В Храмов - Сегодня - позавчера_2
Как ни удивительно - я опять был жив и относительно цел. Даже фляжка уцелела. Бык не подавал признаков жизни - сильно я его приложил. Разжал ему рот, влил туда спирта. Ребёнок! Теперь стало видно, что этот здоровяк совсем юн - бритва ещё ни разу не скоблила этот детский пушок под носом. Парень закашлялся, задыхаясь.
- Что?
- Мне нельзя! - прокашлял он.
- Что нельзя?
- Пить нельзя спиртного!
- Не пей! Тебя как звать?
- Прохор я. Бугаёв.
В натуре, Бык. Бугай.
- Ты куда шёл-то, Прохор?
- Туда. Сказали идти - я и шёл.
- А оружие твоё где?
- Мне нельзя.
- Чего нельзя?
- Оружие в руки брать. Бог запретил.
- А помирать не запретил?
Парень смотрел на меня глазами праведника, встретившего блудницу.
- Нет, Прохор, ты не Бык. Ты - тюлень! Или олень! Придурок! Долбоёж! Кто тебя научил так Бога-то понимать? Секта самоубийцы пятого дня Иеговы?
Конечно, я не удостоился ответа.
- Ну, дошёл бы ты до немцев, что бы дальше делал? Убивать их стал бы?
Он отшатнулся, как от прокажённого. Мля, хоть плачь! Что за день-то такой! Долбоёж на долбоёже!
- Смотри! - я достал, показал ему свой крест, - мне Бог сказал, что я должен бороться с демонами и бесами в тех окопах. И жизнь мою он уже не раз здесь удерживал, от неминуемой смерти спасал...
Парень усмехнулся.
- Да кто же тебе так набекрень мозги поставил? Толстовцы? Буддисты? Какие ушлёпки это замутили? Непротивление злу? Клуб предателей-самоубийц, гля!
Я схватил его за голову, заглянул прямо в глаза, легко соскочил в "ярость", попытался повлиять на его волю. Парень не сопротивлялся, я весь "растворился" в его глазах, он "принял" меня, его сознание, молодое, податливое, не отторгало моего агрессивного сознания.
- Ты веришь мне? - спросил я его нужным голосом.
- Да, - спокойно ответил он.
- Они враги. Ты веришь мне? Их надо убивать!
Он оттолкнул меня. Контакт оборвался. Не вышло. Слишком крепко в нём сидела эта установка. Не сломать. В принципе, сломать можно, но я сломаю и этого парня. Я овладел лишь азами этого умения, не справиться.
- Что же делать-то с тобой, телёнок? Ты откуда родом?
Он назвал, поняв, что мне это ничего не сказало, добавил, что это в Сибири.
- А, мамин сибиряк. И годов тебе сколько?
- Восемнадцать.
- А если честно?
- Шестнадцать.
- А совсем честно, как перед исповедником?
- Пятнадцать будет в мае.
- Охренеть! Чем же тебя, телёнка, кормили, что ты так вымахал? Почему в армии оказался? Призыву не подлежишь, добровольцами с такими моральными установками не идут.
- Брата старшого призвали. А у него семеро по лавкам. Отец занемог, слёг, мать старая уже. Отец мне и сказал: "Иди, мри!" Я оружие брать отказывался. Меня расстреляли, я не умер. Сюда прислали.
Гля, хоть плач! Как побеждать-то с таким народом? Жукова упрекать будут за большие потери, а они на войну идут не для победы, не защищать, а умирать! На пулемёты даже не с кулаками, а вообще ни с чем! Как? Что бы он там с немцами делал? В дёсны целовал?
- Что умеешь?
- Читать, писать, считать, трактор водить и чинить, моторы разные, за скотиной ухаживать, лечить.
- Как лечить?
- Вот так, - он положил мне руки не предплечье, где пуля оставила царапину и... заживил.
Вот тут я конкретно выпал в осадок. Рот разинул, как дурачёк, и сел на задницу.
- Если я отниму хоть одну душу, Боженька заберёт мой дар.
