В Храмов - Сегодня - позавчера_2
- Балабол, - пожал плечами Иван.
- Фаталист? - спросил меня Кот. Вот этому, казалось, всё по-барабану. По его хитрой кошачьей морде не поймёшь, что он испытывает. Это Ванино лицо - как открытая книга. Кот всё время хитро прищурен, ехидно ухмыляется, от чего становиться похожим не только на кота, но и на китайского болванчика.
- Не знаю, - ответил я ему.
- Сейчас выдвигаемся на рубеж атаки. По зелёной ракете дружно идём на штурм опорного пункта врага. Если навалимся все враз - одолеем! Кто откажется идти в атаку или побежит - расстрел на месте, - кричал невидимый мне отсюда ротный.
"Хороший" план. Главное, современный. Как раз в стиле Суворова и боёв с турками. Все враз и в штыки! Классика. Хотя, может, повезёт и получиться?
Выступили. Небольшими ручейками человеческий поток роты потёк на северо-запад. Шли недолго. Скопились за остатками стен и горами битого кирпича. Это была передовая. Кое-где были продолблены окопы. Я обошёл всех людей, напялил опять свою шапку-маску из светлой шерсти вместо ушанки, подобрался к обвалившейся стене, выглянул.
Впереди было метров триста относительно открытого пространства, а за ним - квартал города. Видимо немцы так артиллерией раздолбили здесь, обеспечивая простреливаемость ничейной полосы. Хотя на нейтралке было достаточно укрытий - горы битого кирпича в местах, где были дома, воронки метров по шесть в диаметре, огрызки деревьев, кое-где уцелевшие надолбы. Точно посредине стоял зелёный здоровый танк, башня со звездой повернута на корму, на нас. И всё это густо усыпано небольшими холмиками габаритов человеческого тела. Какие из них зеленели ватниками, какие серели шинелями нашими и немецкими, какие были накрыты саваном снега.
- Что там, Иваныч?
- Кладбище не захороненного пушечного мяса, - я спустился вниз, стал расстёгивать полушубок, - слушайте меня и делайте так, как я сказал, если хотите жить. Нейтралка перед нами не биллиардный стол. Укрытий и ложбинок там море. Перекатами и перебежками от укрытия к укрытию вполне можно дойти до позиций врага. А там - "прикладом бей, штыком коли". Вполне реально. В полный рост не бегать. Открытое место пролетать безумным кроликом. И так же ямками и канавами укрываться. Пока танк не пройдём - стрелять бесполезно, только огонь на себя вызовите. Вот и вся хитрость. Ну, с Богом!
Я развязал свой мешок, достал оттуда костюм из белого парашютного шёлка, одел штаны, накидку, бронник, уже обшитый снаружи лоскутами белого парашютного шёлка, полушубок и ушанку свернул запихал в мешок, шёлковый чехол на каску сунул в карман - каски мне не выдали. Мешок завязал, толстой крепкой верёвкой обвязал, другой конец верёвки привязал сзади к поясу.
Бойцы вокруг с интересом наблюдали за моим перевоплощением.
- Мешок с собой возьмешь? - спросил Иван.
- Конечно. Сюда я уже не вернусь. У нас, дорогой ты мой казак, опора и надёжа Державы, только одна дорога - на позиции врага. Назад мы не ходим.
- Осилим?
- У нас есть выбор?
- Не по-людски с нами поступают, - просипел простуженный голос справа, - как скот, на убой гонят. Что, штрафники - значит не люди?
- Там, ребята, впереди, враг. У него пулемёты, миномёты. Но, там, впереди - Столица! Мужики, это же Москва! Как вы не поймёте! Немец в Москве! Нас привели сюда, дали оружие, показали врага. Как его убить - уже нам изворачиваться. А вы как думали? Вам немцев голых и безоружных подведут? Нет, ребята. Так не бывает. Всегда так - он там, там пулемёты, пушки, танки, миномёты. А нам надо его одолеть. И не важно, штрафник ты, махра рядовая или мазута за скорлупой - всем идти через огонь. Всем и всегда - через огонь. По другому - не бывает.
Бойцы притихли. Я увидел ротного и политрука. Оба, с ППШ за плечами, шли, переговариваясь. Двое с большими термосами семенили следом. К ним потянулась очередь с кружками, котелками, крышками котелков. Спирт! Я пить не стал, свои сто грамм налил во фляжку, закрыл, повесил на пояс. А люди пили. И правильно - немного отпустит. Сворачиваемость крови не важна, когда от страха руки-ноги судорогой сводит.
Ротный заряжал ракетницу. Началось!
- И ещё, браты, если вдруг окажитесь на зелёной лужайке - не пугайтесь и идите на свет. Вы уже мертвы, вы уже в Раю. Мы все уже давно мертвы, осталось только несколько фрице загнать на пару метров под асфальт. Смертники, вернём долг Отечеству!
Я встал, поправил обмундирование, чтобы ничего не тёрло, не мешало. Рот внезапно пересох, сердце бешено колотилось в горле. Краем глаза я смотрел на ротного. Когда он поднял руку с ракетницей и начал разевать рот, я побежал вперёд, зажав свой мешок левой рукой.
Пусть думают, что я безумец. Или отчаянный храбрец. Мной же руководил точный расчёт. Пока немецкие пулемётчики меня, всего белого, заметят, пока наведут стволы, пока "потупят", сколько я успею пробежать на "пятой скорости" в полный рост? А у немцев ещё есть такой подлый приём - они в первую волну наступающих не стреляют, заманивая. Долбят вторую волну, укладывают таким образом всех мордами в снег и добивают миномётами и на отходе. Воспользуемся их шаблонностью.
Над моей головой просвистели снаряды, разорвались на стороне немцев. Ого! У нас артподготовка даже есть! Правда следующая партия снарядов не разорвалась. И два последующие. Только чад поднимался. Дымовые! Зер гуд!
Я уже начал задыхаться, когда вокруг меня засвистели пули. Стреляли сзади! Вот, суки! Одна пуля ударила в бронник. Кубарем ушёл влево, мешок из рук выпустил, дальше бежал уже заячьими петлями и перекатами. Мешок хвостом волочился сзади на верёвке.
Ожил танк. Из башни и из-под днища засверкали вспышки пулемётных очередей. Хорошо, не в меня. Вот почему башня была отвёрнута - там немцы засели. Ну, что ж, разумно. Мы тоже так делали.
Упав в очередной раз, перекатился в воронку, подобрал заиндевевшую каску. Сев на дно воронки, огляделся. Я пробежал метров сто, штрафники сильно отстали. Ломанной цепью баранов пёрли напролом. Лишь несколько человек, подобно мне, "зайчатили". Пулемёты собирали свой кровавый урожай.
Быстро постучав каской о кирпич, выбив сор, напялил белый чехол, затянул, надел на голову поверх подшлемника, затянул под подбородком. Вышвырнул мешок, выкатился следом сам, вскочил, побежал, волоча винтовку за ремень по земле. Всё одно она - балласт. Чемодан без ручки - и толку нет, и выбросить нельзя.
Я уже сровнялся с танком, пробежал 2/3 нейтралки, только танк был по правую руку. Мне казалось, что я уже полчаса бегу, но я знал, что это иллюзия. Лишь несколько минут. И тут ожили немецкие позиции. Загремели "сенокосилки" МГ-34, захлопали миномёты. И по мне тоже. Нырнул в небольшую воронку, вжался в самый низ. Пули рвали мёрзлую землю вокруг, пара близких разрывов швырнула на меня комья земли и битый кирпич.
