Айзек Азимов - Стальные пещеры
Как ясно! Как всё ясно! Бейли, Дэниел и Жискар были у Амадиро — но не в его власти. И он отправил их в грозу, чтобы вернуть назад — в более удобном для него состоянии. И главное, Дэниела! Дэниел — ключ ко всему!
Разумеется, Фастольф будет их искать и найдёт — когда уже будет поздно, так ведь?
А зачем Амадиро нужен Дэниел?
Голова у Бейли раскалывалась. Он не сомневался, что знает — зачем, но как доказать?
Нет, у него нет больше сил думать. Вот если бы он мог заматовать окна, создать для себя снова маленький укрытый неподвижный мирок, тогда, пожалуй, ему удалось бы немного собраться с мыслями.
Но он не знал, как это сделать, и ему оставалось только сидеть и смотреть в бурный мрак за стеклами, слушать, как дождь хлещет по машине, наблюдать, как вспыхивают молнии, и ждать удара грома.
Он крепко зажмурился. Веки — это тоже стена, но заснуть боялся.
Дверца машины справа от него открылась. Он узнал её мягкий вздох. Ощутил ворвавшийся сырой воздух, внезапный холод, острый запах влажных растений, который сразу заглушил слабый милый запах машинного масла и кожаной обивки, — запах, почему-то напоминавший ему о Городе, который он, быть может, никогда не увидит.
Он открыл глаза, и ему почудилось обращенное к нему лицо робота, которое плыло вбок, но не двигалось. У Бейли закружилась голова.
Робот — сгусток темноты — выглядел высоким. В нём чудилась какая-то компетентность.
— Прошу прощения, сэр, — сказал он. — Разве с вами нет двух роботов?
— Ушли, — пробормотал Бейли, изо всех сил притворяясь, что ему очень плохо, и сознавая, что притворяться ему, в сущности, незачем. Особенно яркая молния забралась и под веки, уже разомкнувшиеся.
— Ушли! Куда ушли, сэр? — Потом, не дождавшись ответа, спросил: — Вам нехорошо, сэр?
И Бейли в той мере, в какой он ещё мог соображать, обрадовался: если бы робот не получил чётких инструкций, он сразу бы прореагировал на его скверное состояние. Раз он начал расспрашивать явно больного человека о роботах, значит, ему был отдан приказ именно о них и в категорической форме.
Всё сходилось.
Бейли попытался (без особого успеха) придать себе нормальный вид и сказал:
— Я чувствую себя хорошо. Обо мне не заботься.
При обычных обстоятельствах никакого робота его слова не убедили бы, но этот был так нацелен на Дэниела (тут сомневаться не приходилось), что он удовольствовался его отрицанием и повторил:
— Куда ушли роботы, сэр?
— Назад в Институт робопсихологии.
— Но зачем они пошли в Институт, сэр?
— Их вызвал мэтр робопсихолог Амадиро и приказал им вернуться. Я жду их здесь.
— Но почему вы не отправились вместе с ними, сэр?
— Мэтр робопсихолог Амадиро не хотел, чтобы я возвращался в грозу. Он приказал мне ждать здесь. Я выполняю приказ мэтра робопсихолога Амадиро.
Он надеялся, что повторение авторитетного имени вместе с почетным званием, как и повторение слова «приказ», воздействует на робота и вынудит его оставить Бейли в машине.
С другой стороны, если им было поручено привезти назад именно Дэниела и они сочтут, что он уже возвращается сам, власть этой инструкции над ними ослабнет, они точнее оценят его состояние и скажут…
— Но вам, видимо, нехорошо, сэр, — сказал робот.
И вновь Бейли обрадовался точности своих догадок. Он ответил:
— Я чувствую себя хорошо.
За спиной говорившего с ним робота он смутно различал ещё нескольких — сколько именно, он сосчитать не мог. При вспышках молний их лица поблескивали. А когда глаза Бейли свыклись с темнотой, он различил тусклое свечение их глаз. Он повернул голову. У левой дверцы тоже толпились роботы, но она оставалась закрытой.
Сколько их послал Амадиро? Приказав силой вернуть его и Дэниела с Жискаром? Он сказал:
— Мэтр робопсихолог Амадиро приказал, чтобы мои роботы вернулись в Институт, а я остался тут ждать их. Вы видите, что они вернулись, а я жду. Если вас послали на помощь и у вас есть машина, догоните их и подвезите. Эта машина неисправна. — Он старался говорить уверенно и твёрдо, как здоровый человек, но это ему не очень удалось.
— Они пошли назад пешком, сэр?
— Найдите их, — приказал Бейли. — Вам даны точные инструкции.
Они всё ещё не знали, на что решиться.
Тут Бейли наконец сообразил пошевелить правой ногой — он надеялся, что движение получилось достаточно убедительным, но тело плохо подчинялось его воле.
А роботы всё ещё колебались, и Бейли расстроился. Он же не космонит и не знает, какие требуются слова, какой тон. Опытный робопсихолог обошёлся бы жестом, движением бровей — и робот подчинился бы ему, словно марионетка, которую дёрнули за нужную ниточку… Особенно если бы этого робота сконструировал он сам.
Но Бейли был всего лишь землянином.
Он нахмурился — вот это ему в его унынии удалось легко — и, устало прошептав «идите!», махнул рукой.
Возможно, это добавило последний штрих к его распоряжению, а может быть, за это время вольтаж и контрвольтаж позитронных связей помогли роботам привести свои инструкции в согласие с Тремя Законами.
Так или иначе, но решение они приняли и, больше не колеблясь, ушли к своей машине, какой бы она ни была и где бы они её ни оставили. Исчезли они так стремительно, что словно сразу растворились в темноте.
Дверца, которую робот открыл и придерживал, теперь начала закрываться, и Бейли сунул в просвет ногу, рассеянно подумав, что дверца, возможно, размозжит кости, а то и вовсе оторвёт ступню. Однако ноги не убрал, рассудив, что вряд ли конструкторы машины не обезопасили пассажиров от такого несчастья.
Он опять был один. Вынудил роботов покинуть человека в явно тяжелом состоянии, сыграв на силе приказа, отданного им именитым робопсихологом, который подкрепил в своих целях Второй Закон — причём до такой степени, что заведомая ложь Бейли возобладала над Первым Законом.
Как отлично он это проделал, подумал Бейли с неясной гордостью и тут же обнаружил, что дверца упёрлась в его ногу, которая осталась целой и невредимой.
Бейли почувствовал, что его ногу овевает холодный ветер и на неё сыплются холодные брызги, однако убрать её он не решался: если дверца закроется, ему её не открыть. (Как её открывали роботы? Естественно, для жителей Авроры тут никакой тайны не было, но ни в одной книге об Авроре он не видел толковой инструкции, объясняющей, как открываются дверцы стандартных машин на воздушной подушке. Авторы всё наиболее существенное посчитали само собой разумеющимся. Почему-то от читателя ждали, что он сам всё знает, хотя теоретически предполагалось, что книги эти — источник сведений для него.)
