Иннокентий Сергеев - Библиотека
5
В столовой стемнело. Я достал из кармана свечку, но зажечь её не успел, так как внезапно внимание моё было привлечено появлением в воздухе светящегося пальца. Вслед за пальцем показалась и остальная рука, одетая во что-то светлое, однако же владелец этой руки так и остался невидимым, что создавало впечатление, будто рука движется как нечто, существующее само по себе,впрочем, так оно, возможно, и было. Мне сделалось жутко. Я посмотрел на церемониймейстера. Он тоже увидел. Его глаза были широко открыты, лицо, страшно исказившись, окаменело. Пересилив страх, я заставил себя вернуться взглядом к этой невозможной руке. Она была на том же месте. Я заметил, что из всех пальцев светится только один, указательный, и именно при помощи его, сделав предварительно несколько размашистых движений, похожих на дирижёрские, рука начертала на тёмной поверхности зеркала зелёную неоновую надпись:
МЕНЕ, ТЕКЕЛ, ФАЛЕС (зачеркнула) ФАЛЛЕС (зачеркнула) ФАЛЛОС
Рука помедлила. Резко зачеркнула всю надпись и сверху её написала: "Пора, дорогой". Замерла. И показав жестом "за мной", растворилась в воздухе. Церемониймейстер всхлипнул. Он судорожно схватился за горло, дёрнулся, упал головой на скатерть и, дёрнувшись ещё раз, замер. Надпись погасла. Церемониймейстер лежал недвижно. Я вскочил со стула. Я услышал приближающиеся шаги, чьи-то голоса; я попятился, озираясь по сторонам. Спрятаться было негде. Голоса приближались. По стене скользнул отсвет карманного фонарика. Я заметался. Мёртвый церемониймейстер лежал лицом на столе. Куда бежать? Сейчас они войдут сюда! Я бросился к окну и, открыв дрожащими пальцами шпингалет, распахнул его. Я вскочил на подоконник и прыгнул, не глядя, вниз. В темноту. Грудь захлебнулась, перехватило дыхание. Я провалился в пустоту, вниз. Я падал. Я падал всё быстрее. Шок прошёл. Отпустило. Мимо с чудовищной скоростью летели вверх ярко освещённые окна (что это?!) небоскрёба, всё быстрее, вот они уже слились в широкие светящиеся полосы, сделались неразличимы как кадры киноплёнки и вдруг... остановились. Холода не было. Я падал... и мне было так хорошо... Страха не было больше. Вот я и остался один.
Я видел перед собой белую полоску лампы дневного света, собранную из сотен ламп, каждая из которых, на долю секунды вспыхнув, уносилась вверх, прочь и там исчезала, и на её месте появлялась другая. Я остался один. "Но ведь ты разобьёшься насмерть",- прозвучал ласковый женский голос. Я как будто ждал его и не смог сдержать улыбку. Я произнёс: "Да". Мне было легко и радостно... - Ты этого хочешь?- этот голос был так близко, как не мог быть ничей другой... Я всю жизнь ждал его. - Не знаю,- сказал я. Я сказал: "Разве это зависит от моего желания?" Я ждал, когда он раздастся, прекраснейший из голосов... - Ты ещё можешь остаться. Я хотел слушать его ещё, ещё... Я всегда знал его. Я всегда знал его! "Ты ещё можешь остаться",- повторил он. Никогда прежде он не звучал так, я не слышал его никогда прежде... Я был прав! Я всё делал не так, всю жизнь... Кажется, я плакал. Или это был смех? Я крикнул: "Я не хочу ничего больше!" - Я никогда не хотел. Ничего другого! Ветра не было, словно бы я падал сквозь пустоту... Мне не было холодно. Мне хотелось, чтобы осталось так навсегда. Гулкая тишина ночи... свет электричества, с чудовищной скоростью летящего мимо... Я услышал смех. Смех?.. Её голос... Я услышал, как она сказала: "Такова жизнь". И смеялась. - Я не хочу ничего другого!- услышал я свой голос. И стало тихо. - Такова смерть,- сказал я.- Я хочу, чтобы так и осталось. Её голос: "Тебе нравится умирать, но ты не знаешь, понравится ли тебе смерть". Её голос... - Ты ещё можешь остаться... Никогда, никогда не было, я не знал, я никогда не знал!.. Теперь это останется со мной навсегда! Я смеялся! - Ты не знал жизни,- сказала она. А я смеялся и кричал ей: "Всё, что я хочу! Всё, что я хочу!.." Она сказала: "Жизнь может быть умиранием. Ты не знал этого?" Что я знал о жизни! Жизни, я никогда... - Ты хочешь выпить смерть залпом?- сказала она. Её голос... - Что бы ты ни решил теперь, это не изменит того, что есть... Он был так близко... как не могут быть близки губы... ничто не может быть так, не могло, не было никогда... я знал о нём, я всегда знал о нём, я никогда... я никогда не умел!.. Я не умел умирать. Я хотел умереть теперь. Я поверил, что это может произойти вот так, я хотел, чтобы это было так, я уверовал в это как в чудо!.. Я хотел умереть теперь. Быть может, мне не хватило лишь доли секунды. Я угодил в паутину сетки. Я ещё не понимал, когда она натянулась, и сделалось тяжело, что увяз в ней. Я повис как бомба в авоське. Я попал в сеть. И она захлопнулась надо мной. Меня стали втягивать в окно здания.
