комнаты, где стояли разные заплесневелые флакончики, и, достав один из них, плеснул содержимое на стенку. Тут же комнату заволок туман, а когда он рассеялся, стена оказалась зеркальной. Мы ахнули.
— Вы тут займитесь, — сказал он, улыбаясь, — а я пройдусь по саду.
И чародей вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
— Какой он все-таки душка! — воскликнула Гиневра.
— И совсем еще не старый мужчина, — Далила была в своем репертуаре.
«Знали бы они, каким я его увидела», — подумала я, но ничего не сказала вслух.
— Марина, а почему ты ничего не примеряешь? — спросила меня Ипполита. — Мы для тебя тоже купили.
— Спасибо, но у меня есть уже на смену, — ответила я, показывая на рюкзак.
— Ну и что? Смотри, в этих шароварах гораздо удобнее.
Мои подруги уже переоделись. Что ж, выглядели они совсем не плохо. На Ипполите были кожаные штаны в обтяжку. Тунику она сняла (я еще раз успела убедиться в том, что легенды об амазонках врут — грудь у нее была в порядке) и надела зеленую шелковую кофту с широкими рукавами.
Гиневра и Далила облачились в пышные шаровары. На Гиневре они были голубыми, а на Далиле — красными. Талии они перетянули шелковыми кушаками, что составляло разительный контраст с нижней частью тела. Теперь они примеряли рубашки. Блондинка выбрала серебристую, а брюнетка — черную.
Тем временем зеркало стало бледнеть и вскоре испарилось совсем.
— Как жаль, — огорчились мои подруги, — у нас еще много осталось примерить.
— Не думаю, что вам нужно взять с собой весь этот гардероб, — осторожно заметила я. — Надо собрать только самое необходимое. И в путь.
— Марина права, — коротко сказала Ипполита. — не на прогулку собрались.
Тут вернулся Гурастун и повел нас в домик, где я уже ночевала.
Пока Далила и Гиневра собирали на стол, Ипполита сказала мне:
— Пошли, Марина.
— Куда?
— Как куда? Буду учить тебя ездить верхом.
— А может быть, завтра начнем?
— Завтра мы трогаемся в путь. Так что давай, не увиливай.
Мы вышли из домика и пошли туда, где пасся мой серый в яблоках.
— Как ты его назовешь? — вдруг неожиданно спросила амазонка.
— Не знаю, не думала.
— Должна подумать, — наставительно произнесла она. — Нельзя животному без имени. Далила назвала своего вороного Ашкелоном, по имени города, откуда она родом, а Гиневра — Просперо.
— А у меня будет Ранет. Он же весь в яблоках.
— Ну что ж, Ранет, так Ранет, — согласилась Ипполита.
Мы пришли на поляну, где пасся мой Ранет. Рядом лежало седло.
— Смотри, — сказала амазонка, — сначала я покажу тебе, как седлать коня, а потом будешь это делать сама. Договорились?
Я кивнула.
То, что происходило в течение двух последующих часов, я, наверное, не забуду никогда в жизни. Сначала я пыталась влезть на Ранета, но животное в самый ответственный момент делало шаг в сторону, и я оказывалась на земле. Когда мне, наконец, удалось взгромоздиться на эту громадину, конь принялся высоко вскидывать зад. Я с ужасом вцепилась в холку, легла на шею своенравного Ранета и обхватила ее руками.
— Так, хорошо, хорошо, — подбадривала меня Ипполита.
Что может быть в этом хорошего? Трясясь, как на проселочной дороге в машине без рессор, я еле еле сделала два круга тихим шагом. Зубы щелкали друг о друга, руки были напряжены, ноги схватила судорога — в таком состоянии я не заметила, как стемнело.
— Все, — сказала Ипполита, — слезай.
Молча соскользнув с коня, я упала прямо в подставленные руки своей учительницы. Желание было только одно — лечь и помереть. Как я добрела до дома — неизвестно.
Увидев нас, Гиневра закричала:
— Девочки, ау! Сюда! Будем ужинать.
Но я, только вяло махнув рукой, расстегнула джинсы и брякнулась на кровать, заснув в падении на подушку.
Гурастун разбудил нас с рассветом.
— Пора вставать, уважаемые дамы, — крикнул он в окно.
— Сейчас, встаем… — послышались сонные голоса.
Открыв глаза, я хотела потянуться и не смогла. Дикая боль пронзила мои мышцы. Казалось, что на моем теле не осталось ни одного живого места. Боль перетекала с одной части тела в другую. Как я встану, как поеду?
Ипполита заметила мое состояние. Она подскочила ко мне и стала растирать мне ногу. Я завопила.
— Терпи, — приказала она, — так надо.
Далила взялась за мои руки, а Гиневра — за другую ногу. Я орала не переставая.
Как ни странно, боль постепенно стала отходить. Приятное тепло потекло по моим несчастным мышцам, и подруги отпустили меня. Пытаясь встать на ноги, я качнулась, выпрямилась и вихляющей походкой вышла из дома, чтобы умыться в прозрачном ручье. Вспомнив, какое действие оказала на меня вода, я не раздумывая разделась и прыгнула. Ипполита, увидев меня плывущей, поразилась и поспешила присоединиться ко мне. Вскоре мы уже плескались вчетвером, наслаждаясь последними спокойными минутами.
Из воды я вылезла, как заново рожденная. Нигде ничего не болело. Я почувствовала зверский голод и поспешила в беседку, где уже был накрыт стол. Гурастун завтракал с нами.
Поев, мы начали собираться. Приторочив сумки к седлам и надев свою амуницию, мои попутчицы вскочили на коней. Я смотрела на них со страхом.
— Ну что ты, Марина, давай! — крикнула Ипполита, и ее шлем сверкнул на солнце.
Набрав полную грудь воздуха, я разбежалась, подпрыгнула и… легко оказалась в седле. Удивившись такой прыти, я легонько тронула Ранета. Он послушно сделал несколько шагов. Я прочно сидела в седле.
— Молодец, Марина! — воскликнул Гурастун. — Теперь я вижу, что у тебя все в порядке. До свидания, дорогие мои!
И наша маленькая процессия двинулась к выходу из сада шаха Гаомарта восемнадцатого.
Глава седьмая,
в которой читатель становится свидетелем диспута о вере и штанах
Весь город собрался нас провожать. Горожане, прознав каким-то образом, что мы едем на поиски наследника, собрались у ворот и вдоль главной улицы. Едва мы миновали огромных стражников, стоящих на посту, тотчас приветственные возгласы, крики и свист послышались со всех сторон. Мы не знали, как пробиться через толпу. Но Ипполита решительно направила своего Антиноя вперед, людская масса раздалась, образовав небольшой проход, через который нам удалось протиснуться.
