Иннокентий Сергеев - Библиотека
Мне помогли выбраться. Я стоял, ощущая спиной холодок окна. Так я продлил свою жизнь ещё на одну ночь. Разве это сделал я? Я уже не могу вспомнить, как это было...
Я не знал, что это будет так просто. Этот восторг, вспыхнувший с такой силой, когда нет уже ничего, что могло бы сказать о нём... я мог бы назвать это шоком, когда тонкое стекло льда вдруг проламывается под ногой, и ледяная жуть, нахлынув... все чувства взрываются в единый миг, и нельзя отделить... я падал и видел электричество неподвижных ночных окон, и некому было гнаться за мной... здесь... никто не мог гнаться за мной здесь... Так исчез мой страх... впервые? Слова так забавны. Я остался один. И вся жизнь моя..................... нет! - лучше просто: я падал и видел электричество ночных окон.
6
Я стоял, ощущая спиной холодок ночи. Меня похлопали по плечу. Горели лампы. Зал. Большой зал. Коридор, двери. Мне дали выпить шампанского. Я выпил. Мне что-то говорили, я кивал, не пытаясь понять, что они говорят мне. И вдруг стало пусто. Я огляделся. Я был один, и вокруг было тихо. Где-то далеко пела красивым оперным голосом женщина. Я стоял на ковровой дорожке. Я вспомнил всё, что было со мной до того момента, как я услышал голоса там, в столовой, шаг за шагом я мог восстановить в памяти все события. Значит, я жив? Где я? Кто я теперь? Я шёл по коридору. Вошёл в какую-то из дверей, миновал зал, снова долго шёл коридором, потом анфиладой... Я видел зеркала, двери, лепнины потолков, мраморные девы посылали мне воздушные поцелуи, края портьер шевелились на сквозняке, я шествовал из зала в зал, вокруг было тихо. Я был один. А потом я увидел Зотенберга. Я так растерялся, что даже забыл обрадоваться. Он поклонился мне. Я ответил ему поклоном. Он был при парике. Одет он теперь был в малиновый с белой и золотой вышивкой камзол. Он приблизился. - Это вы...- пробормотал я. Он быстро взглянул на моё лицо. - Я вижу,- сказал он,- вы снова не обошлись без увечий. Я, смутившись, потрогал щёку. - Кто это вас так? - Женщины,- сказал я. - Ах они негодные!- он изобразил сочувствие.- Очень болит? - Да нет,- сказал я.- Вот ваша свечка. - Оставьте себе,- сказал он, возвращая мою руку.- Вдруг, выключат свет. Я посмотрел на него. Он был серьёзен. - Я вижу, вам не очень-то повезло с попутчиками,- заметил он.- Это правда? - Не знаю,- пожал я плечами.- Конечно, если бы церемониймейстер... - Если бы не погиб император Отон, если бы Сарданапал... - Да,- сказал я.- Вы правы. Ничего, что я перебил вас? - Но ведь и я вас перебил,- рассмеялся он.- Так что мы квиты. И всё же, вы достигли Здания... Он мягко взял меня под локоть. Мы пошли вдоль колоннады розового камня. Зотенберг молчал. - Так много произошло всего...- сказал я.- Значит, это и есть Здание? - Что вы здесь ищите?- внезапно спросил он, не ответив на мой вопрос.Конечно, если вы желаете сохранить это в секрете, то я никоим образом не смею настаивать, но, быть может, в меру своих, ограниченных, правда, возможностей, я всё же смогу быть вам чем-нибудь полезен? - Не знаю,- сказал я. - Вы всё время говорите "не знаю". - Но это правда!- сказал я.- Видите ли, ведь... я оказался, и началось всё, можно сказать, случайно, даже... нелепо. Как же я могу знать, что я ищу, и... Тем более, здесь. - Вы говорите, случайно. - Да. - Что ж, если вам так удобнее... Вы отважный человек. Однако я вынужден спорить с вами. - Помилуйте!- теряясь, сказал я. - Да,- сказал он.- Да, любезный мой сударь. Когда вы попадаете в Здание, вам в первый момент кажется, что расположение его коридоров, стен и дверей - чистая случайность, а между тем... - Где находится Библиотека?- неожиданно для себя самого спросил я. Он не смутился. - Библиотека?- переспросил он, не поворачивая головы.- О какой именно библиотеке вы желаете знать? - А разве их много? - До известной степени,- улыбнулся Зотенберг.- До известной степени. - А Бог один?- спросил я, тоже улыбнувшись. - Любопытно было бы узнать,- сказал Зотенберг, возведя глаза к потолку,что назвали бы Богом ягуары или муравьи... - Я спросил не всерьёз. - Так ведь я и ответил не всерьёз. - Я имел в виду Библиотеку, которую иногда именуют словом Нечто. Зотенберг остановился. - Уверяю вас,- сказал он,- любезнейший и дражайший, что если бы вы и смогли неким непостижимым образом увидеть то, что вы называете Библиотекой, а другие называют словом Нечто, или вовсе не знают, как назвать, то едва ли это принесло бы вам то, чего вы ожидаете от этой встречи, или обретения, если это слово вам более по душе. - Так значит, не стоит и идти? И жизнь бессмысленна? - Ни в коем случае,- сказал Зотенберг.