Мне помогли выбраться. Я стоял, ощущая спиной холодок окна. Так я продлил свою жизнь ещё на одну ночь. Разве это сделал я? Я уже не могу вспомнить, как это было...
Я не знал, что это будет так просто. Этот восторг, вспыхнувший с такой силой, когда нет уже ничего, что могло бы сказать о нём... я мог бы назвать это шоком, когда тонкое стекло льда вдруг проламывается под ногой, и ледяная жуть, нахлынув... все чувства взрываются в единый миг, и нельзя отделить... я падал и видел электричество неподвижных ночных окон, и некому было гнаться за мной... здесь... никто не мог гнаться за мной здесь... Так исчез мой страх... впервые? Слова так забавны. Я остался один. И вся жизнь моя..................... нет! - лучше просто: я падал и видел электричество ночных окон.
6
Я стоял, ощущая спиной холодок ночи. Меня похлопали по плечу. Горели лампы. Зал. Большой зал. Коридор, двери. Мне дали выпить шампанского. Я выпил. Мне что-то говорили, я кивал, не пытаясь понять, что они говорят мне. И вдруг стало пусто. Я огляделся. Я был один, и вокруг было тихо. Где-то далеко пела красивым оперным голосом женщина. Я стоял на ковровой дорожке. Я вспомнил всё, что было со мной до того момента, как я услышал голоса там, в столовой, шаг за шагом я мог восстановить в памяти все события. Значит, я жив? Где я? Кто я теперь? Я шёл по коридору. Вошёл в какую-то из дверей, миновал зал, снова долго шёл коридором, потом анфиладой... Я видел зеркала, двери, лепнины потолков, мраморные девы посылали мне воздушные поцелуи, края портьер шевелились на сквозняке, я шествовал из зала в зал, вокруг было тихо. Я был один. А потом я увидел Зотенберга. Я так растерялся, что даже забыл обрадоваться. Он поклонился мне. Я ответил ему поклоном. Он был при парике. Одет он теперь был в малиновый с белой и золотой вышивкой камзол. Он приблизился. - Это вы...- пробормотал я. Он быстро взглянул на моё лицо. - Я вижу,- сказал он,- вы снова не обошлись без увечий. Я, смутившись, потрогал щёку. - Кто это вас так? - Женщины,- сказал я. - Ах они негодные!- он изобразил сочувствие.- Очень болит? - Да нет,- сказал я.- Вот ваша свечка. - Оставьте себе,- сказал он, возвращая мою руку.- Вдруг, выключат свет. Я посмотрел на него. Он был серьёзен. - Я вижу, вам не очень-то повезло с попутчиками,- заметил он.- Это правда? - Не знаю,- пожал я плечами.- Конечно, если бы церемониймейстер... - Если бы не погиб император Отон, если бы Сарданапал... - Да,- сказал я.- Вы правы. Ничего, что я перебил вас? - Но ведь и я вас перебил,- рассмеялся он.- Так что мы квиты. И всё же, вы достигли Здания... Он мягко взял меня под локоть. Мы пошли вдоль колоннады розового камня. Зотенберг молчал. - Так много произошло всего...- сказал я.- Значит, это и есть Здание? - Что вы здесь ищите?- внезапно спросил он, не ответив на мой вопрос.Конечно, если вы желаете сохранить это в секрете, то я никоим образом не смею настаивать, но, быть может, в меру своих, ограниченных, правда, возможностей, я всё же смогу быть вам чем-нибудь полезен? - Не знаю,- сказал я. - Вы всё время говорите "не знаю". - Но это правда!- сказал я.