Евгений Прошкин - Слой
— Ну! Слушаю вас.
— Доброе утро. Я Петр.
— Не знаю ничего. Кого вам?
— Э-э... — только и сказал он. А кого можно было позвать, если половина соседей его не воспринимала? В их большой квартире жили еще двое, но с ними у Петра отношения были сложные. — Простите, вы не скажете, кто занимает комнату в конце коридора? Это рядом с ванной.
— Петуховы занимают. Вечером звоните, они на работу ушли, — сердито ответила Лиза и тут же бросила трубку.
Петр задумчиво погрыз короткую антенну и, отключив мобильник, положил его на россыпь керамзита.
Вот так. Вычеркнули. На его законных шестнадцати квадратах теперь проживают какие-то уроды. Петуховы какие-то. До чего же неприятная фамилия! Специально, что ли, выбрали? Будто издеваются, гады, намекают: тебе одна дорога — к фиктивной жене и подсадному сынку Кирюше.
Петр в сердцах врезал по темной балке, и кровельное железо отозвалось тихим, быстро затухающим гулом.
К псевдосупруге он не пойдет, хотя адресок, планировка и даже мебель забиты в башку крепко. Врачи в психушке хлеб не даром едят. Петр потеребил карманы и нащупал вкусный «Кэмэл». На сигарете верблюдик был совсем крошечный — не больше комара. Помимо курева, в брюках оказалась тонкая пачка денег. Петр разочаровался, но, поднеся ее к глазам, присвистнул: доллары. Десять банкнот по сто, полтинник и несколько двадцаток.
Кого это он вчера облегчил? Миллионера? Часики, между прочим, неплохие, вот они, на руке болтаются. А рубашка — говно. В таких, наверно, только негры и ходят. И некоторые из наших.
Он пожалел, что переоделся, — к его затрапезным порткам все эти перья-павлины явно не шли. Погорячился вчера, это точно. Петр поднял с пола пиджачишко и, хорошенько выбив его о деревянную стойку, надел. Представил себя со стороны и вслух произнес:
— До первого мента.
Менты, ни первый, ни пятый, им не заинтересовались. Петр шел какими-то переулками — не глядя на названия, но чувствуя уверенность в том, что идет правильно. Лишь на одном из перекрестков скучающий блюститель порядка зыркнул в его сторону и даже поднял было руку с заранее скрюченным пальчиком, но в этот момент задребезжала трубка, и Петр на ходу приложил ее к щеке.
— Здорово, беспределыцик.
Голос был новым, но явно из той же компании.
Увидев у Петра мобильный телефон, милиционер опустил руку и отвернулся.
— Здрасьте. С кем я говорю?
— Это мы говорим, а ты слушаешь.
— Любите же вы, ребята, каламбуры.
— Короче. Есть у нас к тебе тема. Не обломишь — поможем с документами и вообще устроим все как надо. Будешь жить легально.
— Дружбу предлагаете?
— Ты погоди тупить. Мы ведь нашли того, кому ты пятьсот баксов задолжал. Ох и подставил ты парня! Фраерок думал, что простого психа вывозит, доктора вашего уже потом нашли. Так что ты, брателло, в розыске. Как особо опасный. Ну, прожрешь свою тысячу долларов, а потом? Обывателей грабить? Стремно это.
— А вы мне, значит, работенку непыльную подобрали.
— Не разгоняйся. Для начала посмотрим, кто ты есть. Сгодишься — и долги твои закроем, и наезд на человечка нашего простим.
Петр взглянул на часы — разговор длился чуть больше минуты. Вполне достаточно, если только у козла на «БМВ» действительно крыша, а не дворовые хулиганы.
— Расскажите подробнее, — попросил он и бросил включенную трубку в ближайшую урну.
Убедившись, что этого вандализма никто не заметил, Петр плотно запахнул пиджак и свернул направо. За крышами возник шпиль МИДа, рядом — Новый Арбат, а там уж рукой подать до родного дома. А в нем — Петуховы. Нет, не пойдет.
Петр свернул еще раз, проводил глазами встречный «Гранд-Чероки» с подозрительно тонированными стеклами и отправился к Садовому кольцу. Мафиози скорее всего не врал: проломленный череп Валентина Матвеевича — хороший повод для розыска. Значит, нужно держаться людных мест. В толпе человек неприметен. Вот только рубашечку сменить. И найти кого-нибудь из Ополчения. Недельку отсидеться, обождать, пока не схлынет, а потом за дело.
Поменяв двадцать долларов, Петр сел в троллейбус. Следуя правилу матерых преступников «не греши по пустякам», протолкался к водителю и приобрел талончик. Затем пробил его в компостере и с чистой совестью уставился в окно. Ехать предстояло долго.
Сойдя на Сухаревской, он без особого экстаза отметил, что торговых павильонов здесь раньше не было. Удивления не возникло — с этим он завязал еще вчера, когда каждые пять минут натыкался на мелкие, но досадные несоответствия вроде незнакомого памятника или смешного фонтанчика вместо клумбы. В общем и целом все оставалось по-старому, однако подобные неурядицы настораживали. У Петра возникло впечатление, что город реконструировали по его воспоминаниям и кое-где промахнулись.
Он разыскал ветхое двухэтажное здание и, спустившись в подвал, трижды стукнул ногой в дверь. На черной обивке висела табличка «ООО Тюльпан-С», а с потолка таращился внимательный «глазок» охранной системы, и еще до того, как дверь открыли, Петр понял, что снова попал не туда.
— Чего долбите? Звонок есть, — недовольно пробурчал дюжий мужчина с приколотым к лацкану бейджем. В углу карточки была наклеена зверская морда, а по центру шла исчерпывающая надпись «Служба безопасности».
— У вас тут фирма, да? — глупо спросил Петр.
— А что? — бдительно прищурился страж.
— Здесь раньше люди жили, — пояснил он.
— Возможно, — сказал охранник, как бы сомневаясь, но не желая вступать в дискуссию.
— Давно вы это помещение занимаете?
Мужчина болезненно задумался и после паузы ответил:
— Некоторое время.
— Ясно, — кивнул Петр. — Спасибо, вы мне очень помогли.
Он поднялся по истертым ступеням и, выйдя на улицу, закурил. Вместе со вчерашними это был уже седьмой адрес. И седьмой пролет. Все, на кого он мог положиться, исчезли.
Дойдя до метро, Петр купил газету объявлений, затем взял в палатке булку с сосиской, бутылку пива и донес все это до скамейки. Смахнул пыль, сел, откусил, глотнул и открыл страницу «сдаю». Доев и допив, он отчеркнул ногтем десяток хороших вариантов и пошел к телефону-автомату, но после четвертого звонка смял газету и пустил листы по ветру.
Ни в честное слово, ни в предоплату никто не верил. Каждый желал заключить договор, а для этого, нетрудно догадаться, требовался паспорт. Одна бабка согласилась принять водительские права или справку об освобождении, но полное отсутствие документов людей отпугивало.
«Так не бывает, чтоб совсем никакой бумажки», — говорили домовладельцы, и Петр вынужденно соглашался. Без бумажки в Москве хана. «Хорошо хоть в метро пускают, — подумал он. — Еще пару поездок. Вдруг да повезет».
