Кейт Харди - Во власти искушения
– Уже поздно. Наш ужин привезли. – Он указал на окно, откуда было хорошо видно фургон с эмблемой ресторана тайской кухни. – Как раз вовремя.
После ужина Сэм показала ему некоторые фотографии острова Фидра.
– Вот этот пляж просто удивительный, – указал Ник на снимок.
– Да, очень живописный. И бухта…
– Может, мы как-нибудь съездим туда вместе?
Может быть. Если он не решит расстаться с ней, когда узнает о ее прошлом.
Впрочем, для такого трудоголика, как Ник, подобное предложение уже ценно.
– Я с удовольствием.
Они сидели на диване, обнявшись, и обоим было тепло и спокойно. Нога Сэм касалась его бедра, а его руки обвивали ее, согревая.
Как бы ей хотелось сейчас предложить ему перебраться в спальню и… скрыться от всего мира. Они смогли бы изучить друг друга, наслаждаться ласками и поцелуями.
Но… она должна прежде ему все рассказать. Нельзя просто поставить перед фактом и позволить увидеть шрам.
– Сэмми? Все в порядке?
Несомненно, он уловил ее напряжение.
– Да. Немного устала. Переезды, впечатления…
Ник нежно ее поцеловал.
– Будет лучше, если ты ляжешь.
«Сейчас. Скажи ему. Не трусь же! Он отреагирует совсем не так, как Брин и все остальные».
– Извини, – пролепетала Сэм, понимая, что у нее ничего не получится.
– Все в порядке. Я позвоню тебе завтра. – Он поцеловал ее на прощание. – Я пойду. Сладких снов.
Несмотря на усталость, Сэмми долго не могла заснуть. Она лежала в темной комнате и ругала себя за трусость. Почему же ей так тяжело открыть Нику правду?
В последующие две недели все свободное время Ник и Сэм проводили вместе. Чем лучше она его узнавала, тем больше он ей нравился. Вкусы их во многом совпадали: им нравилась одна и та же музыка, оба любили запутанные детективы – хотя Ник постоянно указывал на ошибки в правовых вопросах, – они с удовольствием смотрели юмористические выступления артистов, обожали долгие прогулки по побережью и небольшие художественные галереи.
Все было прекрасно. Рядом с Ником она ощущала себя живущей полной жизнью.
Однако все время ей не давала покоя мысль, что давно пора сделать признание. Сказать ему правду, только правду и ничего, кроме правды. Как же это сложно!
Сэм даже порепетировала речь перед зеркалом.
«Ник, мне надо кое-что тебе сказать. Я пойму, если ты после этого уйдешь, но ты должен знать, что в четырнадцать лет у меня был…»
Простое слово. Всего три буквы. Но это слово может вызвать взрыв, способный разрушить весь мир. Трижды она пыталась начать разговор, и три раза неудачно.
В один из дней Ник сказал ей:
– В субботу Мэнди идет в спа-салон – подарок от ее подруг на день рождения, – и я обещал посидеть с детьми. – Он помялся. – Не хочешь провести день с нами?
Он готов познакомить ее со своей семьей? Это уже серьезно.
Кроме того, ей предстоит познакомиться с мальчиком, у которого была остеосаркома.
О, бог мой, помоги. Она обязана рассказать Нику правду, но как найти подходящее время и силы?
В его глазах она увидела беспокойство – он боялся, что она откажется. Скорее всего, это было бы разумно, но ей не хотелось его обижать. Очевидно, Ник нечасто делает женщинам такие предложения, как можно его оттолкнуть?
– Я… – начала Сэм, – я очень люблю детей. У меня два племянника и две племянницы, и мы все по-настоящему близки. Сколько им лет?
– Зандеру двенадцать, а Нэду восемь.
– Хороший возраст. – Черт! Как глупо. Любой возраст прекрасен. – Мои немного старше. Мы могли бы пойти в парк, если повезет с погодой, а если нет, в Музей естественной истории.
– Отличная мысль! Значит, я за тобой заеду?
«Скажи ему. Скажи…»
– Ник?
– Да?
Она увидела на его лице волнение. Нет, сейчас она не сможет.
– Что, Сэм?
– Пожалуйста, не сочти меня любопытной, но я хотела спросить, есть ли темы, которых мне лучше не касаться в субботу?
– Зандер стесняется шрама на ноге, и еще мы не говорим об их отце.
– Я так понимаю, он их бросил?
– Это было сложное время для семьи. – Ник помрачнел. – Мэнди не хочет, чтобы кто-то говорил мальчикам о нем плохо, на случай, если он решит вернуться в их жизнь, но… – Он грустно усмехнулся. – Я же вижу, что происходит. Подонок Уоррен исчез в тот момент, когда узнал о диагнозе Зандера. Это было восемнадцать месяцев назад. С тех пор дети его не видели.
Сэм с трудом перевела дыхание. Она могла допустить, что мужчина не хочет смириться с болезнью своей девушки, но когда так поступают родители…
– Это жестоко по отношению к твоей сестре и мальчикам.
– Да. Уоррен законченный эгоист. Он даже не поздравил детей с днем рождения и Рождеством. Мэнди старается делать все, чтобы дать мужу шанс наладить контакт с сыновьями, часто привозит их к его родителям. Мать Уоррена всегда находит этому подонку оправдание, говорит, он очень «чувствительный». – Ник скорчил гримасу. – Однако чувствительным к собственным детям он быть не желает. Или к бывшей жене. Для него существуют лишь «я», «мне», «для меня». – Он резко выдохнул. – Мэнди нашла в себе силы указать причиной развода «несознательное поведение мужа», сделала все, чтобы правда не вылезла наружу.
Зная о профессии брата жены Уоррен, разумеется, никогда бы не решился оспорить формулировку при разводе. Должно быть, Ник здорово его ненавидит.
– Мне жаль, – произнесла Сэм.
– В этом нет твоей вины, – пожал плечами Ник.
– Я понимаю, как непроста ситуация, и тебе приходится постоянно с этим сталкиваться. Я неверно выразилась, мне не жаль, я по-настоящему тебе сочувствую.
Ник прижал ее к себе:
– Спасибо. Я очень это ценю. – Он вздохнул и поцеловал ее в лоб. – В нашей семье всем не везет в браке.
Поэтому он одинок? Кто-то причинил ему боль, и он боится влюбляться снова?
– Прости, не хотел обременять тебя своими проблемами.
– Все в порядке. Я никому не расскажу о нашем разговоре.
Ник поцеловал ее.
– Я знаю. Спасибо. Еще раз. – Он нахмурился. – Ты должна знать, что я за человек. Мои родители развелись, когда мне было семнадцать. Моя сестра – ну, ты уже поняла, что брак ее не был счастливым. Я тоже разведен. Нам, Кеннеди, не везет со второй половинкой.
– Или ты просто не встретил свою женщину, – произнесла Сэм.
– Возможно. После ухода мамы отец с головой ушел в работу.
– Вы часто видитесь?
– Он живет в Брюсселе. Нет, нечасто. – Он смущенно улыбнулся. – Он специализируется на европейском законодательстве. Я думаю, он хотел, чтобы я пошел по его стопам, но для этого я слишком люблю Лондон.
– А твоя мама?
– Она еще дальше, в Корнуолле.
– Разве Корнуолл дальше Брюсселя?
Она понимала, что Ник что-то недоговаривает, но давить на него было бы неправильно.
