Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
— Правда? — спросил я. — Даже несмотря на стычки с Белизом?
Си-эн-эн только сегодня утром сообщало, что артобстрелы через Рио-Сарстун продолжаются.
— Так мне Ларри сказал. Мы ведь теперь герои дня — не забывай.
— Да, я, конечно же, поеду.
— Отлично.
Я допил свою кофейную бурду, поерзал на стуле, оглянулся. Она тоже забеспокоилась и завертела головой. Где-то лаяла собака — такой знакомый лай. День становился липким и душным.
— И какие у тебя планы кроме этого? — спросила она. — Я имею в виду — долгосрочные.
— Не знаю. Сегодня прикупил еще несколько зерновых фьючерсов. Мне еще предстоит сделать полный круг и получить двести миллиардов долларов.[801]
— А не хочешь заняться таким бизнесом, как путешествия во времени?
— Я хотел обождать немного, чтобы подготовиться заблаговременно.
— Вот как? Ну да.
— Ага. Вот только знаешь, если бы такое могло случиться, то мы бы об этом уже знали.
— Объясни-ка.
— Если бы путешествия во времени в сколь-нибудь крупных масштабах случались в будущем, мы бы встречали гостей оттуда.
— Может, это слишком дорого там, в будущем, — сказала она.
— Ну, знаешь, телевидение тоже стоило недешево. Проекция через «кротовую нору» сейчас зашкаливает по деньгам, но через двадцать лет, как говорится, выйдет в тираж, и все захотят попробовать. Технология не стоит на месте.
— А вдруг… эти люди среди нас, только они это не афишируют.
— Почему? Не лучше ли было бы, если бы они могли предупредить нас об опасностях?
— Да ведь Таро говорил, ты же помнишь, — такое невозможно из-за этой проблемы дядюшки.
— Это называется парадокс дедушки.
— Верно.
— Ну да, — сказал я. — Но знаешь, в далеком прошлом эта проблема представляется довольно мизерной. А поэтому люди из будущего вполне могли бы заявиться сюда и не столкнуться тут с особыми трудностями.
— А если внедрение в чужие головы объявят незаконным? Ведь, по существу, это убийство.
— Конечно, но… Допустим, закон приравнивает к убийству путешествия во времени и уничтожение чьих-то воспоминаний. Но разве запреты остановят всех? Тем более беглецы будут за пределами досягаемости властей. Так что люди все равно захотят возвращаться в прошлое.
— Пожалуй, — сказала она и отпила полпорции виски.
Я услышал автомобильные гудки, на которые минуту назад не обращал внимания, и подумал: а если бы они воспроизводили птичьи крики, как бы их воспринимали люди? Казались бы им эти звуки красивыми? Наверное, нет.
— Или пришельцы внедрялись бы в сознание тех, кто скоро должен умереть, а потом помогали бы их семьям, как-то компенсировали потерю… Проблема решаема, на самом деле.
— Значит, ты полагаешь, что наших потомков здесь нет, потому что нет будущего?
— Ну… не знаю, — пожал я плечами.
Она отпила глоток «Фиджи». Пауза.
— Извини, — пробормотал я. — Ты, должно быть, думаешь о Максе.
— Да.
— Может, есть другое убедительное объяснение. Да что там, наверняка есть. Извини.
— Нет, это ты меня извини, — вздохнула она. — Я такая сумасшедшая мать.
— Очень хорошо. Это делает тебе честь.
— Тут дело вот в чем, — протянула Марена, — когда у тебя есть ребенок, он для тебя бесценен. Вот кто-нибудь… инопланетянин, божество, кто угодно приходит к тебе и говорит: «Слушай, если ты отдашь своего ребенка, я дам вам средство от рака, сделаю всех бессмертными, покончу со страданиями во Вселенной», а ты ему все равно говоришь: «Нет, спасибо, не надо».
— Ну да, — сказал я.
— Происходят какие-то изменения на химическом уровне. Ты становишься системой жизнеобеспечения для другого существа.
— Прекрасно, — сказал я. — В любом случае, прости, что я затронул эту тему.
— Да нет, ничего, — пробурчала она и допила свой «Глен Морей».
— Может, наша старушка-игра даст нам какую-то подсказку, — проговорил я.
— Да, — оживилась она. — Кстати, игра еще ой как пригодится! Вряд ли Мэдисон последний апокалипсник в этом мире.
— Вряд ли.
— Ты должен продолжать работу. Как в истории Филипа Дика,[802] в которой действует Бюро по предотвращению преступлений.
— Должен?
— Понимаю, я больше тебе не начальник. Но хочу сказать: ты просто настоящий Джеймс Бонд. Только тебе не нужно выходить из офиса.
— Спасибо.
— Извини.
— Ничего. Я просто хотел сказать, что на мне свет клином не сошелся, — проговорил я. — Тони с ребятами неплохо продвинулись. Они вполне могут этим заняться.
— Угу.
— И ОМОД совершенствуется, — добавил я. — Через пару лет он будет работать сам по себе. Никто к нему не подкопается, я хочу сказать, человек с трудом сможет его контролировать.
— Мы должны будем довериться ОМОДу, да?
— Ну, это другой вопрос, — сказал я.
Солнце пекло невыносимо. Неподалеку в проулке кого-то рвало. Громко.
— Пожалуй, этот захудалый городишко не годится для такой шикарной дамы, как ты, — усмехнулся я.
— Да, он быстро начинает доставать, правда?
— Секунд через десять.
— Так чего же ты здесь торчишь? — спросила она.
— Я ведь не шикарный.
Пауза. Булькающие звуки стихли.
— Слушай, — произнесла Марена. — Я хотела увидеть тебя, потому что обнаружила кое-что не очень приятное, и ты, когда узнаешь, просто взбесишься.
— Да ничего, не беспокойся за меня.
— Но ты имеешь право возмутиться. Тебя сильно-сильно подставили.
— Каким образом? Наверное, меня собираются арестовать.
— Нет, это совсем другое… Ты знаешь про эти порошки для кровяной молнии, они из двух компонентов, один из них типа обостряет твою способность ориентироваться в пространстве. Ну, он еще называется как лосьон для бритья.
— «Старый рулевой».[803]
— Точно. Так вот, я провела разыскания на этот счет.
— Ну и?
— И… эти ребята из «Лотоса» не… короче, кто-то тебе и мне сообщил нечто не имеющее отношения к действительности.
— Что это значит?
— Это зелье — не просто химическое вещество.
— А что же?
— Паразит.
Пауза.
— Не понял?
— Это существо, оно генерирует некую разновидность психоактивного… ну, как те улиточные черви. Улитки с червями в щупальцах ползут вверх, и их склевывают птицы.
— Лейкохлоридий.[804]
— Ну да. Или что-то типа того вещества, которое убивает в мышах страх перед кошкой.
— Токсоплазма.[805]
— Верно. Вот почему этот компонент имеет жидкий вид — в нем плавают эти самые паразиты.
