Веда Талагаева - "КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)
Жителей было довольно много. Люди в полипластизоловых куртках часто попадались навстречу, заполняли пространства маленьких площадей, на которых устраивались стихийные рынки. В этом грязном и запущенном месте обилие ярких цветов, в которые были окрашены защитные одежды, было даже на пользу. Только сами обитатели поселка глаз не радовали. У них были жидкие тусклые волосы, бледные нездоровые лица, густые тени под глазами. "У половины щитовидка не в порядке, - прокомментировал Маэда, обращаясь к Джеку, - И это еще не самое плохое, что про них можно сказать. Представляю, сколько здесь сумасшедших и людей с умственными отклонениями. Они ведь живут на огромной куче мусора". В прочем, жители, как и уверяла Гусева, не проявляли враждебности. Только с интересом разглядывали приезжих.
- Сейчас пойдем в гостиницу, - сказала Гусева, - Не "Хилтон", конечно, но можно выспаться, не опасаясь роботов или собак.
- Тебе выспаться стоит, - сказал Джеку Маэда, - Ты всю ночь не спал.
Мысль о болезни, часто возникавшая у Джека, придала этим словам телепата неприятный смысл.
- Я так плохо выгляжу? - спросил он у Мишина.
- Ну, - старший механик смущенно помялся, - Да мы все, наверное, сейчас не красавцы. Отоспись, будет лучше.
По пути Гусева поймала за капюшон яркой куртки какого-то ребенка, сложно сказать, мальчика или девочку, и что-то ему нашептала. Малыш кивнул и убежал.
- Когда вернутся наши, нас известят, - объяснила Пончик.
Долгожданное возвращение задерживалось. День превратился в вечер, а от Лаврова и Хоши вестей по-прежнему не было. Джека по этому поводу пока беспокоить не стали. Он очень сладко спал в грязноватой темной комнате, которую Гусевой удалось снять на всех в единственной поселковой гостинице. Гостиница представляла собой несколько двухэтажных домишек, нагроможденных вокруг квадратной площадки, изображающей внутренний дворик. Во дворике стояли столы, располагался бар и закусочная. Там сильно пахло мясом неизвестного происхождения, которое жарилось на неоднократно перекаленном жире.
- Какая прелесть этот местный фаст-фуд, - с отвращением заметил Мишин, который вместе с Маэдой и Пончиком коротал вечер за столиком гостиничного бара.
Уже стемнело, зажгли морально устаревшие керосиновые лампы, но народу во дворике не убавлялось.
- Зато выпивка ничего, - Гусева встряхнула стаканом, в котором плескалась прозрачная жидкость, - Настоящий белый ром. Жизнь у них здесь никудышная, поэтому пить они горазды. Колдун, ты будешь?
- У людей желтой расы в организме очень мало ферментов, перерабатывающих алкоголь, - важно изрек Маэда.
- Проще говоря, пить ты не умеешь, - хмыкнула Гусева, - Игорь?
- А стаканы чистые? - скривился старший механик.
- Ну, как хотите, - фыркнула Гусева, - Оттого, что мы сохраним ясность восприятия, они быстрее не вернутся. Лучше сходите за радиоприемником. В прошлый раз мы поймали полицейский сигнал примерно в это время. Может, узнаем что-нибудь из первых уст?
- А вот это хорошая мысль, - оживился Мишин, поднимаясь со стула, - Трезвая, можно сказать.
- Да ну тебя, - отмахнулась Гусева и сделала долгий глоток.
Маэда встал вслед за Мишиным.
- Я пойду с ним, за одно посмотрю, что там делает Джек, - сказал он и подмигнул, - Ты не шали.
Они перешли двор и поднялись по высокой железной лестнице, ведущей на второй этаж одного из гостиничных домиков.
- Ура свобода! - провозгласила Гусева и оглянулась на стойку бара, намереваясь заказать целую бутылку белого рома.
- Госпожа не будет возражать, если я нарушу ее одиночество?
Вопрос был самый типичный, из тех, что часто задают женщинам в баре. Но голос, прозвучавший за спиной, был до того странный, что даже пугал. Пончик вздрогнула и обернулась, чтобы увидеть говорившего. В темноте, опустившейся на поселок, рядом со столиком появился силуэт мужчины. Он был не в защитной куртке, а в какой-то темной одежде, поэтому почти сливался с осенними сумерками. Мужчина был высок, у него были совершенно белые волосы, со лба зачесанные назад, спускавшиеся до самых плеч. Лицо тоже было белым. Оно походило на маску, из-под которой тускло блестели прозрачные глаза, обведенные темными тенями. "Какой неприятный, - подумала Гусева, - Нет, ему я не позволю себя закадрить".
- Я присяду? - не дожидаясь согласия, мужчина сел на опустевший стул Мишина, - Не пугайтесь, я вовсе не пытаюсь добиться вашей благосклонности. У нас к вам деловой разговор.
- У вас? - переспросила Гусева, машинально оглядевшись, в поисках кого-либо еще.
Мужчина растянул губы в улыбке, но его глаза продолжали оставаться тусклыми и холодными.
- У нас, - повторил он, - Я представляю интересы лиц, желающих остаться неизвестными.
- А-а, - озадаченно протянула Гусева, - И чем же я заинтересовала таких крутых лиц?
Мужчина не понравился ей и в первый момент, а теперь нравился еще меньше.
- Вы ведете по территории неких людей, - сказал он, - Мы заинтересованы в том, чтобы они не дошли до места назначения. Если вы поможете нам в этом, ваши услуги будут хорошо оплачены. Гораздо лучше, чем вы можете себе представить.
От такой прямолинейности Пончик на минуту потеряла дар речи.
- Вы не шутите? - наконец пролепетала она, хотя и так знала, что этот человек не шутит.
Пончик подозревала, что он вообще не умеет шутить.
- Вы шокированы, - констатировал неизвестный, - К вам раньше не обращались с подобными предложениями?
- Бывало, - растерянно протянула Гусева, - Но я отказывалась. У проводников есть репутация, мы ее бережем. Никто не может сказать, что Пончик не уберегла клиентов.
- Мало предлагали, - предположил мужчина, - Повторюсь: вознаграждение будет необыкновенно щедрым.
- Если я заведу их к черту на рога и брошу? - язвительно осведомилась Гусева.
Мужчина серьезно кивнул. Изумление понемногу прошло, Гусева почувствовала прилив злости. То, что он ей предлагал, было преступлением. В таком предложении ничего удивительного не было. Но он вел себя так, словно в предательстве за деньги не было и ничего плохого, преступного.
- А если я откажусь? - холодно спросила Пончик.
- Вы хотите отказаться? - вот теперь мужчина удивился.
- Я не хочу, я отказываюсь! - рявкнула на него Гусева, давая волю эмоциям, - Никто не скажет, что Пончик продала клиентов за деньги.
- Это будут большие деньги, - спокойно заметил мужчина, - Подумайте.
- Нечего тут думать. Проваливай! - последнее слово Гусева произнесла с огромным удовольствием.
Мужчина понимающе кивнул. Его бледное застывшее лицо не выразило никаких эмоций.
- Тогда мы вынуждены будем мешать вам, - бесцветным тоном сообщил он, - И не наша вина, если это кончится плохо не только для людей, которых вы ведете, но и для вас самой.