- Так не следует говорить даже в шутку. - Но... - И никаких "но". Никаких "но", поверьте! - А мне говорили, что вы и есть создатель Библиотеки,- пожаловался я. - Ах, неужели,- сказал он,- неужели вы могли отнестись к этим словам серьёзно? Я решительно не могу в это поверить. Ведь согласитесь, невозможно создать то, что уже и так создано, и создано, заметьте, задолго до нашего с вами появления на этой планете. Ведь даже те, кто принёс кисти винограда, не сотворили их из ничего, и даже из воздуха. - А вот ещё. Знаете ли вы, что одни называют вас ангелом, а другие, мне нелегко произнести это - дьяволом. Он отпустил мой локоть и улыбнулся. - Но ведь и о женщинах говорят то же, а уж они-то в этом никак не повинны. - Да,- сказал я.- И о женщинах тоже. Я хотел было идти дальше. Зотенберг остался на месте. Я обернулся к нему. - Я вижу,- сказал он,- вы непременно желаете продолжить свой путь. - Да, но...- начал было я. Он понимающе кивнул. - В поисках Великой Таинственной Библиотеки,- торжественно изрёк он. Я начал возражать что-то, но, осёкшись на полуслове, замолчал. А потом сказал: "Да, наверное". - Что ж,- сказал он.- Со своей стороны я никоим образом не смею вас задерживать. К тому же это бессмысленно. Когда-нибудь мы ещё встретимся. Только вот что. Он вытащил из ножен шпагу, после чего жестом фокусника произвёл на свет пронзительно-синий платок и тщательно протёр им лезвие. Спрятал платок в рукав, вложил шпагу в ножны и протянул её мне. - Возьмите,- сказал он.- На случай, если она вам пригодится. - Если отключат свет?- пошутил я. - Да!- воскликнул он.- Вдруг отключат весь свет! Я взял шпагу в руки. И мы расстались.
Было тихо, в спальнях горели свечи. Моих шагов не было слышно, я шёл всё дальше. И я увидел Светлую Лестницу и поднимался по ней, и я увидел женщину и услышал её голос, она говорила мне, и я узнал его, прекраснейший из голосов. И она была со мной, и мы были вместе...
И я открыл глаза и увидел, что сижу у окна в электричке, и она едет куда-то, и что уже утро, а ночью выпал снег.
КНИГА ТРЕТЬЯ
в которой рассказывается о том, с чего всё началось, и всё начинается снова
. . .
Была пора снегов, но снега почти не было. Был поздний вечер. Она шла по пустому залу метро к эскалатору. Горели витражи. Я шёл за ней, не сводя с неё глаз. Я боялся отстать. Наверное, потому что не чувствовал ног. Сердце учащённо билось. Она шла быстро, не оборачиваясь. Она встала на эскалатор. Она стояла спиной ко мне. Я стоял ниже и, не отрываясь смотрел на неё. Навстречу двигались лампы. Я вышел за ней на улицу. На остановке стояло несколько человек. Она вышла на свет фонаря. Я скрылся за колонной. Она не стала ждать. Я пошёл за ней. Было холодно - поздний зимний вечер. Она шла по Новослободской в сторону вокзала. Нас обогнал автобус. Она ускорила шаги. Мы вышли к эстакаде и пошли мимо гаражей. Горели лампы. Она перешла через дорогу, миновала парапет и стала спускаться по асфальтовой дорожке вниз. Внизу были рельсы. Электричка уже стояла. Она шла по платформе мимо вагонов. Я шёл за ней. Она вошла в вагон. Я побежал. Моторы уже работали. Я вбежал в тамбур. Я вошёл в вагон и сел за ней через ряд. Мы были в вагоне одни. Электричка поехала. Мы были одни. Она сидела, не оборачиваясь. Я смотрел на неё. Было светло и пусто, за окнами был город. На "Окружной" она посмотрела в окно. Я боялся, что кто-нибудь войдёт, но никто не вошёл. Электричка поехала и стала набирать ход. Загрохотал мост. Я смотрел на шоссе внизу. Гирлянды фонарей проплывали мимо. Она сидела прямо. Когда мы подъезжали к "Лианозово", она поднялась и, пройдя вперёд по вагону, вышла в тамбур. Я поднялся на ноги, но поезд стал резко тормозить, и, не удержав равновесие, я упал на сиденье. Я вскочил и побежал к тамбуру. Она вышла. Я помедлил секунду или две. Двери захлопнулись, и поезд поехал. Я остался один. Я вернулся в пустой вагон, повалился на сиденье и заплакал. И, конечно же, проехал свою станцию.