- Видите ли, ведь... я оказался, и началось всё, можно сказать, случайно, даже... нелепо. Как же я могу знать, что я ищу, и... Тем более, здесь. - Вы говорите, случайно. - Да. - Что ж, если вам так удобнее... Вы отважный человек. Однако я вынужден спорить с вами. - Помилуйте!- теряясь, сказал я. - Да,- сказал он.- Да, любезный мой сударь. Когда вы попадаете в Здание, вам в первый момент кажется, что расположение его коридоров, стен и дверей - чистая случайность, а между тем... - Где находится Библиотека?- неожиданно для себя самого спросил я. Он не смутился. - Библиотека?- переспросил он, не поворачивая головы.- О какой именно библиотеке вы желаете знать? - А разве их много? - До известной степени,- улыбнулся Зотенберг.- До известной степени. - А Бог один?- спросил я, тоже улыбнувшись. - Любопытно было бы узнать,- сказал Зотенберг, возведя глаза к потолку,что назвали бы Богом ягуары или муравьи... - Я спросил не всерьёз. - Так ведь я и ответил не всерьёз. - Я имел в виду Библиотеку, которую иногда именуют словом Нечто. Зотенберг остановился. - Уверяю вас,- сказал он,- любезнейший и дражайший, что если бы вы и смогли неким непостижимым образом увидеть то, что вы называете Библиотекой, а другие называют словом Нечто, или вовсе не знают, как назвать, то едва ли это принесло бы вам то, чего вы ожидаете от этой встречи, или обретения, если это слово вам более по душе. - Так значит, не стоит и идти? И жизнь бессмысленна? - Ни в коем случае,- сказал Зотенберг.- Так не следует говорить даже в шутку. - Но... - И никаких "но". Никаких "но", поверьте! - А мне говорили, что вы и есть создатель Библиотеки,- пожаловался я. - Ах, неужели,- сказал он,- неужели вы могли отнестись к этим словам серьёзно? Я решительно не могу в это поверить. Ведь согласитесь, невозможно создать то, что уже и так создано, и создано, заметьте, задолго до нашего с вами появления на этой планете. Ведь даже те, кто принёс кисти винограда, не сотворили их из ничего, и даже из воздуха. - А вот ещё. Знаете ли вы, что одни называют вас ангелом, а другие, мне нелегко произнести это - дьяволом. Он отпустил мой локоть и улыбнулся. - Но ведь и о женщинах говорят то же, а уж они-то в этом никак не повинны. - Да,- сказал я.- И о женщинах тоже. Я хотел было идти дальше. Зотенберг остался на месте. Я обернулся к нему. - Я вижу,- сказал он,- вы непременно желаете продолжить свой путь. - Да, но...- начал было я. Он понимающе кивнул. - В поисках Великой Таинственной Библиотеки,- торжественно изрёк он. Я начал возражать что-то, но, осёкшись на полуслове, замолчал. А потом сказал: "Да, наверное". - Что ж,- сказал он.- Со своей стороны я никоим образом не смею вас задерживать. К тому же это бессмысленно. Когда-нибудь мы ещё встретимся. Только вот что. Он вытащил из ножен шпагу, после чего жестом фокусника произвёл на свет пронзительно-синий платок и тщательно протёр им лезвие. Спрятал платок в рукав, вложил шпагу в ножны и протянул её мне. - Возьмите,- сказал он.- На случай, если она вам пригодится. - Если отключат свет?- пошутил я. - Да!- воскликнул он.- Вдруг отключат весь свет! Я взял шпагу в руки. И мы расстались.