Решение пришло мгновенно. Конечно, какое ещё может ещё решение - он же санинструктор! Зачем ему оружие? Мы все его беречь будем, как зеницу ока.
- А как же тебя расстреляли? Ты себя излечил?
- Нет, матушка заговорила. Не возьмёт меня ни хладный металл, ни огнянный.
- Поэтому по тебе не попадали?
Он пожал плечами. И как мне быть? Что это - магия? Промысел божий? А моя "ярость"? Что это? Адреналиновый взрыв или Дар? Со стороны, тоже магией выглядит. И это, "внушение", которым я почти не владею, но оно же есть!
- Слушай, Прохор. Не надо тебе туда идти. Не нужны тебе немцы. Там, на поле, браты наши гибнут, кровью истекают. Раненным надо помочь, с поля боя вынести. Вот тебе что нужно делать, Прохор. Ты меня понимаешь?
- А ты и есть тот самый Медведь о котором все говорят?
- Не верь никому, Прохор. Я Кузьмин, Виктор Иванович. После боя я тебя найду. Иди, Божье Дитя, иди. Отнимать жизнь и стоять насмерть - мой удел, не твой.
Он положил мне одну руку на лоб, другую на затылок, задумался-прислушался, кивнул, встал. А голова моя болеть перестала.
- Спасибо тебе, Прохор.
- Вам спасибо, Виктор Иваныч.
И он пошёл. Спокойно, как по парку, а не по перепаханной и пропитанной кровью нейтралке. Бессильные пули злобно проносились мимо него. Я ещё минуту сидел в прострации, пока взгляд мой не упал на клубок синих шлангов. Что за шланги? Откуда? Ё-ё-о! Это же кишки. Переход между чем-то возвышенным, чем веяло от Прохора, в самую помойку войны был так резок, что меня чуть не вырвало. Если бы не пустой со вчерашнего вечера желудок - вырвало бы.
Потом я увидел, что нижняя часть этого тела была вне воронки. И это тело было обуто в подкованные сапоги с короткими голенищами (ага! это немец!), а за голенищем торчала "колотушка". Граната! Тут же горы трупов! У всех же, до перехода в состояние льда, было оружие, боеприпасы, хавчик! Нет! Хавчик - нет! Тихо-тихо, упокойся, требуха! Не буду я у них еду искать. А вот оружие найти надо!
Пока доставал гранату и шарил по обледеневшим карманам, чуть не пристрелили. Зато нашёл зажигалку и портсигар. Понюхал сигареты - табаком пахнут, не трупом. С удовольствием покурил, лёжа на спине в яме. Пока курил, пулемётчик нашёл более интересные мишени, и я перебрался к Коту, под тополь.
Кот как "завис", так и "тормозил". То есть, был в полной прострации. Глоток спирта и сигарета немного привели его в чувство.
- Ты чего такой потерянный, Кошара?
- Как вы это делаете?
- Что именно?
- Всё это... Вас должны были убить сто раз, а вы - вот...
Я пожал плечами, выглянул.
- Кот, ты смотри - по нашу душу охотники ползут. Вовремя я гранату нашёл.
- Может, мёртвыми притворимся?
- В ножи их хочешь взять? Это - врят ли. Они сначала гранату кидают, а потом спрашивают: "Есть кто живой?".
Кот промолчал.
- Слышь, Кошкодральник, ты хорошо стреляешь?
-Угу.
- Не "угу", а так точно. Отползаем туда. Я кидаю гранату, ты достреливаешь выживших. Потом ныряем опять под корень. Я думаю, мы их сильно разозлим. А когда они злятся - они мины раскидывают очень щедро. Я понятно объясняю?
- Так точно.
- Давай!
Граната легла точно меж двумя ползущими немцами. Один её схватил, хотел отбросить, но я-то кидал с задержкой. Граната взорвалась у него в руке. Тут же бухнул над ухом Кот. И ещё. Я уже змеёй полз в воронку, под корень. Следом вполз Кот. Оба постарались как можно компактнее разместить руки-ноги.
