Михаил Харитонов - Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио
Лев Строфокамилович Тененбойм, администратор и педагог, ворочается на своём ложе, не могя уснуть. Его попеременно снедают надежды и страхи. Директор Аузбухентцентрума Бонч Леопадлович Бруевич в последнем разговоре вполне определённо намекнул, что открытие филиала школы - дело практически решённое. Тенненбойм понимает, что изводит себя понапрасну, да ничего не может поделать со своим неуёмным воображением: то он парит в облаках, видя себя в вожделенном кресле директора филиала, то падает в бездны отчаяния, представляя в нём какого-нибудь выскочку, коварно подольстившегося к Бруевичу. Сейчас он подозревает в чёрном интриганстве даже невиннейшего методиста Гепу Сникерса - который как раз в этот момент пьёт горькую с баранчиком Бяшей.
С большей пользою проводит свой досуг другой педагог, Огюст Эмильевич Викторианский. Вежливый Лось совершает ночной обход мужских палат. Он любит проверять знания учеников, будя их ночью и задавая вопросы на сообразительность. Он уже уличил двух смазливых мальчугашек в незнании басни "Ургант и Виторган". Один крысёнок даже осмелился спросонок ляпнуть, что такая басня отсутствует в школьной программе - за что заработал дополнительное наказание за спор с преподавателем. Душа Огюста Эмильевича тихо ликует в предвкушении того, как изысканно он завтра вобьёт крысёнышу ума с заднего крыльца.
Занята и крыса Шушара, недавно принятая в гимназию на должность младшего экзекутора. Она запаривает в солёном кипятке розги для юной газели, неусердной в тригонометрии. С этой девочкой приходится работать вручную, так как от электричества та сразу хлопается в обморок. Никаких сладких волнений крыса при этом не испытывает -порка её не возбуждает, а отгрызать ученикам части тела запрещено школьными правилами.
Тораборский Король пребывал в своём кабинете - то есть в том самом месте, которого мы с тобою, милый мой читатель, никогда не увидим, а это жаль, ибо там много любопытного, особенно в дальнем углу чуть правее герани. Но Король пребывает именно там, сидит в любимом sella curulis и перечитывает конспект последнего сна, в котором его посещал Неуловимый Джо. Который тем временем находится там, где ему быть надлежит, и делает то, что ему делать и следует - но не спит.
Полковник Барсуков уж и подавно не спит, а занимается чем-то настолько важным и секретным, что автор сафа-ах"тмаль ув"ажуха.
Ныне благополучно властвующая Верховная Обаятельница Вондерленда, Их Грациозность Мимими Вторая Софт-Пауэр, пребывает в личных апартаментах. Но не дрыхнет по-лошажьи, а читает рукопись нового романа Папилломы Пржевальской. Лучше прочувствовать все извивы прихотливого сюжета помогает ей самка тапира - её упругий хобот пришёлся Их Грациозности по душе и по размеру. В связи с чем капибара Анфиска получила отставку.
Единственная дочь Верховной, певичка Львика, тоже бдит над книгой - но, правду сказать, без всякого удовольствия. Она с бесконечной тоскою взирает на пухлый том труда В.С. Лисина и К.Э. Яновского "Институциональные ограничения экономического роста", прихотливою волею судеб оказавшейся в Сундуке Мертвеца и переизданной с комментариями в Понивилле в 280 году. Молли Драпеза, взявшаяся за львикино образование, наказала ей изучить раздел "Типы взаимодействия реальных и финансовых факторов", с особенным вниманием к зисмановским типам институциональных конфигураций финансовых систем, и определить самостоятельно, к какому именно типу относится экономика Эквестрии. Львике вся эта премудрость не лезет в голову: она только-только открыла для себя стихи Бориса Рыжего. И насрать ей с полуподвыпердом на все эти рынки капитала, ибо в сердце Львики - чёрная музыка, безударные "о" и прочие слёзы на цветах.
А вышеупомянутая Молли, кстати, тоже не спит! Как и Мирра Ловицкая, волею Их Грациозности переживающая с Драпезой что-то вроде нового медового месяца. Чем же эти почтенные дамы заняты в сей поздний час? Пожалуй, не наше это дело. Пусть себе занимаются чем хотят, они взрослые пони и как-нибудь сами разберутся.
Крот Карл Римус и жирафчик Мариус играют в нарды. Мариус проигрывает. В таких случаях у него обычно разыгрывается геморрой, и этот случай - не исключение.
Выдра Лёля, с виду доступная, хотела бы плавать в хрустальном бассейне вместе с каким-нибудь нежным бобром или властным тюленем. Ах! всё это лишь девичьи мечты. Вместо этого она хлопочет на кухне: готовит майонез-провансаль. Сейчас она работает венчиком, осторожно вливая оливковое масло. О, как ей не хватает самого обыкновенного блендера! Зато у неё под рукой огромный лимон, сок которого она непременно добавит в соус, дабы осветлить его как должно.
Кухмистерствует и обезьян Боба Сусыч, ресторатор. У него завтра банкет, на котором ожидается присутствие ну очень уважаемых випов из бибердорфской ратуши. Не доверяя обленившимся поварам, Боба лично маринует сталкера Валеру, которого ему продали на мясо позавчера утром. Он приготовил смесь из соевого соуса, кунжутного масла, красного лука, имбиря и табачного уксуса, с капелькой ватрушечного мёда. А сейчас он размышляет, добавлять ли в маринад молочко винной тли и уместен ли будет белый перец. Не так-то просто принять подобное решение, учитывая жиловатость сталкера - и, с другой стороны, желательность сохранения естественного аромата Валеры. Не будем же мешать мастеру в его раздумьях; о нет, не будем.
Старый хомяк Африканыч, поднятый с постели в неурочный час диким лаем, кряхтя и немощно попёрдывая, отгоняет от старой калуши стаю приблудных кобелей.
Незаконный плод подобного соития, пёсик Напсибыпытретень, сидит возле здания таможни, поджав хвост, и воет на луну. Этому скверному, но затягивающему занятию научил его Пьеро, за что уже успел получить от Арлекина заслуженных плюх - и более того, веских пиздюлин. Бить самого Напси Арлекин считает утомительным. Пёсик, несмотря на слепоту, отличается невероятной увёртливостью.
Кстати - как-то мы не воспомянули о Папилломе Пржевальской, а зря. Популярная сочинительница занимается в манеже. Вчера её подружка сказала, что она косолапит, а Папиллома всегда гордилась своей походкой. Сейчас она делает восьмой круг, стараясь двигаться плавно, высоко держа круп и не засекая передних ног. Дышит она, чесгря, уже с трудом: сказывается возраст и малоподвижный образ жизни.
Мозгоклюйка фрау Зухель, законопослушная бибердорфка, в установленном законом порядке даёт показания по делу Попандопулоса. Допрашивают её с прошлого утра сменяющие друг друга следователи-покаянцы, с постоянным присутствием гиппокамповой сосальщицы. Всё это достаточно неприятно, но фрау Зухель осознаёт, что допрос производится согласно установленным порядкам и во имя пущего (или вящего?) торжества оных и таковых. К тому же никакой вины на ней нет, так что дело идёт к обычному штрафу и оплате работы следствия.
